Марина Серова - Всем назло

— Руслан Эдуардович, мы люди простые, Гарвард не заканчивали…

— Я тоже, — быстро ответил Аслаев. — Только спецкурсы.

— Тем не менее нельзя ли изъясняться попроще, более понятно? В чем конкретно выразилось отставание «Автобама» от «Сферы»?

— Увлекшись в самом начале деятельности рядом соблазнительных проектов, Макаревич не смог сконцентрировать финансовые ресурсы на ключевых направлениях бизнеса, что привело к их неэффективному использованию и распылению.

Аслаев помолчал и добавил:

— Ну, в общем… Он попросту просрал их.

— Ну слава богу, хоть одно человеческое слово услышала от вас!

— Невозвращенные кредиты, большие товарные остатки, — продолжал Аслаев, не замечая моей реплики. — Но, повторяю, Макаревич имеет достаточно сильные позиции и неплохие перспективы.

Далее майор Аслаев еще минут пятнадцать рассказывал мне о более мелких предприятиях, работающих в сфере производства нефтепродуктов и торговли ими, но эти конкуренты, с моей точки зрения, не представляли ничего серьезного. Затем Руслан Эдуардович описал, как обстоят дела на давно простаивающем тарасовском «Крекинге».

— Я искренне благодарна вам за консультацию. Как вы понимаете, у меня есть клиент, имеющий интерес в этой сфере бизнеса. Имя его я разглашать не могу.

— И не надо. Я и так догадываюсь, — улыбнувшись, сказал Аслаев. — Хочу еще раз подчеркнуть, что рынок уравновешен. Устранение одного конкурента отнюдь не означает автоматически процветание другого. Если вдруг у «Сферы» начнутся проблемы, — он выдержал паузу, — это не значит, что усилятся позиции Макаревича. Не исключено, что другие предприятия, накопившие достаточный потенциал и желающие утвердиться на этом сегменте рынка, могут стремительно захватить наследство. Поэтому участники рыночной игры ведут себя внимательно и осторожно, а если начнут активно действовать друг против друга, то только в случае, когда ситуация однозначно этого потребует.

Я распрощалась с майором Аслаевым, пожелав ему и его гормонам процветания. В ответ услышала пожелание видеть меня как можно чаще в этом кабинете, но в мини-юбке, которую, к сожалению для Руслана Эдуардовича, я терпеть не могла.

Вечером, как было условлено накануне, я подъехала к банку «Сфера». На сей раз я припарковалась за пределами стоянки для служебных автомашин, рядом с «Москвичом» 412-й модели. Судя по тому, как складываются дела, возможно, мне придется следить за кем-то из работающих в банке людей, и «засвечивать» лишний раз свой автомобиль не хотелось.

Охранник в штатском проводил меня на второй этаж. Однако мы направились не в кабинет Капитонова, а в другую комнату, которая, по-видимому, служила для отдыха руководства. Комната была освещена мягким светом, исходившим от настенных светильников, развешанных по периметру. Мягкость кресел и диванов была обволакивающей. В углу я заметила музыкальный центр «Сони-Император», а также телевизор и видеомагнитофон этой же фирмы.

В противоположном углу комнаты мое внимание привлек бар. Он был открыт — обилие и разнообразие спиртного говорило о горячей любви, которую руководство банка испытывало к алкоголю. В комнате находились трое. Капитонов поднялся мне навстречу. Он был без пиджака, в одной рубашке с засученными рукавами и с заметно ослабленным узлом галстука.

— Заходите, Татьяна. Знакомьтесь, — он показал широким жестом в сторону кресел, где сидели двое мужчин. — Это Владимир Иванович Синицын, вице-президент и председатель правления нашего банка, это — Павел Дмитриевич Буцаев, генеральный директор фирмы «Сферанефтепродукт», которой принадлежат многие автозаправочные станции в нашем городе.

Я обратила внимание на сидевшего ближе ко мне Буцаева. Невысокий, круглый, как колобок, человечек с торчащим ежиком волос. Он олицетворял собой характерный тип мужчин, у которых жизнь удалась. Иногда, наблюдая за подобными людьми, я думала о том, что улыбка, должно быть, не сходит с их лица даже в сортире, когда они остаются наедине с собой. Когда Буцаев улыбался, волосы топорщились более упрямо, чем тогда, когда его лицо находилось в расслабленном состоянии. Но на этот раз продемонстрировать окружающим, насколько он доволен жизнью, удавалось в меньшей степени, возможно, из-за того, что ему пришлось пережить в недавнем прошлом.

Второй из присутствующих здесь, Синицын, представлял собой антитезу Буцаеву. Худощавый, с прямыми коротко остриженными волосами, с продолговатым лицом. По внешности этого человека можно было сказать, что жизнь радовала его гораздо меньше. Он почти не улыбался, мало говорил, лишь изредка бросая на меня хмурый взгляд.

Все трое были уже явно подшофе.

— Вечер поздний, — прокомментировал физическое состояние всех троих Капитонов. — Много было работы, поэтому мы решили немного расслабиться… Вам мартини, коньяк, виски, может быть, водки? Есть сухие и крепленые вина…

— Спасибо, я за рулем.

Капитонов вопросительно посмотрел на своих товарищей. Буцаев быстро кивнул:

— Водки, — и его бокал был незамедлительно наполнен «Смирновым».

Синицын пить отказался.

— Как я понимаю, вы уже приступили к делу, Таня. Может быть, есть какие-нибудь результаты?

— Пока ничего существенного, дело оказалось более запутанным, чем я предполагала. Слишком много людей и много интересов. Сегодня я бы предпочла послушать вас. Возможно, у ваших товарищей есть какая-то информация, которую вы вчера мне не сообщили.

Первым откликнулся толстяк Буцаев:

— Какая уж там информация! Мы со всеми живем мирно. Конкуренты определены, да они, собственно, и существуют-то в единственном числе. Я говорил, что надо было его давить раньше, а мы все телились, телились, вот и дотелились…

— Паша, а я тебе говорю, что если мы возьмем в руки автомат, то не только выйдем из правового поля, но и разрушим всякие моральные устои. Не знаю, как там у тебя, а у меня они еще остались, — возразил Синицын.

— Понятно, — отмахнулся Буцаев. — А вот он взял и вышел. Из этого поля. И ничего. Не хило живет.

— Пока еще ничего не доказано. Надо все десять раз проверить. Для этого мы и пригласили Татьяну.

— Ты послушай, кому нужна была его смерть? Почему Илья? Почему не Витька? Он же у нас возглавляет финансовую структуру, — продолжал Буцаев.

— Типун тебе на язык, — откликнулся Капитонов.

— Может быть, все дело в личной жизни Салтыкова? — сделала предположение я.

— Я извиняюсь, Таня, за то, что сейчас скажу… Да, Илья перетрахал, можно сказать, пол-Тарасова, — проронил Капитонов, и я внутренне порадовалась, что принадлежу к другой половине жителей нашего города. — Можно предположить, что одна из его женщин решила ему отомстить. Хотя я лично не стал бы слишком упираться в эту версию.