Марина Серова - Страсти оперной дивы

Тут я сообразила, что и на сей раз все шло хорошо до тех пор, пока не появился Миша. Именно после его появления обвалился софит, и хотя пока мне было трудно представить, как бы он мог все это организовать, да и не было доказательств, что организовал это именно он, однако подозрения зародились весьма и весьма серьезные.

«Уж не знаю, как там с поклонниками, но случай с собакой вполне мог быть делом рук Миши, – раздумывала я, наблюдая за обстановкой. – Он жил в соседнем номере, он пришел в гостиницу раньше других… Правда, Чаркин говорил, что он был пьян в стельку… Не знаю… Может быть, это он потом напился, когда собаку перевел. На радостях. Здесь одно непонятно – как он добыл ключи. Если это действительно он…»

Между тем Изольда, стонущая, как умирающий лебедь, уже поднялась и, тяжело опираясь на руку поддерживающего ее Земелина, медленно уходила со сцены.

– Подожди, – прервала она говорившего ей на ушко, по-видимому что-то успокаивающее, продюсера. – Женя! Женя, где ты? Идем. Я теперь без тебя и шагу не сделаю.

Оставив Иосифа и Агнессу распекать и отчитывать, я направилась следом за трогательной четой, поняв, что ожидать можно чего угодно.

А появилась Лиля.

Едва лишь успел Земелин усадить пострадавшую в удобное кресло в гримерке, как распахнулась дверь и, фонтанируя извинениями, в нее влетела юркая женщина.

– Изольдочка! Боже мой! Какой ужас! Кто бы мог предположить?! Такой невероятный случай! Как ты себя чувствуешь? Все цело? Может, вызвать «Скорую»?

– Не надо, Лиля, – томно опуская веки, смиренным тоном невинной жертвы произнесла Изольда. – У меня все хорошо. Я ведь говорила тебе – меня есть кому прикрыть в экстренном случае.

– Изольдочка!! – округляя глаза, воскликнула Лиля. – Ты ведь не думаешь, я надеюсь… Ах, я даже предполагать не хочу! Мы все здесь так любим тебя, так ждали твоего приезда…

– Да, ты говорила.

– Изольдочка! Ты не должна, ты просто не имеешь права думать плохое… Ольги сейчас даже нет в театре. У нее… ну, в общем… личные там… дела, она взяла неделю за свой счет.

– Что ж, тем удобнее…

– Изольдочка! Ну что ты такое говоришь! У нее свадьба, она сейчас занята совсем другими вопросами…

– Свадьба? – как-то насторожилась Изольда. – Как интересно…

– Ну, вы тут общайтесь, дамы, – проговорил Земелин, видя, что беседа принимает пикантный характер. – А я пойду посмотрю, что там на сцене. Нужно проследить, чтобы опять не возникло каких-нибудь… Иззи, ты пока можешь отдыхать, на полчаса у нас перерыв. Ну, а потом еще два варианта, и будем считать, что мучения на сегодня закончены.

Земелин, по-видимому, не желая слушать рассказ о счастливой личной жизни своей неудавшейся пассии (а может быть, просто не желая слушать его в присутствии Изольды), удалился, и дамы, почуяв свободу, дружно сделали глубокий вдох, перед тем как насладиться перемыванием чужих костей.

Но оставалась еще я, и Изольда поспешила избавиться от этого препятствия.

– Женечка, – медовым голоском обратилась она ко мне. – Будь добра, принеси там… из буфета чего-нибудь, а то мы от голода скоро падать начнем. Я все время буду здесь, – с готовностью добавила она, видя, что я хочу возразить. – Я ведь сказала – я без тебя теперь ни шагу…

В процессе бесконечных переходов туда-сюда я уже научилась ориентироваться в загадочных подземных лабиринтах оперного театра и, поднявшись на высоту, которая располагалась уже над уровнем моря, буфет отыскала без труда. Впрочем, если бы мне не удалось этого сделать, так сказать, географически, я бы все равно нашла его по характерным звукам. В буфете сидел Миша, и его знакомый скрипучий голос далеко разносился по пустынным театральным пространствам.

– Девушка!! Умница!! Налей поправиться бывшему регенту-запевале… хи-хи-хи… – сипло похохатывал «тепленький» уже Миша, не в силах сдержать эмоции – до того смешной показалась ему собственная острота.

Я подошла к витрине, изучая ассортимент и определяясь с выбором, а Миша, увидев меня, очень оживился и сменил тему.

– О! Телохранитель! Рембо в юбке! – на весь буфет заорал он. – Приветствую!

Девушка за прилавком, то краснея как рак, то покрываясь мертвенной бледностью, тщетно старалась придать своему лицу отсутствующее выражение и сделать вид, что не слышит, зато немногочисленные присутствующие начали поглядывать на меня с неподдельным интересом.

– Как охраняется вам… вас… у нас? Все ли в целости-сохранности? Тела? Души? Живы ли еще мертвые души? – куда-то в пространство пустил Миша очередную очень смешную сентенцию и снова захихикал.

– Пожалуйста, три кофе с собой и пирожные, вон те, с шоколадным кремом, – обратилась я к девушке, тут же суетливо начавшей выполнять заказ.

– Ой, какие мы гордые! Крутые какие! Даже разговаривать не хотим… хи-хи-хи… Ну охраняй, охраняй… Никита деревенская…

Миша снова вроде бы шутил, но на последних словах глаза его сверкнули такой злобой, что я сразу насторожилась и вспомнила свои недавние размышления.

Нет, Ольгу Быстрову мы, пожалуй, пока отставим в сторону. Судя по всему, ей сейчас действительно немного не до того. А вот Миша – это персонаж очень и очень интересный. Не помешало бы выяснить, какого черта Земелин таскает его за собой и терпит все это. Изольда, помнится, говорила – по старой дружбе… Не знаю, не знаю… Это ж как нужно дружить…

«У кого бы поспрошать об этом? – размышляла я, возвращаясь в гримерную с полными руками снеди. – Наверняка знает Аллочка, но захочет ли она на эту тему говорить… Может быть, Лиля?»

Юркая женщина, по общему впечатлению готовая прислуживать и нашим и вашим, была более подходящей кандидатурой, чем связанная соображениями конфиденциальности Алла, и, решив при случае завести с ней подходящий разговор, я открыла дверь в гримерку.

– …теперь тут несчастных у нас прям… полтеатра… – застала я окончание какой-то, по-видимому, очень интересной фразы.

На столике, в виде живописного прибавления к косметическим средствам, появилась бутылка коньяка, и глаза женщин светились ярким и весьма двусмысленным светом, давая понять, что разговор, который велся в мое отсутствие, был захватывающе интересным.

Однако при моем появлении все смолкло, и, наигранно-вежливо благодаря меня за заботу, Изольда явно старалась выдумать предлог, чтобы снова куда-нибудь меня спровадить.

Я облегчила ей задачу. Слушать местные сплетни у меня не было ни малейшего желания. Тем более что содержание их в своей главной и существенной части было мне известно.

– Пойду позвоню тете, – сказала я и, чувствуя спиной благодарность во взоре клиента, вышла из гримерки.

Позвонить и правда не помешало бы. С момента нашего последнего разговора прошло уже много времени, и тетя Мила наверняка беспокоилась.