Наталья Солнцева - Селфи с римским фонтаном

– По-моему, не будет ничего страшного, если он пройдется по участку, – робко вымолвила Настасья. – Дай ему ключи от калитки.

– Я провожу вас…

Старик пошел впереди, то и дело оборачиваясь ко мне. Дом выглядел угрюмо, несмотря на разноцветные стекла веранды. Разросшийся плющ обвивал фасад и навес над крыльцом. Я замедлил шаг, глядя на дверь.

– Простите, но я не имею права пустить вас в дом без разрешения хозяйки.

– Да, понятно…

Вокруг дома росли березы, дикая малина и шиповник. Никаких грядок, клумб, фруктовых деревьев. Колодец с металлической крышей зеленого цвета. Дорожки, усыпанные каменной крошкой.

– Артур сохранил все, как было при отце, – объяснил провожатый. – Его родители умерли рано. Ему их не хватало. Он очень дорожил этим домом.

Я обвел взглядом траву, вымощенную булыжником площадку у забора, где, вероятно, погибший журналист ставил машину, куст калины с розовыми ягодами.

– Где это произошло?

Старик понял, о чем я спрашиваю, и показал на площадку.

– Здесь. Артур подошел к своему автомобилю… тут в него и выстрелили…

Я постоял, пытаясь воссоздать в воображении картину убийства. Ничего!

– А где была Вера, когда…

– В доме. Она еще спала, кажется. Мы с женой тоже спали. Артуру надо было ехать в Москву, он куда-то торопился. На какую-то встречу. К нам дважды приходил следователь, задавал вопросы… Но мы никого не видели. Верочка не знала, что Артур лежит мертвый, пока его не увидели дачники, которые проходили мимо. Забор редкий, все как на ладони. Люди подняли крик, тогда только мы вышли, и она выбежала… Глянула и упала без сознания…

Подробности нашумевшего убийства я прочитал в Интернете. Все, как говорил сосед.

– Верочка – артистка! – зачем-то сказал я.

– Моя жена ее обожает! Она немного не в себе…

– Кто, Вера?

– Настасья, – горестно воздохнул старик. – Она твердит, что Верочка играет в немом кино. У нее полно старых фотографий актеров и актрис, которые собирала еще ее мать. Я ей говорю: «Опомнись, дорогая, разве сейчас снимают немые картины?»

– Женщины чертовски упрямы.

– У девочки и фамилия подходящая… Вера Холодная. Вам это ни о чем не говорит?

Он был ниже меня и стоял с гордо поднятой головой, как престарелый испанский гранд. Я неопределенно пожал плечами.

– Конечно, нет, – кивнул он. – Вы родились в другое время, вы – новое поколение и культ у вас новый. Ваш бог – искусственный интеллект! Это страшно, молодой человек…

Откуда у меня появилось навязчивое стремление проникнуть если не в дачный дом погибшего журналиста, то хотя бы в квартиру его вдовы? Я начинал понимать страсть вполне обеспеченных людей к воровству. Щекочущее нервы развлечение для богатых и праздных. Прихватить в супермаркете какую-нибудь мелочь – консервный нож, банку кофе, шоколадку – и с замиранием сердца пытаться проскользнуть мимо видеокамер и охраны. Клептомания! Так это называют психологи. Чересчур умное объяснение, на мой взгляд.

Я начал замечать еще одну вещь: абсолютную несостоятельность ума во всем, что выходит за рамки системы, или, если хотите, за рамки навязанной реальности. Этого не может быть просто потому, что не может быть! Чудненькое объяснение.

Я представил себе общество абсолютно слепых, среди которых вдруг появляется зрячий. Как он там оказался – вопрос второстепенный. Меня заинтересовало, как бы к нему там отнеслись. Объявили бы психом!

Впрочем, о чем это я? Ах да! Ищу оправдания своему нездоровому желанию залезть в чужое жилище без ведома хозяина, вернее, хозяйки. Умудрился связать воедино клептоманию и слепоту! Хотя ни то, ни другое в данном случае не подходит. Я не собираюсь ничего воровать, и мое зрение не лучше, чем у всех остальных. По крайней мере, пока я не увидел ничего, кроме собственных фантазий. Вера Холодная, которая живет двумя этажами выше меня, совсем не та Вера Холодная, которая…

Я запутался. Должно быть, у меня помрачение рассудка. Вера Холодная – звезда немого кино или вдова убитого журналиста? Затрудняюсь ответить… Одна умерла в далеком 1919 году в выстуженной морскими ветрами Одессе, другая ходит на могилу мужа и отказывает мне в знакомстве… Должно быть, я тоже когда-то давно умер, а теперь хожу за нею по пятам в надежде завоевать ее благосклонность. Был пограничником, банкиром, мужем Златы, потом все бросил и решил писать книги… Большинство людей не поймет меня, как и я не понимаю их. Вера Холодная, всеобщая любимица, ушла обожаемой и непонятой. Она чего-то недосказала, недонесла до своих зрителей… Есть вещи, которые нельзя исчерпать до конца. У них нет конца…

Вера, Вера, ты ли это? Что, если мы затерялись в зеркальных коридорах времени и не можем найти выхода? Где знаки, которые помогут нам узнать друг друга? Где тот ориентир, который укажет верное направление? В чем смысл нашей встречи? Что нам делать дальше?

Я хотел задать все эти вопросы ей, а задавал себе. Она отказывалась меня слушать. Она… как будто боялась меня. Может быть, она чувствовала исходящую от меня угрозу? По большому счету… я не знаю, почему преследую ее. Те доводы, которые я привожу, звучат смехотворно.

Она усердно посещает кладбище. Не потому ли, что вымаливает прощение у мужа, которого сама же убила? Или заказала. Чудовищное предположение, однако любой сюжет может сделать крутой поворот. Артур слыл женским угодником. Впрочем, как любой мужчина с такой внешностью. Она могла ревновать – наверняка с ума сходила от ревности!

Если абстрагироваться от личной симпатии, Вера вполне подходит на роль убийцы. Она находилась рядом, выбрала удобный момент и застрелила супруга-изменника. А потом выбросила оружие в кусты, юркнула обратно в дом и притворилась спящей. Любой ребенок, насмотревшись по телику детективов, знает, что можно воспользоваться чужой обувью и надеть перчатки. Все! Финита ля комедия! Где она взяла пистолет? Вопрос чисто технический. Рынок оружия существует, потому что существует спрос.

Я проштудировал множество материалов на сию тему. Сотрудники издания, где числился в штате Артур Холодный, не связывали его смерть с какой-то разоблачительной статьей, которую тот готовил. Возможно, он не посвящал их в свои планы раньше времени. Возможно, никаких планов не было. Журналист работал над серией громких дел, уже рассмотренных в суде. Приговоры обвиняемым были вынесены, и расправляться с автором публикаций не имело смысла.

Вот, о чем я думал, сидя за ноутбуком и притворяясь писателем. Я вроде бы писал – щелкал по клавиатуре, сочиняя неуклюжие и нескладные фразы. Вымученные абзацы читать было противно даже мне самому. Я удивлялся, как из-под моих пальцев вышли все эти бездарные строчки… Мои мысли занимала только Вера. Отчаявшись, я выключил компьютер и поставил кофе. Мне нравился запах свежемолотых зерен и горький вкус густого напитка. Крепкий кофе поднимал тонус.