Рут Ренделл - Наследие греха

– Патетическая ошибка [20] Термин предложен британским критиком Джоном Рёскином (1819–1900). , – отозвался сын.

Пастор вздрогнул.

– Вот их дом, – сказал он, и они вышли из машины. В номере двадцать четвертом было темно и внизу, и наверху.

– Наверное, она уже легла, – предположил викарий.

– Значит, встанет, – сказал Чарльз и позвонил в звонок. Никто не отозвался, и студент еще несколько раз надавил на кнопку. – Без толку, – сказал он. – Может, обойдем сзади?

Арчери-старший кивнул:

– Вон туда, – и повел сына через подворотню. «Как в пещере», – подумал он, касаясь пальцами стен. Он почему-то ожидал, что они будут липкими, но стены оказались сухими и колючими на ощупь. Вынырнув из подворотни наружу, они очутились в густой тьме с яркими заплатками света: на заднем фасаде длинного дома-террасы горели многочисленные прямоугольники французских окон. Желтые столбы света, разделенные полосами непроницаемой черноты, падали в каждый чахлый палисадник. И только один – у Криллингов – освещен не был.

– Наверное, она куда-то ушла, – сказал пастор, когда они, распахнув легкую калитку из сетки-рабицы, шагнули в палисад. – Мы так мало о них знаем… Я, например, даже не представляю, куда она ходит и есть ли у нее друзья.

Заглянув в первое окно, отец и сын увидели кухню и пустой холл. Чтобы добраться до застекленной двери в гостиную, им пришлось продраться через мокрые заросли крапивы, которая жалила руки.

– Жаль, что мы фонарик не взяли, – проворчал младший Арчери.

– У нас и нет никакого фонарика, – возразил старший. Прищурившись, он посмотрел внутрь. – У меня есть спички.

Первая спичка чиркнула и на миг озарила гостиную – там все было так же, как и несколько дней назад, когда он заходил к миссис Криллинг: мебель завалена тряпками, пол – старыми газетами. Спичка потухла, и викарий бросил ее на сырой бетон под ногами. При свете второй он успел заметить на столе остатки чьего-то ужина: нарезанный хлеб в обертке, чашка, блюдце, баночка с джемом, одинокая тарелка, на которой застыло что-то желтое…

– Можно ехать, – сказал Генри. – Ее здесь нет.

– Дверь не заперта, – заметил Чарльз. Он повернул ручку и тихо толкнул дверь внутрь. В нос им сразу ударил резкий и непонятный запах фруктов и алкоголя.

– Нам нельзя входить. Мы не имеем права вламываться в чужое жилище, – предостерег его священник.

– Никуда я не вламываюсь. – Молодой человек уже занес ногу над порогом, но вдруг замер и повернулся к отцу. – Тебе не кажется, что все это как-то странно? Нет такого ощущения?

Старший Арчери пожал плечами. Оба вошли в гостиную. Запах внутри разил наповал, и вокруг стояла почти полная темнота: ничего, кроме очертаний мебели, видно не было.

– Выключатель у двери слева, – сказал Генри. – Стой здесь, я сейчас найду.

Он забыл, что его сын – уже мужчина и что это его взрослое чувство ответственности привело их сюда. В густой пахучей тьме они снова стали родителем и ребенком. Нельзя поступать, как поступила миссис Криллинг когда-то, нельзя пускать ребенка вперед.

– Жди здесь, – повторил викарий. Ощупью он прошел мимо стола, оттолкнул с дороги низкое кресло, протиснулся за диван и стал шарить по стене в поисках выключателя. – Подожди! – снова крикнул он, куда громче, чем в первый раз, и с неподдельным испугом в голосе. Пробираясь сюда через комнату, пастор зацепился за что-то ногой: какой-нибудь мусор, решил он, сброшенная туфля или раскрытая книга, лежащая на полу обложкой вверх. Но затем препятствие показалось ему куда крупнее и существеннее. По спине у него поползли мурашки. Да, это одежда, а внутри ее что-то большое и тяжелое. Упав на колени, мужчина протянул руки вперед и начал дрожащими пальцами исследовать то, что преграждало ему путь. – О господи!..

– Что такое? В чем дело? – заволновался его сын. – Ты что, не можешь найти выключатель?

Генри онемел. Он отдернул руки – и они оказались мокрыми и липкими. К нему подошел Чарльз. Свет, который пролился сверху, отменив тьму, причинял физическую боль. Арчери-старший зажмурился. Над его головой его сын издавал какие-то нечленораздельные звуки.

Первым, что он увидел, разлепив веки, были его собственные красные руки.

– Не смотри! – велел ему Чарльз, и он тут же понял, что эти же слова пытаются выговорить и его дрожащие губы. Они ведь не служили в полиции и не привыкли к подобным картинам, а потому инстинктивно пытались уберечь друг друга от шока.

Но посмотреть все-таки пришлось. Миссис Криллинг лежала ничком на полу между стеной и диваном, мертвая. Пастор ладонями чувствовал холод ее тела, от шеи до пяток закрытого какими-то розовыми оборками. При взгляде на ее шею он тут же отвернулся: вокруг нее обмотался петлей чулок.

– Но она же вся в крови, – сказал Чарльз. – Ее как будто… О господи! – как будто окропили.

– Это не кровь, – сказал Вексфорд. – Вы что, не поняли? Запаха не чувствуете? – Он взял бутылку, найденную кем-то под буфетом, и поднял ее в воздух. Старший Арчери сидел на диване в гостиной миссис Криллинг – он был подавлен, измотан и бесконечно устал. Хлопали двери, раздавались тяжелые шаги: полицейские обыскивали соседнюю комнату. В полночь вернулись домой соседи сверху, шумливые, как и полагается в субботу. Мужчина был слегка навеселе, а женщина все время, пока Вексфорд задавал им вопросы, билась в истерике.

Тело унесли, и Чарльз развернул свой стул так, чтобы не видеть малиновых пятен от шерри-бренди.

– Но почему? Почему это случилось? – шептал он.

– Ваш отец знает причину. – Старший инспектор устремил на священника пронзительный взгляд своих глаз-буравчиков, ставших теперь глубокими и непрозрачными, и опустился напротив него в низкое кресло с деревянными подлокотниками. – Что до меня, то я не знаю наверняка, но догадываюсь. Не могу отделаться от чувства, что уже видел похожую сцену давным-давно. Точнее, шестнадцать лет назад. Розовое платье в кружавчиках, непригодное для того, чтобы его надевала маленькая девочка, так оно было запачкано кровью.

Снаружи снова начался дождь: его струи так хлестали по оконным карнизам, что те загудели. В «Приюте Победителя» сейчас наверняка холодно, холодно и страшно, как в пустом замке посреди мокрого леса. Надо же, как остро старший инспектор чувствует ситуацию, прямо телепат какой-то! Пастору даже захотелось придать своим мыслям иное направление, а то как бы Вексфорд не прочитал их, но вопрос все равно застал его врасплох.

– Ну, давайте, Арчери, выкладывайте, где она? – потребовал полицейский.