Екатерина Островская - Встреча, которой не было

Генералы спорить не стали и претензий больше не предъявляли – коньяк был уж очень хороший. К тому же когда легко раненный бандит рассказал, что они собирались делать, сами же генералы, включая полковника ФСБ, признали, что план был хорош. Бандиты хотели получить деньги, убить тех, кто эти деньги им передаст, взорвать свой автомобиль вместе с похищенной Яной, залезть на платформы с гравием и уехать. Полиция перекрыла бы автомобильные дороги, а они, проехав двадцать километров, спрыгнули бы возле моста через реку, где их ждала лодка… И потом отсиделись бы в деревенском домике, куда прибыли день назад якобы на рыбалку. Преступная группа, по уверению задержанного, состояла из десяти человек. Но и в этом он не был уверен наверняка, потому что все вместе никогда не собирались – каждый играл свою роль. Двое из участвовавших в похищении Капустина сразу уехали к себе домой, в Москву и Выборг. А он со своими приятелями участвовал, потому что не знал, что английского барыгу будут мочить. Убивал тот, кто их всех на это дело собрал, – жестокий и очень умный человек. Вообще-то это человек в законе, и зовут его Баня. Так его называют промеж себя бандиты, а вообще он Бангкок и прибыл откуда-то с Дальнего Востока – то ли из Владика, то ли вообще с Колымы. По словам раненого бандита, Бангкок сначала отпустил Капустина, а когда тот начал удаляться, вероятно, передумал, достал волыну и шмальнул. При этом Баня был спокоен, словно ничего особенного не сделал. Нормальные люди даже червяков давят с какими-то эмоциями, а потому привычным к разборкам пацанам стало немного не по себе. Но Баня, вероятно, очень богатый человек, потому что машины для дела предоставил, оружие дал и на деньги не скупился. Он даже сказал пацанам, чтобы лимон, полученный от олигарха, а в том, что Селезнев деньги даст, Бангкок не сомневался, – так вот, этот миллион он разрешил ребятам разделить между собой по коэффициенту трудового участия. А для себя не попросил ни копейки.

Задержанный описал лидера преступной группы. Лет сорока пяти, ухоженный и хладнокровный, никогда не повышает голос, а если улыбается, то от этой его улыбки становится не по себе.

– Вот такой у нас противник, – подытожил генерал и почему-то посмотрел на Анастасию. – Но мы его найдем, вы не беспокойтесь.

По всему выходило, что в дом Иволги проник именно Бангкок. Подъехал он на «уазике», в котором находись удочки, сачки для ловли рыбы и надувная лодка, очевидно, на случай, если на трассе машину остановит полиция. Но полиции нигде не было, все уехали к виадуку, даже те сотрудники, которые до этого находились в доме и во дворе Селезнева. Когда никого не осталось, невесть откуда и появился «уазик». Внедорожник так и стоял теперь на том же месте, где его увидела Настя. А как и куда исчез опасный преступник, было непонятно. Можно, конечно, добежать до речки, переправиться на другой берег и уйти через лес. Но для этого надо хорошо знать местность. И даже человек, хорошо знающий местность, ночью все равно заблудится. По крайней мере, и полицейские, и люди Селезнева, которые с фонариками прочесывали окрестности, сказали, что сейчас искать бесполезно.

Селезнев внимательно слушал и подливал генералам коньяк. Потом посмотрел на Гурова и спросил:

– Ты закончил? Тогда давай-ка со мной съездим в одно место, тут неподалеку.

Он поцеловал Настю и пообещал вернуться через полчаса. Попросил ее коньяк не пить, а лучше пойти и успокоить маму, если та, конечно, волнуется.

Домой ее отвез Сева, который тут же вернулся. Генералам принесли еще коньяка и на всякий случай виски. Как раз поспели шашлыки.

Когда сели в «Каенн», Гуров поинтересовался, куда все-таки они едут.

Селезнев ответил весьма странно:

– Это я дурак: ведь видел фоторобот и не понял сразу…

И повернулся к Севе:

– Давай в Лесное заскочим.

– Так куда все-таки? – недоумевал следователь.

– На конспиративную квартиру. Вам дать «парабеллум»? Не обижайтесь и скажите: вы помните адрес Ершова, который пару дней работал сторожем на съемочной площадке?

– Вы думаете, он причастен?

Машина остановилась возле блочного пятиэтажного дома. Несмотря на позднее время, в некоторых окнах еще горел свет, но все эти окна были на первом.

– Сева, вы с Гуровым звоните в дверь, – распорядился Селезнев. – Не будет открывать, взламывай. Учти, он вооружен, потому что ко мне в дом он приходил с двумя пистолетами. Но я не думаю, что он будет ждать, когда вы вломитесь. Будет уходить через окно, а там уж я его встречу.

– Может, еще кого-нибудь вызвать? – спросил Сева.

– А ты не справишься?

– Понял, – согласился бывший опер.

– Через пять минут начинаем.

Окна квартиры Ершова выходили на другую сторону, поэтому Селезнев обогнул дом, посчитал окна и пристроился у стены возле густого куста барбариса.

На площадке первого этажа было тихо, пахло щами и недавно выкрашенными стенами. Сева держал в одной руке пистолет, а в другой монтировку, которую прихватил в машине. Рукой с пистолетом нажал кнопку звонка. Подождал немного и снова нажал. Прислушался. За дверью было тихо. После третьего звонка в квартире раздались шаги и мужской голос спросил:

– Какого черта?

– Нам не черт, нам гражданин Ершов нужен, – ответил Сева, – это следователь Гуров к нему пришел…

– Мы с ним уже встречались, – шепотом подсказал следователь.

– Вы меня помните, я вас опрашивал по поводу убийства актрисы Руденской.

– Ночью зачем приходить? Повесткой вызывайте, а если невтерпеж, то приходите в рабочее время.

– Вскрылись новые обстоятельства, – продолжал бывший опер, – которые нуждаются в срочной проверке. Без вашей помощи никак, гражданин Ершов. Открывайте дверь. Мы ведь все равно войдем…

Сева повернулся к Гурову и шепнул:

– Пошел в окошко поглядеть: в глазок он видел, что нас двое. А по ночам менты вдвоем не ходят, только толпой.

И крикнул:

– Давайте все культурненько сделаем, чтобы потом вам не пришлось новую дверь вставлять.

Снова нажал на кнопку.

– Я, кстати, без оружия, – шепотом напомнил Гуров.

Сева достал из кармана пистолет и протянул следователю.

– Пользоваться умеете?

– Обижаете.

– Ну, все! – крикнул бывший опер. – Ломаем дверь.

Он вставил монтировку в узкую дверную щель возле замка и попытался отжать. Дверь не поддалась. Сева сделал еще одну попытку с тем же результатом.

– И что они ее так крепят? – вздохнул он.

С третьей попытки дверь немного отошла. А после еще некоторых усилий показались отошедшая планка и согнутый ригель.

– Мы заходим! – крикнул Сева. – Кто не спрятался, я не виноват!

И рванул дверь на себя…

Селезнев стоял за кустом и прислушивался. Из квартиры Ершова не доносилось никаких звуков. А вот наверху разговаривали. Там было открыто окно, возле него курил мужчина, и звучал женский голос: