Марина Серова - Страсти оперной дивы

Хлопотливая Лиля, призванная на совет, сразу озаботилась и закудахтала, наговорив много разных слов, общее содержание которых можно было выразить одной краткой фразой: «сию минуту все сделаем».

Результатом всех этих разговоров явилось то, что, в очередной раз выйдя на сцену в очередном платье и пропев начало какой-то песни, Изольда удалилась в неприметное помещение, располагавшееся тут же, за боковыми кулисами, и там, в тесной, но по-домашнему уютной комнатке уселась на небольшой диванчик перед столиком, уже сервированным чашками с кофе и блюдечками с незамысловатыми бутербродами.

– Спасибо, Галина Ивановна, – проговорила она, благодарно взглядывая на улыбчивую женщину лет пятидесяти, на вид такую же домашнюю и уютную, как эта комнатка. – Кто еще позаботится о нас… Познакомься, Женя, это тетя Галя – надежда и опора всех юных и неопытных, приходящих в это гнездилище порока.

– Ну, Света… ты уж скажешь… гнездилище. Вы садитесь, девушка, попейте кофейку. Чай, за день умаялись…

«Света? – присаживаясь на диван и стараясь не выдавать своего изумления, тем временем подумала я. – Впрочем, чему здесь удивляться? Половина нашей эстрады поет под псевдонимами, могла бы догадаться и сама…»

– Галина Ивановна – второй помреж, вот как Лиля, – рекомендовала Изольда. – Только та все больше разговорами занимается, а тетя Галя – настоящий человек дела. Если что нужно было, мы всегда к ней обращались. Знали – всегда поможет. Мы-то соплюшки после училища – кому мы тут были нужны? Все только шпыняют. А тетя Галя… Да вот хоть сейчас, казалось бы, что за проблема – чашку кофе организовать? А на деле выходит так, что кроме тети Гали и позаботиться некому. О приезжей-то знаменитости, – с легким сарказмом добавила Изольда.

– Да ладно тебе, не ворчи, – успокоила ее тетя Галя. – Ешь вон лучше печенье. И вы, девушка, тоже берите, не стесняйтесь.

– Это знаешь кто? – с гордостью проговорила Изольда, принимаясь расхваливать уже меня своей тете Гале. – Это – телохранитель! Представляешь? Она мне уже несколько раз жизнь спасала.

– Прямо жизнь? – недоверчиво улыбаясь, взглянула на меня Галина Ивановна.

– Да, представь. Хотя ты же не знаешь… Ой, тут такое было…

Изольда уже набрала воздуха в грудь, по-видимому, для того, чтобы разразиться рассказом о недавних происшествиях, но в тот самый момент, когда слова уже были готовы неудержимым потоком излиться наружу, со сцены прозвучал призывный клич:

– Иззи! Изольда! Пожалуйста, еще парочку проходов.

С досадой поставив на столик недопитую чашку, Измайлова сказала совсем не то, что собиралась произнести за секунду до того:

– Женя, можешь не ходить за мной. Ты сама видела, здесь все свои, так что пока я на сцене, никакой опасности мне не угрожает. В случае чего там Толик. Да и ты здесь недалеко. Посиди, отдохни. Отдохни хоть ты, – с видом невинной жертвы, отданной на заклание, добавила она и удалилась на сцену.

Я не стала возражать. Во-первых, Изольда была отчасти права, и бессмысленное хождение туда-сюда мне уже порядком надоело. А во‑вторых и в главных, уютная тетя Галя, готовая прийти всем на помощь, несомненно, знала всю эту историю с завистливой Ольгой от начала до конца и при правильном подходе могла пролить свет на некоторые интересующие меня подробности.

Поэтому, поудобнее устроившись на диване, я взяла из вазочки печенье и после нескольких общих фраз и незначительных вопросов перевела разговор на тему, которая меня действительно интересовала.

– …так, значит, эта Ольга действительно не испытывает к Изольде… ну то есть к Светлане, никакой вражды? – спрашивала я минут через двадцать, когда беседа наша приобрела уже вполне доверительный характер и Галина Ивановна прониклась и ко мне тем материнским чувством, которое испытывала она, по всей видимости, ко всему живому.

Выяснив, что ночной рассказ Изольды о застарелой вражде двух претенденток на место в постели знаменитого продюсера справедлив только отчасти, я попутно узнала много весьма интересных подробностей.

Оказалось, что эта самая Ольга, которая, если верить словам Изольды, и в подметки ей не годилась, в действительности пользовалась бешеной популярностью у противоположного пола, и, приехав в Тарасов в поисках новой солистки, Земелин запал именно на нее. А роль неудачливой конкурентки разыграла как раз Изольда.

Но в самый неожиданный момент внутри едва составившейся пары произошла какая-то размолвка, и Изольда – в тот момент еще никому не известная Светлана Попова – не преминула воспользоваться сложившейся ситуацией.

– Он, Толик-то, со Светкой этой сначала как бы в отместку стал крутить, – рассказывала тетя Галя. – А потом и по-серьезному пошло. И в Москву она с ним укатила, и вот видишь, теперь на гастроли к нам приезжает… Важная. Для чего ей телохранители-то понадобились?

– А вот как раз от этой Ольги защищаться, – улыбаясь вслед за тетей Галей, отвечала я.

– Ну уж выдумает так выдумает! – изумлялась моя собеседница. – Больно нужна она Олюшке-то. У нее и своих хлопот хватает – свадьба на носу.

– Свадьба? Вот это да! А Изольда… то есть Светлана знает об этом?

– Да кто ж ее разберет? Чего она там знает, чего не знает. Вобьет себе в голову… глупость какую-нибудь. Олюшке до нее и дела нет. У нее и без того… и роли главные ей дают, и мужики… все как один на нее заглядываются. Зачем ей на чужое-то зариться? У нее и своего… Да и не завистливая она. Что есть, тем и довольна. Вот Светка, она – да, она… все ей мало. Готова весь мир в карман себе загрести. А Ольга нет… Зачем ей? У нее и так все хорошо. И в театре ее любят, и зрители… поклонники тоже есть. Некоторые даже специально на ее спектакли ходят. Ну, там, где она главные партии исполняет. Светка-то думает, что популярность – она только в Москве водится. А настоящий талант…

В этот момент со сцены до меня донеслось знакомое похабно-развязное: «Ба-а-а… Изольда Измайловна!» – и я, наскоро допив остаток кофе, поспешила распрощаться со своей приятной собеседницей.

Но на сей раз тревога была ложной. Поскольку в непосредственной близости от Изольды находился сам Земелин, в этот раз, в отличие от случая в ресторане, отнюдь не пожелавший остаться безучастным к безобразным выходкам капризного Миши, ситуация очень быстро вошла в приличные рамки.

В момент моего появления на сцене все уже стихло, и только в сторонке в одной из боковых кулис, где очень близко друг к другу стояли Земелин и Миша, раздавалось чуть слышное назидательное бормотание одного и тягуче-невнятные ответы другого.

Вскоре Миша был отправлен в зрительный зал, а на сцене восстановлена рабочая атмосфера. Но, полностью переключив свое внимание на давно занимавшую меня загадочную персону, я упустила момент, когда от внимания этого ускользнула главная фигура, на которой оно должно было быть сосредоточено, а именно – сама Изольда. Отведя взгляд от успокоенного уже Миши, я оглядывала полную снующего народа сцену и не находила там никого, одетого в бежевое с золотом роскошное платье, в котором на сей раз должна была красоваться перед осветительными приборами приезжая дива.