Марина Серова - Дамский пасьянс

Я поняла, что для такого взгляда есть все основания. У меня был весьма непрезентабельный вид и, наверное, ужасное выражение лица. Последнее объяснялось усталостью и невыносимым желанием поесть.

— Заберите меня отсюда, — жалобно попросила я лодочника, когда он заглушил мотор лодки.

— А что случилось? — после некоторой паузы недоверчиво спросил он.

— Меня здесь бросили, — так же жалобно простонала я.

Мужик немного подумал, нахмурил брови, покосился на мою одежду и с сомнением в голосе произнес:

— Ну, садись. Тебе в город, что ли?

— Конечно, причем чем скорее, тем лучше.

Я зашла в воду, подошла к катеру и с помощью лодочника влезла на борт.

— С мужиками, что ли, здесь зависала? — спросил он.

— Ну да, а они такими сволочами оказались, что меня здесь кинули.

— Пьяные, что ли, были? — спросил он, заводя мотор.

— Да, — сокрушенно ответила я.

— А что ж поехала с ними? — И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, сказал: — Сама небось лыка не вязала!

Мужик вздохнул. На его лице по-прежнему было написано осуждение моего вчерашнего времяпрепровождения.

Я не ответила. Было и так ясно, что ехать мне сюда абсолютно не стоило. Мое молчание мужик расценил как признание моей порочной сущности, которая позволяла отправиться в сомнительное путешествие на лодке с пьяными собутыльниками.

— Вы не волнуйтесь, я заплачу, — сказала я немного погодя. — Мне бы только до города добраться.

Мужик покачал головой, однако мое обещание возымело свое действие, и он направил судно к городу.

Слава богу, что он оказался не слишком многословным, потому что разговаривать с ним мне абсолютно не хотелось, и я была занята обдумыванием своих дальнейших действий.

Неизвестно еще, как бы все обернулось, если бы я вовремя не очнулась от этих дум и не заметила, как навстречу нам, разрезая волны, летит катер с названием, обозначенным большими буквами на борту: «ОВЕН». Оно мне хорошо было знакомо. Вчера, лежа на его дне, плененная бандитами, я прочитала название на спасательном круге, валявшемся рядом. Сомнений быть не могло: это тот самый катер, на котором меня везли в неизвестном направлении и на котором наверняка сейчас эти же самые люди меня разыскивали.

Я среагировала мгновенно, растянувшись на дне лодки. Катер проскочил мимо, но для верности я выждала еще с полминуты и только после этого поднялась.

— Что, это они самые? — невозмутимо спросил лодочник.

— Да, — тихо ответила я, провожая взглядом катер с астрологическим названием на борту.

— Так они, наверное, за тобой охотятся…

— Я не хочу с ними встречаться, — тихо сказала я, и мужик понял, что с этим вопросом ко мне лучше не приставать.

Помимо названия, я успела рассмотреть еще и номер катера. «Вот теперь совсем хорошо, — подумала я. — Достаточно найти владельца и задать ему хорошей жизни». Я решила, что этим делом я займусь уже сегодня.

Когда лодка причалила к одной из многочисленных лодочных станций города, мужик вопросительно посмотрел на меня.

— Я живу в центре города. Можно зайти ко мне, и я расплачусь, — упреждая его расспросы, сказала я.

— Да ладно, — после недолгого раздумья махнул он рукой. — С жертв несчастных случаев я денег не беру. Впредь будь осторожнее…

Я поблагодарила мужика, пожав ему руку, и стала подниматься от берега вверх. Выйдя на улицу Чернышевского, поймала машину и, преодолев недоуменный и подозрительный взгляд владельца, получила разрешение на посадку.

Мне не терпелось добраться домой. По дороге я решительно отметала все попытки водителя заговорить со мной, отвечая ему крайне неохотно и односложно.

Я попросила его остановить машину около самого подъезда, пообещав вынести деньги. Он недоверчиво на меня покосился, словно раздумывая, в каком виде взять плату за проезд — деньгами, которые я еще могу и не заплатить, или натурой, которая хоть и пребывала в непрезентабельном виде, но сидела рядом с ним.

— Не волнуйтесь, сейчас я вернусь. Плата вдвойне! — успокоила его я и вышла из машины.

Очутившись в подъезде, я вдруг подумала о том, что вообще-то те, кто намеревался меня искупать в Волге, могут поджидать меня и здесь, коли уж добыча ушла из-под носа. Однако мои опасения на сей раз оказались напрасными.

Тем не менее неожиданная встреча все же произошла. Около дверей своей квартиры я заметила белокурую девушку. Она буквально бросилась мне навстречу, когда я вышла из лифта.

Я очень испугалась. Это было вполне объяснимо, так как за последние дни подъезды стали для меня зоной повышенной опасности. Я даже уже начала опасаться насчет развития у меня болезни под названием «подъездофобия».

Но… это оказалась всего лишь Маша. Та самая Маша, которую я, можно сказать, «сняла» в баре «Рогнеда» и которая провела у меня тогда целую ночь.

— Слушай, я тебя жду здесь с самого утра! — несколько даже возмущенно воскликнула Маша.

— Что случилось? — спросила я, открывая ключом дверь своей квартиры.

— Надька попала в больницу!

— Какая Надька? — не поняла я.

— Ну Надька! — топнула ногой Маша, выражая таким образом негодование по поводу моей непонятливости. — Любовница Пилюнина, бывшая…

— Ну и что? — я продолжала не понимать, о чем идет речь.

Отстранив Машу, я осторожно заглянула в квартиру. Вроде бы все спокойно. Но за сохранность вещей и вообще за безопасность собственного жилища я уже ручаться не могла: ведь каким-то образом исчез же отсюда пистолет, черт побери! И железная дверь не помогла!

Тем временем Маша, проявляя нетерпение, буквально втолкнула меня в квартиру, потом зашла и сама, прикрыв дверь.

— Слушай, помоги, нужны деньги… Я обязательно отдам! — с порога сбивчиво начала излагать она.

— Проходи в комнату и подожди меня там, — прервала я ее. — Мне надо расплатиться с извозчиком.

Я прошла в гостиную, достала из шкафа деньги и вышла из квартиры. Расплатившись с шофером, вернулась домой. Маша сидела и слушала музыку. Она сама разобралась, на какую именно кнопку на моем музыкальном центре надо нажать, чтобы заиграло…

Едва увидев меня, она оживилась:

— Понимаешь, он обрил ее наголо и избил. У нее сотрясение мозга. Я не знаю, что делать… Никто помочь не берется, потому что у него связи в ментовке и никто его посадить не сможет. А эта дура еще не хочет писать заявление! Боится, видите ли!..

— Стоп, давай все по порядку! — снова прервала я ее истеричную речь. — Кто ее избил и за что?

— Да сама не знаю, за что! — раздраженно отмахнулась Маша. — А избил ее, естественно, Пилюнин. Понимаешь, ты единственная, кто может помочь. Я тебя знаю недавно, но чувствую, что ты поможешь… Потом, у тебя бабки есть… — после некоторой паузы уже менее эмоционально прибавила она.