Алиса Одинцова - Любовь и мафия

Ларри не обиделся на мой тон, только посмотрел, как на болезную.

– Мы снова вошли, когда все закончилось, чтобы помочь с зачисткой. Услышали выстрел в подвале и успели первыми. Крепко же вам досталось.

Нам! Что с Элиасом?! Он закрыл меня собой, защищая от заклинания, а сейчас его нигде не было… К горлу подступил ком, стало трудно дышать. Да что же я за дура такая? Сорвалась, как трехлетняя девчонка, которую дернули за косички. Без оглядки хотела угробить свою жизнь за то, чтобы прикончить какую-то шестерку Ризз-ша. Ради секундной призрачной мести наплевала на долг и на жизнь напарника… друга, который доверил мне прикрывать его спину. А, если Элиас погиб по моей вине? За меня погиб… В душе все заледенело от страшной мысли, распалось на тысячи кусочков и не собрать заново. Осознание потери резануло остро и настолько реально, будто мое сердце проткнули и нанизали на вертел. А я-то, глупая, после смерти брата думала, что больнее быть не может…

– Эй, ты чего? – у Ларри глаза полезли на лоб при виде моих слез. Но потом он заглянул мне в лицо и все понял. – Като, с Элиасом все в порядке. Потрепало, конечно, но в больнице его подлатают. Будет как новенький.

Я плакала и не могла остановиться. Пережитые страх и боль выходили вместе со слезами, уступая место облегчению, а затем жгучему стыду. Лейтенант Ларри Миллер, суровый здоровяк и начальник магического отдела, баюкал меня на руках, как ребенка, и выглядел чуть ли не более растерянным, чем я сама. Вряд ли он понимал настоящую причину моих слез. Вряд ли предполагал, что полицейский может променять жизнь своего напарника на жизнь преступника. Элиас остался жив, но это не меняет того, что я натворила. Как теперь смотреть ему в глаза? Как смотреть в глаза коллегам? Я – коп, и мой долг – защищать людей. Но как могу уберечь хоть кого-то, когда не в состоянии даже справиться с собственными эмоциями? Лизбет, Страйтон, Лекс – все они были правы. Я опасна для окружающих.

– Дьявола тебе в задницу, перестань реветь! – Ларри наконец потерял терпение и встряхнул меня, прервав поток самобичевания. – Все уже позади, все живы. Так, пойдем-ка на выход. Хватит сидеть в этом вонючем подвале.

Пиромант легко поставил меня на ноги и, перекинув мою руку себе за плечи, повел в сторону лестницы наверх. Это помогло. Только сейчас я осознала, как давили эти стены и обстановка вокруг – остатки темной магии, жертвы, кровь, насилие, смерть. Теперь «Обсидиан» пропитан ими, как дорогими духами. Слишком дорогими… Выйти бы на свежий воздух и вдохнуть полной грудью. Здесь, внизу, я потеряла счет времени. Ночь за окном или утро, мне просто хотелось увидеть небо над головой.

Мы быстро миновали основной зал, кухню и техническое помещение клуба. Сюда копы еще не добрались, но их оживленные голоса доносились с верхних этажей.

– Все живы, говоришь? – спросила я у Ларри. – Никто не пострадал из наших?

– Пострадали, – нахмурился пиромант. – Но это так, царапины. Кланы были так заняты друг другом, что нам почти не досталось. Никогда не видел, чтобы маги так цапались. Будто с цепи сорвались!

Ларри с ноги открыл дверь клуба и мне в лицо ударил прохладный ветер. Рассвет! До чего же прекрасно увидеть солнце еще раз! Неужели кончилась эта страшная ночь?

– Я отвезу тебя в больницу и вернусь в «Обсидиан», – сообщил пиромант дежурным тоном, как само собой разумеющееся.

– Терпеть не могу больницы! Я в порядке, лучше подбрось меня к дому.

– Уф, как же с тобой сложно, – проворчал он, удобнее перехватывая меня за талию. – На ногах же еле стоишь!

– Мне просто нужно выспаться, – упрямо сказала я и даже приостановилась, чем вызвала недовольство пироманта. – Пожалуйста, Ларри, отвези меня домой.

Услышав у себя в голосе нотки подступающей паники, поморщилась. Но домой хотелось отчаянно. В свою привычную, уютную квартирку, в комнату с оранжевыми, солнечными занавесками, под теплое одеяло… к Уэсу. К нему, пожалуй, хотелось больше всего. Уткнуться в шею и спрятаться в объятиях от всего мира.

– Как скажешь, ты большая девочка, – сдался Ларри.

Мы поковыляли к авто, припаркованным за огороженным периметром. Не доходя до угла ближайшего здания, я почувствовала острый зуд, словно в затылок впился рой ос. Физически и морально мне было так плохо, что едва различала дорогу под ногами. Но Аспект среагировал мгновенно. Я подтолкнула Ларри, и он увлек меня к стене за секунду до того, как мимо пронеслось заклинание. Опять магия смерти, черт ее дери! Зрение успело выхватить в окне «Обсидиана» чью-то тень и темные сгустки энергии, извивающиеся вокруг нее щупальцами. Маг собирался нанести еще один удар и, судя по плетению, на этот раз он не промахнется. Мы с Ларри катастрофически не успевали. Неужели все так глупо закончится?

В следующее мгновение по мозгам будто полоснуло оголенным проводом – резко, пронзительно. Но это всего лишь отголосок. Маг в окне перегнулся через раму и рыбкой прыгнул на тротуар вниз головой. Его тело с чавкающим звуком ударилось об асфальт и замерло со свернутой шеей. Сигнатура ментальной магии звенела в ушах, а мы с Ларри стояли у стены, как приговоренные к расстрелу, не в силах пошевелиться.

– Выглядишь дерьмово, – с порога отметил Уэс и, не церемонясь, подхватил Катарину на руки.

Она была совсем легкая и очень, очень бледная, как фарфоровая кукла. Господи, ее ведь и сломать можно точно так же, как куклу! Мужчина напомнил себе, что это обманчивая хрупкость, и Като может постоять за себя, а то и неслабо отделать любого мага. Но все доводы разума рассыпались, едва Уэс прижал ее к себе и почувствовал, как она дрожит от пережитого.

– Сомнительный комплимент, – пробормотала Катарина и доверчиво положила голову ему на плечо. Как же она, наверное, устала… – Куда ты меня несешь?

– В гостиную, ясное дело, – хмыкнул Уэс, стараясь не показывать своего смятения. – Я заварю тебе чай и наберу ванну.

Он окинул ее цепким взглядом и заметил следы крови на руках, но ранений не было, да и одежда чистая. Выходит, кровь чужая. Может, она пыталась зажать чью-то рану. Пострадал кто-то из копов? Или этому ее новому зеленому напарнику подстрелили зад. Но чутье подсказывало мужчине, что дело не в этом. Что-то в поникшей позе Катарины, в том, как она робко отводила взгляд. И не было в этом ни капли женского кокетства, к которому с юношества привык Уэс. Напротив, она всегда смотрела прямо в глаза, честно и открыто, а теперь словно боялась того, что он сможет в них прочесть.

Мужчина открутил кран горячей воды и присел на фаянсовый бортик ванной, задумался. Что же так мучает Катарину? Что произошло там, в здании «Обсидиана» такого, чем нельзя поделиться, выговориться? В этом состоянии она вряд ли почувствует, когда кто-то влезет к ней в голову. Если все сделать аккуратно, разумеется. Кто-то. Но, конечно, не Уэс. Ее испуганный, ранимый взгляд останавливал не хуже бетонной стены. Катарина должна сама захотеть рассказать ему. Почему-то это стало для него особенно важным, особенно желанным… Мужчина тихо выругался. С каких пор он стал так щепетилен?