Самюэль Бьорк - Сова

– Нет, не очень, – улыбнулась Мириам, сделав еще глоток.

Ей нужно проснуться, прояснить мысли. Это может занять время, может быть, они потратят всю ночь, а ей уже захотелось спать. Не очень хорошо. Она сделала еще глоток, и тут Якоб повернулся к ней и снова улыбнулся.

– Например, этот кофе. У меня есть кола, «Фаррис», вода в бутылке, ну, на случай, если ты не захочешь кофе.

Мириам Мунк не понимала, о чем он говорит. Она опять положила голову на подголовник и подняла глаза на фонарные столбы, они казались еще теплее и ярче, чем она помнила их. Билли Холидей. Вот кого мама всегда хотела слушать. Она улыбнулась самой себе, и вдруг почувствовала, что чашка вот-вот выскользнет из рук; ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать ее.

– Но ты сразу согласилась на кофе, значит, все остальное потрачено впустую.

Якоб посмеялся, почесав затылок.

– Я бы мог потратить время на другие вещи, понимаешь?

Мириам уставилась на него, но лица уже не было.

– Сколько нам еще… до… места? – пробормотала она. – Когда мы встретимся… с остальными?

Казалось, прошла целая вечность, пока ей удалось извлечь из себя последнее предложение.

– О, они отлично справятся и без нас.

– В каком… смысле?

– У нас есть дела поважнее, правда ведь?

Парень в круглых очках повернулся к ней и снова улыбнулся.

Но Мириам Мунк этого не увидела.

Она уже уснула.

Шестидесятидвухлетний швейцарец Хьюго Ланг чувствовал себя почти как маленький ребенок. По телу разлилась нервная истома, он не испытывал такого сильного чувства с тех пор, как в первый раз увидел предыдущую девочку на экране.

Они вместе. Юная девушка в подвале и он. Двое одиноких людей, которые нашли друг друга. Никогда он не чувствовал такого удовлетворения. Они двое созданы друг для друга. Он гладил ее по волосам, когда она спала. Улыбался, когда она бежала в колесе: как хорошо у нее получалось добывать еду, – и вдруг, ни с того ни с сего, она пропала, и тоска росла в нем, как черная дыра. Он пробовал компенсировать эту потерю, занимаясь своей оранжереей с дорогими орхидеями и редкими колибри. Он выложил на это немалые деньги и в первые дни даже чувствовал себя неплохо, и все равно совсем скоро тоска вернулась.

Но теперь она снова здесь. Похожая на прежнюю, но не та же самая, и все же она ему уже нравилась, возможно, даже больше, чем предыдущая, которая, несмотря ни на что, его покинула.

Хьюго Ланг улыбнулся и придвинул стул поближе к огромному экрану.

Мириам Мунк.

Странное имя, подумал он сначала, но потом сам над собой посмеялся, ведь имя не имеет никакого значения, его друг, вот кем она была, заперта в подвале только ради него, чтобы он мог быть с ней. Чтобы они были вместе, вместе. В первый день она немного его раздражала, потому что как будто ничего не делала. Просто сидела там. Пальцы на худеньких ручках, обхватывающих стройное тело, дрожали как осиновый лист. Глаза почти не закрывались, в замешательстве и испуге, она не понимала, где находится. И еще плакала. Слезы стекали по красивым белым щекам. А потом этот отчаянный стук в дверь, или окна, или что это такое было, и это ему не очень понравилось, на нем ведь был халат, в камине горел огонь, в руках был маленький бокал коньяка, поэтому очень некстати, что они не могут наслаждаться этим вместе, но постепенно она сдалась и теперь все хорошо.

Хьюго Ланг улыбнулся и провел рукой по ее щеке на экране. Он так любил предыдущую. Девочка помоложе с татуировкой, и на мгновение он подумал, что лучше, чем она, быть не может, но теперь, спустя всего два дня, он почувствовал, что эта нравится ему уже больше, чем та. Странно, конечно, но так бывает.

В первый день она не очень старалась.

Еще не поняла. Как тут все работает.

Но потом пришел он, человек, одетый в перья, вошел в закрытую комнату, и после этого она стала делать то, что должна.

Бежать в колесе.

Есть еду, сыпавшуюся из дыры.

Хьюго Ланг сделал глоток коньяка и придвинул кожаный стул еще ближе. Коснувшись рукой монитора, он осторожно погладил ее по волосам, приложил губы к экрану и поцеловал ее.

Никакой наглости, не переходя границы, нет-нет.

Только маленький поцелуй в щеку.

Откинувшись на спинку стула, он поднял бокал для небольшого тоста и улыбнулся самому себе.

Холгер Мунк запил таблетки от головной боли водой из-под крана и стоял, тяжело дыша и глядя на себя в зеркало над раковиной.

Что за чертовщина?

Ополоснув лицо холодной водой, он никак не мог понять, откуда взялась эта внезапная боль. Уже несколько дней, то сильнее, то слабее, но она никак не отступала. Может быть, врач все-таки был прав. Нездоровый образ жизни. Нужно больше двигаться. Меньше курить. Из-за этого?

Полный следователь вытер лицо рукавом свитера и ждал, переводя дыхание, когда подействуют таблетки. Пятиминутная пауза в брифинге. Все ждут его. Беспокоятся. Все собрались, как только возникло это имя.

Якоб Марстрандер.

Поначалу Мунк сомневался, в этом деле было уже так много подозреваемых, но теперь он уверен, что они ищут нужного парня.

Проблема только в том, что Якоб Марстрандер как сквозь землю провалился. Поиски продолжаются три дня – и по-прежнему ничего. Они перевернули его квартиру на Уллеволсвейен вверх дном, но ничего не нашли. Они обыскали его офис, маленькое предприятие из одного человека под названием «JM Consult», но не обнаружили ничего, что рассказало бы им, кто он такой.

Сумасшедший психопат.

Мунк приник губами к крану, выпил немного воды и наконец почувствовал, как таблетки начали действовать. Бросив последний взгляд в зеркало, он провел рукой по лицу, надел улыбку и спокойно прошел обратно в переговорную.

– Ок, на чем мы остановились? – сказал он, заняв свое место на возвышении. – Людвиг?

– По-прежнему ничего из аэропортов, – сказал Грёнли. – Он, конечно, мог попробовать убежать на поезде, но никаких пересечений границы, во всяком случае, зарегистрированных, нет.

– Значит, он все еще в стране?

– Этого мы не знаем, – сказал Ким Кульсё. – Но, по крайней мере, Интерпол мы предупредили.

– Хорошо, – кивнул Мунк. – А фотографии Марстрандера?

– Сегодня утром опубликовали во всех газетах, ты ведь этого хотел, правильно? – сказала Аннете Голи.

– Мы ведь все поддержали эту идею, разве нет? – спросил Мунк.

– Нет, не все, – проворчал Карри.

– Ох, Карри, ну не начинай опять, – вздохнула Голи.

– Что?

– Мы все решили, – вставил Людвиг Грёнли.

– Я говорю только, что это идиотизм, – пробубнил Карри. – Всегда же одно и то же. Только напечатаем фотографии в СМИ – и тут же наши версии рассыпаются благодаря усердию благожелательных дураков, которые решили, что видели, как кто-то странный крался вокруг их гаража. Я серьезно…