Лариса Соболева - Месть без права на ошибку

– Вера… – тихо позвала Лида, та сразу открыла глаза. – Прости, я ничего не могла поделать…

Лида указывала в сторону подбородком, разводила руками. Заметив Сергея, Вера подхватилась:

– Зачем пришел? Уходи.

– Вера, – начал он мягко, – ты можешь выслушать меня спокойно?

– Не могу. Не хочу. Уходи.

– Вы разбирайтесь, а я на кухню, там полно… – не закончила Лида, ушла, потом вернулась. – Вер, от тебя не убудет, если послушаешь его.

Ну, вот они и одни. Вера стояла, упрямо наклонив голову вперед. Собственно, другого приема глупо было ожидать, те несколько раз, когда он искал с ней встреч, натыкался на полную отчужденность с ее стороны.

– Я слушаю, слушаю, – нервно пробросила она, явно настроившись принимать каждое его слово в штыки.

– Вера… Я знаю, что произошло в пятницу… я могу помочь… Пожалуйста, не отказывайся. На тебя напали, но это связано со мной. Поедем, я спрячу тебя до тех пор, пока не выясниться, пока не найдут…

– Я не верю тебе.

Он устало опустился на стул. Последние три дня и три ночи мало спал, мысли рассеивались, не находилось убедительных доводов.

– Без тебя не уйду, – произнес он после паузы.

– Почему я должна ехать с тобой? Ты мне никто.

Тогда Сергей решил рассказать ей правду, начиная со злополучной охоты. Постепенно она поняла, что нападение не случайное, но недоверие не исчезало с ее лица, добавился лишь страх. Выслушав Сергея, она долго хранила молчание, он ждал.

– Что ты собираешься делать? – наконец спросила.

– Тот человек… Он будет искать тебя. Ты видела его? Запомнила?

– Нет, было темно.

– Тем хуже для тебя. Надо исчезнуть из города. Я займусь его поисками, а тебя спрячу на даче, там в это время никого не бывает. Ты ведь не хочешь отправиться на тот свет по милости психопата? (Вера не отвечала.) Тогда едем.

– Я боюсь.

– Кого?

– Тебя… Всех. С твоим появлением в моей жизни произошли перемены не в лучшую сторону, меня окружили люди, которым неизвестны элементарные нормы, ты относишься к ним. Ты обманул мою доверчивую наивность, а теперь хочешь, чтобы я поверила тебе. У меня не осталось веры.

– Знаю, у тебя сотни причин ненавидеть и презирать меня, но и я прожил этот год с разочарованиями. Поздно спохватился, обнаружив, что без тебя мне ничего не нужно. Поверил, что ты умерла… Был потерян смысл. Вера, тобой я наказан. Прости, если сможешь. Дело не в этом… Сейчас кто-то, наказывая меня или отца, убивает моих знакомых… Дай мне возможность загладить вину. Поедем, Вера? Иначе на тебя откроется охота.

Говоря, он приблизился к ней и дотронулся до левого предплечья. Она ойкнула и поморщилась, Сергей отдернул руку:

– Прости… Понимаю, тебе неприятно, что я…

– При чем здесь ты? Я защищалась рукой… от ножа. Мне больно. Физически больно, когда притрагиваются.

Вера стояла спиной, легонько поглаживая руку, согласия уехать не давала. У Сергея иссякли доводы. Тащить ее силой? Она не та девчушка, какой была когда-то, а взрослая, измученная женщина. Последний год для обоих был нелегким. Нет, не год прошел, а целая вечность, наделившая Веру и Сергея умудренностью, но не мудростью. Он решил так: не согласится – останется при ней, станет жить хоть в подъезде, но убить ее не даст.

– Подумай о друзьях, – попробовал уговорить последний раз. – Этот психопат ни перед чем не остановится. А если он орудует не один? Лида с Костей могут поплатиться за твою бездумность, ты же не хочешь этого? Помоги им и себе, если не хочешь помочь мне. Едешь?

Вера прошлась по комнате, остановилась, повернулась к нему – такая далекая, чужая. Он повторил вопрос:

– Едешь?

– Да, – с обреченностью ответила она.

Поднявшийся ветер поднимал листья и обрывки бумаг, кружа их в воздухе, бросал назад на землю, по которой те отчаянно катились. Лида проводила их к машине, Сергей заводил мотор, а женщины неподалеку прощались. Лида куталась в старый палантин из шерсти, Вера смотрела под ноги.

– Ты на меня сердишься? – переживала Лида. – Я не должна была пускать Сергея?

– Не сержусь. Прощай.

– Почему «прощай»? Откуда пессимизм, девчонка?

– Пессимист – это бывший оптимист, получивший множество негативных уроков, отрезвивших его. Ты ведь любишь афоризмы? Запиши.

Лида поежилась. Ветер растрепал ее волосы, которые закрыли лицо, но она их не убирала. Почему-то хотелось плакать, а Лида не привыкла выставлять напоказ слезливость. Она вздохнула и принялась, убеждая Веру, убеждать себя:

– Вер, тебе сейчас нужно твердое плечо, на которое можно опереться. Я не говорю, что Сергей именно то плечо, ты знаешь мое к нему отношение. Но прошло время, черт, должен же он хоть что-то понять, в конце концов? А ты любила его…

– …и ничего хорошего из этого не вышло, – закончила фразу Вера.

– Вера! – позвал Сергей. – Поехали!

Она поцеловала Лиду в закрытое волосами лицо и побежала к машине. Звук мотора растворился в звуках ветра, словно крик в штормовом море. Машина пропала из виду, а вместе с ней оборвалась связующая нить между подругами. Лида поняла: навсегда. Почему-то появилось именно это: навсегда. Поднимаясь по ступенькам домой, Лида четко слышала, как шаги отчеканивают: навсегда… навсегда… Она села на ступеньку и расплакалась.

По стеклам испуганно заколотили капли, через мгновение на единственную машину, скользившую по загородной трассе, обрушился с неба настоящий водопад. Порывы ветра были настолько сильны, что казалось, способны выдавить стекла в автомобиле, да и железо над головой не выдержит, вот-вот треснет, и вода раздавит несчастных путников.

Сергей спешно открывал ворота, а Вера въехала в обширный дачный двор. Она всего-то пробежала от гаража к веранде и промокла до нитки. Веранда обнесена узорчатой решеткой, Сергей, чертыхаясь, крутил ключом в замке, продолжая мокнуть с Верой под ливнем. Замок все же поддался, они вбежали в дом.

– Сейчас отопление включу, растоплю камин, – засуетился Сергей. – Через полчаса тепло будет, как в Африке.

Веру не пускали сюда родители Сергея, и теперь, стуча зубами от холода, она осматривала дом, совсем не отвечающий знаменитой теории Павла Сергеевича о скромности. Один шик. Начиная с каминного уголка, чугунных решеток, ружей и кинжалов с двух сторон по стенам, приспособлений для ухода и шикарной шкуры с длинным ворсом на полу. На каминной полке стояли канделябры, часы и чучело орла.

– Держи! – крикнул Сергей с лестницы, бросив ей полотенце.

Вера стояла в луже – с нее натекла, даже туфли полны воды. Комната представляла собой холл, где стояла мягкая мебель (два дивана и шесть кресел), не загромождая и не уменьшая пространства. Мебель расставлена полукругом, между креслами и диванами – столики, а середина… О, посреди комнаты запросто может сесть вертолет. Вот такая «скромная» дачная гостиная. О таких мелочах, как огромный телевизор, картины и прочие предметы роскоши, говорить не приходится. Подсушив волосы полотенцем, Вера намотала его вокруг головы в виде чалмы, к тому времени Сергей растопил камин.