Марина Серова - Живем только раз

Я кивнула и села в «уазик».

Я пила папазянский чай и выкладывала свои скромные познания. Рассказала ему о своем странном клиенте и его поручении:

— Сначала я была уверена, что его жена к праотцам отправила. Она ведь его единственная наследница. Была. А у частного детектива я выкупила вот это.

Я достала фотографии, где Ирина Губер была изображена с Мартыновым.

Папазян просмотрел материал, скептически хмыкнул и спросил:

— И что же тебя заставило переменить мнение, Танэчка?

— А я поверила ей на слово, во-первых. Она была в шоке, узнав, что ее муж убит. Да тем более еще и с ее помощью.

Папазян вопросительно взглянул на меня:

— Ты же только что сказала, что эта женщина ни при чем.

— В том-то все и дело. Она подсыпала снотворное по просьбе своего любовника, чтобы муж не мешал их милому общению. Мартынов прекрасно знал о свойствах кресла. Это он подослал своего сообщника его подменить. Потом кресло подменили еще раз. А то самое, термоядерное, ты сегодня своими собственными глазами видел. Так-то вот, Гарик.

Я поставила пустую чашку на стол и закурила.

— М-м-да. Звучит убедительно. А как же ты, Таня-джан, про кресло догадалась?

— Секрет фирмы. Все тебе расскажи да покажи. Это уже теперь не имеет значения. Главная наша задача — установить, кто этот тип и что ему было нужно от Губеров.

Брови Гарика взлетели вверх:

— Как же ты, Танэчка, такая дотошная, а имени стервеца не узнала. Не похоже на тебя.

Я решила сыграть обиженную:

— Почему не узнала? Узнала. Антоном его зовут. А фамилию вдова и сама не знала.

Ну не буду же я Папазяну все, что сама знаю, выкладывать. Пускай сам мозгами пошевелит да побегает маленько, пока я дело завершу. А еще лучше вообще его по ложному следу пустить.

— Может, Гарик, тебе того самого детектива потрясти? Вдруг он не все сказал? А? Как думаешь?

Иногда мне приходится разыгрывать из себя глуповатую дамочку, аж самой противно становится. Но мне это всегда приносит определенную пользу.

Гарик кивал, вытянув губы в трубочку. Потом что-то пометил в блокнотике. А я приступила к выполнению самого главного пункта моего плана.

— У меня идея, — радостно произнесла я. Потом, вздохнув, добавила: — Хотя я, может быть, и ошибаюсь.

— Говори, Танэчка. — Гарик оживился.

— Понимаешь, мне кажется, что Губер хранил что-то в сейфе. И это «что-то», возможно, показалось интересным Антону. Тогда все сходится. Может, он по той же причине уговорил Ирину дать мужу снотворное, только в известность ее об этом не поставил. Вы сейф хорошо осмотрели? Ничего из виду не упустили? Как думаешь? Во всяком случае, я бы лично не отказалась его осмотреть. Может, там хоть отпечатки пальцев остались. Или же, к примеру, ворсинка от перчаток…

И я снова обезоруживающе улыбнулась. В глазах Гарика заплясали чертики. Мне почему-то вдруг показалось, что он перестал мне верить. Во всяком случае, догадался, что я чего-то недоговариваю. И это что-то он непременно хотел знать.

Но я была сама наивность.

— Вай, Танэчка, темнишь, слушай.

— Да ничего я не темню, — искренне возмутилась я, — все как на духу. Просто я уверена, что разгадка именно в сейфе.

Гарик хлопнул ладонью по столу:

— Ладно. На месте разберемся. Поехали, Таня. Найдем убийцу — я тебя в самый лучший ресторан Тарасова поведу. Иначе я не Гарик Папазян.

Он поднялся и, подойдя ко мне, игриво обнял за плечи:

— Не откажешь же ты лучшему другу в такой мэлочи? А, Таня-джан?

— Этот вопрос мы пока оставим открытым, — ответила я и улыбнулась. — Тебе ведь только палец в рот положи, ты всю руку оттяпаешь.

Папазян хохотнул. А я поднялась.

— Подождите меня внизу. Я забегу кое-куда. — И пояснила: — Твой чай наружу запросился. Я быстренько.

А в заведение я по другому поводу помчалась. Мне надо было позвонить знакомому журналисту. Оставлять на потом звонок рискованно: застать его на месте — дело нелегкое. И оно мне пока не удалось. Ничего, попытаю счастья попозже. Я неугомонная.

Рисоваться я обычно не люблю. Но именно в этом деле я не могу допустить, чтобы лавры достались стражам порядка. Именно я должна в этот раз показаться на белом коне и предъявить доказательства того, что Губера убили. В противном случае денег за расследование мне не видать как своих ушей.

Ох, как я усердно ворошила содержимое сейфа. Очень старательно. Но ничего интересного для данного дела мы не обнаружили. Убийца, вероятно, работал в резиновых перчатках.

— Вах-вах, не зря мудрецы говорили: «Послушай женщину и сделай наоборот».

— Папазянчик, милый, ну что ты так распереживался? Ну найдем мы этого кренделя, ей-богу. У него все и спросим. — Я по-дружески ткнула Папазяна кулаком в плечо.

Лучший мент всех времен и народов обреченно махнул рукой и устало пробормотал:

— Не знаю. Но у нас есть кресло и есть детектив, который, возможно, прольет свет на это темное дело.

А вот кого из нас он имел в виду: меня или Шимаева Романа Николаевича — для меня осталось тайной.

Коллеги уже закрывали дверь особняка, когда я вдруг «вспомнила», что оставила косметичку в кабинете Губера, когда подправляла губы.

— Я мигом, ребята. Дорогу знаю. — И умчалась, оставив их в дверях.

В кабинете я открыла окно и аккуратно выставила кресло в сад. А потом достала из пакета и включила счетчик Гейгера в первом диапазоне. Ведь радиационный фон там был, как я уже говорила, повышен. Всего на пару секунд. Этого достаточно, остальное я просто смонтирую, многократно переписав звуки с помощью другого магнитофона. Для того и была забыта косметичка.

— Совсем крыша поехала. Наверное, старею, — обезоруживающе улыбнулась я коллегам, вернувшись.

Они ничего не ответили. Настроение у них было явно хуже, чем у меня. Я решила дать им ЦУ.

— Знаете, ребята, на свалке поспрашивать надо. Может, они номер машины, на которой кресло привозили, видели. Ведь Федор его наверняка оттуда приволок.

— Не такие уж мы и глупые, Татьяна Александровна, — заметил сухопарый опер.

Вот и ладненько. Пусть ищут, бродяги. Я сделала им ручкой.

— Тут я с вами расстаюсь.

А на вопросительный взгляд Гарика ответила:

— С Кешкой договорилась. А слово я привыкла держать.

— Опять купаться ночью пойдешь? — съязвил коллега.

— Может быть. Какие наши годы. — Я беззаботно пожала плечами и удалилась. Недалеко. За угол соседнего дома.

И тут же вернулась. Вспомнила кое-что. Их уже на взлете выловила.

— Гарик, возьми мой мобильный телефончик. Вдруг я что-то полезное откопаю. Тогда смогу позвонить тебе в любой момент.

Взгляд Папазяна стал лукавым:

— Темнишь, Танэчка, слушай. Чует мое сэрдце. С чего вдруг такой заботливой стала?