Марина Серова - Карнавальная ночка

Ну что ж. Остается только ждать. Было приятно, что, несмотря на прежние разногласия, Скворцов не послал меня куда подальше вместе с моими просьбами, а согласился помочь. Да еще и поддержать пытался. Все-таки права русская поговорка: «Ласковое слово и кошке приятно». Стоило немного польстить, и Скворцов из заклятого врага в лучшего друга превратился. Радовалась я рано. Через час Скворцов позвонил. И настроение у него было отнюдь не доброжелательное.

— Вот что ты за человек, Иванова? — выпалил Скворцов, как только я подняла трубку. — Сама на всякую ерунду время тратишь, так еще и других на это подбить умудряешься! Или это прикол такой: придумать задание потупее и уговорить здравомыслящего человека им заняться? А, понял, ты пари заключила! Поспорила с кем-то, что разведешь меня в пять минут. Точно! И как это я сразу не догадался?! Ты ж как раз по таким штучкам специализируешься.

— Да что случилось? — не понимая, чем так рассержен Скворцов, спросила я.

— И не делай, пожалуйста, вид, что удивлена. Выдумала для чего-то этого шейха, задурила мне голову своими глупостями. Я час на его поиски угробил. Смешно тебе?

Я действительно рассмеялась. Надо же! Капитан решил, что я хочу поквитаться с ним за какие-то прежние обиды. Смешно! Скворцов все говорил и говорил. Причем о том, что мы с ним на «ты» не переходили, он даже и не вспомнил. Когда мне окончательно надоело слушать истерику Скворцова, я приступила к реабилитации своего доброго имени. Должна же была я выяснить, кто такой шейх.

В конце концов, мне это удалось. Скворцов рассказал все, что мог. Но результат был нерадостный. Дело в том, что в списке опрошенных капитаном людей ни актер Театра драмы, ни восточный шейх не значились. Как будто человека вообще на территории «Венеции» не было. Я сделала предположение, что он мог и не сказать о себе правды. Например, наплести, что он сотрудник фирмы Барышникова. Или официант. Или еще кто-то. Но Скворцов мою идею забраковал. Гостей он опрашивал отдельно, актеров отдельно, официантов отдельно. Каждую группу отработал добросовестно. Под мое описание не подходил ни один из опрошенных. Вывод напрашивался сам собой: либо актер не появлялся в «Венеции», либо ему каким-то образом удалось увильнуть от всеобщего допроса.

Распрощавшись с капитаном, я снова задумалась. Личность восточного шейха с каждой минутой становилась все загадочнее и подозрительнее. В списках не значится. На допросе не был. Имени его никто не знает. Однако минимум с двумя жертвами этот артист-невидимка точно может быть связан. С Димкой — тем, что был нанят на корпоратив. И с актрисой Аллой Бекетовой. Алла работала в том же театре, что и шейх. Совпадение? Едва ли. Выяснить это — дело двух минут. Достаточно обратиться к администратору Тарасовского театра драмы. Только вот вряд ли я застану кого-то в театре в столь поздний час.

Я взглянула на часы. Часовая стрелка приближалась к цифре десять. Да, поздновато для культурного отдыха. И Ольга не перезванивает. И в театре наверняка пусто. Как жалко терять время на ожидание! Но ничего не попишешь. Придется отложить решение головоломки до утра. Завтра с рассветом я прямиком отправлюсь в театр. Стоп! Задний ход. Неверный у тебя расчет, Татьяна Александровна. Актеры у нас кто? Богема. Из этого что следует? Что все у них наоборот. Не так, как у простых смертных. На зорьке я в театре никого не застану, это как пить дать. Хорошо, если к двенадцати кто-то подтянется. А богема в это время отсыпаться будет. А вот попытаться выловить кого-то еще сегодня — может и выгореть. Только действовать нужно незамедлительно.

От моего дома до здания театра, если на машине, не более двадцати минут хода. Машина стоит во дворе. Но пока ее движок на морозе прогревать будешь, столько времени драгоценного потеряешь. Нет, надо вызывать такси. Так я и сделала. Приняв заказ, девушка-оператор посоветовала ждать звонка. Я скоренько оделась и помчалась на улицу, чтобы быть готовой в тот момент, когда такси прибудет. Пока ждала машину, успела прочитать афишу на декабрь. Оказалось, что сегодня в театре идет спектакль «Карнавальная ночь». Начало последнего спектакля в девятнадцать тридцать. Постановка длится два часа сорок минут. Это вместе с антрактом. Выходит, я прибуду в театр к самому финалу. Очень хорошо. Все равно артисты не успеют разбежаться, ведь им еще нужно успеть грим снять, переодеться. А я тем временем попытаюсь вызнать, кто из актеров промышляет шабашками на стороне.

Двери театра гостеприимно распахнулись передо мной. Строгих теток в униформе нигде видно не было. Да и правда, чего теперь-то охранять, если спектакль подходит к концу, а следующий только завтра? Не станет же «безбилетник» ради просмотра спектакля на халяву сутки по темным углам прятаться? Вот тетки и разбежались кто куда. Сумки, наверное, собирают. Домой побыстрее уйти хотят. Я оглядела пустынный вестибюль. Да, приехала… Кого пытать-то буду? Себя, что ли, или зрителей? Вот как раз они повалили дружной толпой. Похоже, спектакль удался. Лица у зрителей довольные. А вон и тетки в униформе. Выбрав, на мой взгляд, самую словоохотливую из них, я поспешила перехватить ее, пока она не успела заняться своими прямыми обязанностями. Тетки направлялись в гардероб, обменивать шубы на номерки.

— Простите, не могли бы вы ненадолго задержаться? — хватая тетку за рукав, обратилась я к ней с вопросом.

— Да сколько угодно, госпожа гражданка. Задержаться, да по уважительной причине, это я завсегда, — радостно защебетала круглолицая гардеробщица. — У нас там сейчас такое начнется, почище вашего Вавилонского столпотворения будет.

— Вот спасибочки, — подстраиваясь под тон гардеробщицы, проговорила я. — А то я прямо растерялась. Столько народу, к кому кидаться, не знаю. Вот вас увидела и сразу поняла: человек вы добрый, отзывчивый.

— Это верно. И добрая я, и отзывчивая. Потому и бедная, наверное, — произнесла гардеробщица и рассмеялась заливистым смехом. — Ну, что за беда у вас стряслась, госпожа гражданка? Номерок посеяли? Так это не беда. У нас такое сплошь и рядом случается. Вам только и нужно дождаться, пока народ схлынет. Какая шубейка бесхозная останется, та и ваша.

Я оглядела себя с головы до ног. Верхняя одежда, которую я и не собиралась сдавать в гардероб, красовалась на мне. Интересно, веселушка-гардеробщица принципиально этого факта не замечала? Сделав вид, что не обратила внимания на ее оплошность, я вежливо спросила:

— Может, у вас здесь какой-никакой уголок имеется поукромнее? Тема у меня уж больно деликатная. Не для посторонних ушей.

— А, так вы посплетничать хотите? Про театральных небось? — выдвинула новое предположение круглолицая. — Сразу предупреждаю. У нас это не приветствуется, чтобы сотрудники театра про артистов сплетни распускали. Мне ради вашей прихоти подставляться не резон.