Питер Мейл - Приключение на миллион

Они отметили эту маленькую победу пивом в ближайшем кафе, а по дороге назад обсудили, где именно лучше всего спрятать деньги. Завтра они позвонят По и выдадут ему инструкции. Затем заберут деньги и рванут к границе с Италией. Их план идеален — он должен сработать как часы.

Ужин с монахами прошел даже в более дружественной, чем обычно, атмосфере, поскольку отец Жильбер решил, что винтаж 1992 года нуждается в серьезной, длительной дегустации. Бутылки приносили и приносили, и каждая, по мнению всех присутствующих, была лучше, чем предыдущие, так что, когда Анна и Беннетт встали из-за стола, головы их приятно кружились от смеси алкоголя и надежд на светлое будущее. По дороге из столовой Беннетт прихватил с собой рясу, которую ему одолжил отец Жильбер — не без приподнятых бровей, конечно. Были также и комментарии о том, что пора вдохнуть молодую кровь в их братскую обитель, и о том, что Беннетту будут здесь всегда рады. Сопровождаемые добродушными подколками и напутствиями, Анна и Беннетт прошли по лавандовой тропе к своей келье.

Анна села на кровать, ее глаза блестели в свете свечей.

— Ну-с, молодой человек. Давайте посмотрим, какой из вас получится монах.

— Что, прямо сейчас?

— Ну да.

Беннетт приложил к себе рясу, чувствуя ее колкую тяжесть.

— Ну давай же! Надевай ее! Мне нужно знать, сколько у тебя останется места спереди.

Беннетт разделся до трусов и нырнул в толщу тяжелой, душной шерсти. Ему показалось, что он забрался в одноместную палатку. Он захватил горсть материи и, встав в профиль, отодвинул ее от живота, показывая Анне, сколько свободного места осталось.

— В этом сезоне, — сказал он, — приталенные рясы не в моде. Сейчас носят более свободные одежды, которые придают монахам небрежный, изящный силуэт, с намеком на таинственность в области головы. — Он надвинул на глаза капюшон. — Ну как, тебе нравится?

Анна усмехнулась, взглянув на его бесформенную фигуру, в которой даже она не смогла бы теперь узнать Беннетта.

— Я была права. Ты очень симпатичный монах. А теперь пора придать тебе объем.

Она связала в узел джинсы, футболку и свитер и с некоторым усилием засунула его Беннетту за пазуху. Узел застрял на уровне груди. Они взглянули друг на друга, два внезапно посерьезневших лица над выступающим бюстом Беннетта.

— Мне кажется, мисс Херш, вам требуется внести некоторую корректировку в мою фигуру. — Голос Беннетта звучал почему-то хрипло.

— Да, вижу. — Она опустилась на колени и взглянула на него снизу вверх. — В таком случае я прошу вас немного приподнять ваши юбки.

Он напрягся, почувствовав, как ее руки скользнули по его груди. Потом ее дыхание пощекотало ему живот, и она лизнула гладкую кожу над трусами. Раздался мягкий смешок, приглушенный складками ткани.

— Нам тут уже становится тесновато.

Он сомкнул пальцы на ее лебединой шее чуть пониже коротко остриженных волос и заставил ее подняться. Она раскраснелась и, улыбаясь, откинула капюшон с его головы.

— Беннетт, ну сними же ты, наконец, эту проклятую штуковину!

Вдохновленный обещанным повышением по службе, капитан Бонфис не терял времени даром. Его люди носом рыли землю — проверили все возможные электронные базы данных в поисках информации о двух подозреваемых. Ну что же, результаты были налицо, Поллюс должен остаться доволен. Бонфис закрыл дверь своего кабинета и снял трубку телефона частной линии связи.

— О девице удалось узнать немного, — сказал он в трубку. — Стандартный паспорт США, прибыла четыре дня назад, залетела из Нью-Йорка в Ниццу. Судимостей нет. Но зато нам удалось раскопать кое-что об англичанине. — Он отломил фильтр от сигареты и глубоко затянулся, прежде чем продолжить. — Беннетт, Луциано. Гражданин Великобритании, проживает во Франции, официально оформил carte de sejour , [70] Разрешение на жительство (фр.) . в налоговой форме указал профессию profession liberale , [71] Свободная профессия (фр.) . адрес проживания Сен-Мартин-ле-Вью в провинции Воклюз, машина — «пежо-205» белого цвета, регистрационный номер 29 SKN 84. Вроде чистый, судимостей нет.

— Теперь будут, — проворчал Поллюс. Как иронично, подумал он, что эта проклятущая французская бюрократия, его заклятый враг, с ее раздражающей способностью вынюхивать и высматривать каждую мелочь частной и деловой жизни человека, временно стала его союзником. По крайней мере, теперь он может сообщить собратьям по союзу нечто обнадеживающее. — Ну что же, Бонфис, для начала неплохо. Молодец. Что теперь собираешься делать?

— Мы делаем все, что в наших силах, месье Поллюс. Фотографии и описания преступников разосланы, все сотрудники предупреждены. У нас много шансов задержать их, если, конечно, они еще не покинули страну. Я позвоню вам, как только будут какие-нибудь новости.

— Хорошо. Ты чисто сработал. Я этого не забуду.

Бонфис положил трубку с приятным чувством выполненного долга, но его радость продолжалась недолго. Дверь в его комнату распахнулась, и на пороге возник Моро, потрясая в руке ворохом бумаг. В углу его рта торчала трубка, с которой он никогда не расставался. Моро был его шефом, и родом он был из Шаранта, то есть для членов союза практически иностранцем. К тому же он был ярым поборником законности и имел репутацию неподкупного ублюдка. Между начальником и подчиненным уже давно шла скрытая война. Моро знал, что у Бонфиса есть влиятельные друзья, обеспечивающие ему не слишком заслуженное продвижение по служебной лестнице, и это бесило его без меры. Поэтому Моро всегда внимательно следил за делами Бонфиса в надежде, что корсиканец рано или поздно совершит ошибку. Бонфис же ненавидел Моро почти так же сильно, как мечтал занять его место.

Моро швырнул бумаги на стол подчиненному.

— Я уверен, что вы сможете объяснить мне это, — он кивнул на пачку распечаток, — поскольку сам я пребываю в недоумении. Мне показалось, что наше отделение, бросив все дела, занялось расследованием кражи, забыв указать при этом, что же именно было украдено. Не очень-то красиво, вы не находите? Как же наши люди будут искать украденную вещь, если они понятия не имеют, что надо искать? Да, Бонфис, грязная работа, нечего сказать.

Как обычно, Моро хотел унизить Бонфиса, ткнуть носом в его некомпетентность и глупость. Вот гад, уставился совиными глазами, как будто засек его за кражей наличности из общественной кассы. Бонфис сделал усилие, чтобы голос его звучал равнодушно:

— Мы получили информацию об этой парочке из надежного источника. Я жду, когда поступит полное описание украденных вещей.

Не сводя глаз с Бонфиса, Моро несколько раз затянулся своей трубкой, издавая при этом хлюпающие звуки.