Марина Серова - Вперед и с песней

— К сожалению, пациентка, о которой вы говорите, в настоящее время находится в таком состоянии, что контакт с ней совершенно не представляется возможным, — сказал он, лишь мельком скользнув по мне взглядом. — Это исключено. И дальнейшему обсуждению не подлежит.

— А если я получу разрешение главного врача?

— Пожалуйста, — нисколько не удивился Виктор Петрович. — Любые контакты с данной пациенткой возможны только с личного разрешения главного врача. Но вы сможете сделать это не раньше чем через неделю. В настоящий момент Семен Алексеевич находится на международном симпозиуме в Стокгольме, но через неделю должен быть на месте, и вы можете к нему обратиться.

Черт возьми, наверное, не случайно странные события вокруг лаборатории разыгрались в тот момент, когда главный врач диспансера — единственный человек, который, как я поняла со слов Адама Егоровича, был в курсе существования на его территории секретного объекта и получал за молчание зарплату больше министерской, находился в командировке!

Или простое совпадение?

Пришлось мне ни с чем выйти из кабинета заместителя главного врача по лечебной части, совершенно не зная, что делать дальше.

Врываться в больницу силой? Вряд ли такое возможно. Маленький коридорчик, в котором располагались регистратура, приемная и кабинет главного врача, где сейчас сидел заместитель, заканчивался дверью с цифровым замком, охранявшей лестницу, ведущую на второй этаж. На всех окнах диспансера толстые решетки.

Такую крепость нужно брать приступом с применением огнеметов, да и то неизвестно, удастся ли взять ее с первого штурма.

Как назло, во дворе тоже было сейчас совершенно пустынно — ни прогуливающихся по двору больных, ни нянечек, с которыми можно было бы поговорить на интересующую меня тему. Здание диспансера казалось сегодняшним утром абсолютно мертвым.

Пришлось мне ни с чем отправляться в близлежащее кафе «Заводской огонек», где я договорилась встретиться с Адамом Егоровичем Одупейло после моего визита в диспансер.

Эту кафешку под разноцветными зонтиками я на всякий случай приметила утром из окна автомобиля и, назначая это место встречи, могла быть более-менее уверенной, что Адам Егорович не затеряется где-нибудь по дороге в незнакомом городе.

Слава богу, он уже сидел на условленном месте, закрывшись от окружающих газетой «Тарасовский садовод». При этом я обратила внимание, что руки его заметно дрожали.

Интересно, что так могло взволновать клиента? Уж, наверное, не три различных способа посадки картофеля, которые были анонсированы на первой странице газеты.

— Занято. Девушка, милая, здесь занято… — проскрипел Адам Егорович, отрываясь от газетной страницы и глядя на меня поверх очков. — Пожалуйста, если вам не очень сложно, выберите себе другой столик…

Я заметила, что глаза у Адама Егоровича опять были влажными, точнее сказать — сильно на мокром месте.

— А мне здесь нравится, где хочу, там и сижу, — сказала я развязно и уселась напротив него, положив ногу на ногу, чтобы проверить, как начнет срабатывать мой новый план. — Может, меня такие мужчинки, как ты, возбуждают?

Дело в том, что идея, которая возникла у меня в голове сразу же после выхода из унылого здания диспансера, требовала хотя бы частичного изменения внешности. Поэтому, прежде чем отправиться на условленную встречу с Адамом Егоровичем, я по дороге зашла в парикмахерскую и за какие-то сорок минут выкрасила свои волосы в жгуче-черный цвет, а также сменила макияж, нарисовав на глазах восточные стрелки и покрасив губы алой, весьма вызывающего цвета, помадой.

Бедный Адам Егорович думал, что все это время я вызнавала в диспансере какую-нибудь ценную информацию, а тем временем частный детектив Татьяна Иванова сидела в тесной парикмахерской под феном с тюрбаном на голове и поглядывала на часы.

То ли от радости, что в цирюльню наконец-то заглянул клиент, то ли с непривычки, но парикмахерша так суетилась во время работы, что из рук у нее то и дело выпадали ножницы. Плошка с разведенной краской один раз опрокинулась на пол, а потом она стала допытываться про каждую волосинку, стоит ли ее подстригать или оставить так, как было. Поэтому час, проведенный в ее обществе, оказался для меня настоящей пыткой.

Глядя на нее, я смирилась и морально подготовилась к самому худшему результату ее священнодейства. В который раз пришли мысли о том, что все же служба частного детектива и опасна, и трудна, хоть на первый взгляд особо не видна. И потому пора бы подумать о повышении ставки ежедневного гонорара.

А главное — рискованна! Ну неужто я по доброй воле когда-нибудь доверила бы свой внешний вид этой клушке? Но ничего не поделаешь — надо, а времени, чтобы ехать к своему проверенному мастеру в дорогой элитный салон, у меня сейчас было в обрез.

И вот я сидела перед своим клиентом в преображенном виде и наслаждалась тем, что он упорно меня не узнавал. Одупейло лишь растерянно хлопал глазами, не зная, как реагировать на нахальное поведение усевшейся напротив девицы. Отвык, наверное, за два года в своем каменном бункере от человеческой наглости! Нужно сделать ему на всякий случай небольшую прививочку.

— Но у меня тут назначено, — пробормотал Адам Егорович растерянно.

— А у меня тоже, может быть, назначено, а? — ответила я визгливым голосом, который научилась копировать у торговок на лотках. — А ты, мужик, дуй отсюда, пока цел! Ну-ка, шементом!

Мне было интересно, как будет вести себя Адам Егорович в ситуации, в наше время достаточно распространенной.

— Это вы… мне… мне? — даже начал заикаться от неожиданности Адам Егорович. — Да как вы… вы… вы… так можете?

— Запросто, — сказала я развязно, хотя, честно говоря, мне уже становилось немного жалко моего перепуганного и растерянного клиента.

Но такое уж это дело — профилактика. Сначала больно, сначала — ой-ой-ой, зато потом имеешь шанс не заболеть и в более серьезной ситуации за себя постоять.

Пока, правда, мой медико-профилактический труд не давал должных результатов. Адам Егорович, весь красный от гнева, дрожащими руками уже сворачивал свою садоводческую газету, бормоча себе под нос что-то обиженное и неразборчивое. Как я поняла, он на полном серьезе собрался уходить.

— Эй, Адам Егорович, куда это вы собрались? — остановила я его. — Что-то я вас за газеткой сразу не узнала. Ведь встреча-то у меня назначена — с вами! Вы случайно не забыли?

— Вы… вы… погодите? — пробормотал Адам Егорович, мигом окаменев и уставившись на меня своими застекленными глазами. — Погодите, так это вы, Танечка, или не вы?

— Да как же это не я? Я — Таня Иванова, — сказала я своему оторопевшему клиенту. — Будем знакомы еще раз. Мне просто в интересах дела пришлось немного сменить свой имидж. Вот и все. Вам как — нравится?