Екатерина Островская - Встреча, которой не было

И тогда Алексей пробрался в дом, поднялся на второй этаж, заглянул в приоткрытую дверь одной из спален и увидел обнаженную девушку, лежащую на кровати. Она лежала, утомленная вином и любовью, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, уверенная в том, что ее тело прекрасно. Воронин вошел в комнату, она наверняка слышала его шаги, но даже не повернула головы… И тогда он выстрелил.

Потом, правда, выяснилось, что он убил какую-то актрису, но это не особенно огорчило. Селезнев был влюблен в младшую Стрижак, которую всегда можно было подкараулить… Только надо сдерживать себя, улучить момент, сделать все так, чтобы Селезнев уже никогда не смог отмазаться.

Убийцу актрисы искали. Но про сторожа вряд ли кто вспомнил. И все же следователь что-то почуял и начал копать. В новом паспорте Ершова уже красовалась фотография Воронина, паспорт был получен законно, и вряд ли кто мог искать пропавшего когда-то бомжа – спившегося матроса тюлькиного флота. Но все равно лучше было не рисковать. Алексей на некоторое время уехал из Лесного в снятую городскую квартиру. От скуки зашел в свой бывший ресторан – не для того, конечно, чтобы посмотреть на дочь, а просто чтобы лишний раз поглядеть на то, что строил для себя. И тут повезло: Светка рассказала о Капустине, который должен приехать. А проверить, в каком отеле будет забронирован номер, труда не составило.

Бориса он не планировал убивать вот так сразу. Надо было раскрутить его по полной, выжать из него все, что можно. Но потом Алексей вспомнил, как когда-то внимал советам Капустина, как смотрел ему в рот, как завидовал его связям и огромному состоянию, – и не выдержал…

Похищение Яны было задумано только для отвлечения внимания. Максим Божко, пришедший к нему в сторожку в ночь гибели Руденской, был слишком болтлив, рассказал, что дружит с олигархом, и тот пообещал подарить ему автомобиль стоимостью больше ста тысяч баксов. А потому Воронин решил, что Игорь не поскупится на миллион, чтобы выкупить жену приятеля. И не просто согласится выделить эту сумму, но и сам поедет ее отдавать. Воронин очень хорошо знал своего школьного друга: тот любил все делать сам.

Так и случилось. «Уазик» стоял в березовой роще, когда мимо пролетел белый «Каенн», потом черный внедорожник, потом автобус спецназа и, наконец, полицейская кавалькада. Воронин понял: час настал. Что будет с четырьмя придурками, которые отправились за деньгами на виадук, Алексея не интересовало. С собой он взял только одного человека, да и то на всякий случай, если в доме окажется кто-нибудь из охранников. Прихватил самого отмороженного из тех, кого нанял для этого дела. Грузин, который, по его словам, на родине был объявлен в розыск за несколько убийств, готов был стрелять, не раздумывая. Вдвоем они зашли в дом, в котором не было света, осмотрели первый этаж, поднялись на второй, но и там было пусто. Зашли в спальню хозяина, а когда вышли в темный коридор, Дато показал на одну из дверей и шепнул, что там кто-то есть… Грузин сам заглянул туда, а потом включил свет. Воронин зашел следом и понял, что удача всегда сопутствует ему. Маленькая девочка, которую он видел когда-то, уже выросла и теперь стояла перед ним, испуганная от понимания своей беззащитности и обреченности. Он хотел только завести ее в спальню Игоря, раздеть и положить в постель – так же, как лежала Руденская, – а потом выстрелить… Она стояла такая соблазнительная в своем испуге, пряча руки за спину… Кто же знал?..

Допрашивали его в гараже дома Иволги. Баландин и Божко опознали его как сторожа. Селезнев присутствовал при этом и молчал.

Воронин сидел на стуле без рубашки, и татуировки на его теле, переливаясь в электрическом свете, походили на змеиную кожу. Потом вызвали жену и дочь. Первой в гараж запустили Светку, и она сообщила Гурову, что в представленном ей мужчине опознала постоянного посетителя ее ресторана, уважаемого бизнесмена.

Тогда Воронин не выдержал. Ему, конечно, было глубоко плевать на то, что сказала эта дура. Он посмотрел на Светку, потом на ментов и произнес с усмешкой:

– Это ничего не значит. Вы обязаны проводить процесс опознания в присутствии понятых и показывать не меня одного, а нескольких человек… Не сомневаюсь, что эта шлюшка опознает любого, кого вы ей ночью покажете. И положено снимать весь процесс на видео…

– Перебьешься, – ответил Гуров.

И зевнул.

Следующей запустили Нину, дверь приоткрылась – и в гараж вместе с бывшей женой заглянул дрожащий августовский рассвет.

Нина смотрела на разноцветные татуировки и не узнавала. Так прошла минута или две. Она не поняла, зачем ей показывают этого человека с перебинтованным плечом и рукой.

– Я в первый раз вижу эту бабу! – не выдержал Воронин.

И тогда лицо бывшей жены дрогнуло. Нина узнала голос.

– Леша? – прошептала она и закрыла ладонью рот.

Воронин отвернулся. Нина шагнула к нему.

– Ты жив? А я-то… Где ты был столько времени?

– Уберите эту дуру, – поморщился Воронин.

Нина посмотрела на Селезнева.

– Ну хоть ты скажи: ведь это Леша? Зачем вы его здесь держите? Что он сделал такого?

– Он убил Полю, убил Колю Стрижака, убил Олесю Руденскую, застрелил Капустина, хотел убить Настю…

Бывшая жена затрясла головой.

– Леша, скажи им, что это все неправда! Скажи…

И заплакала.

Воронин отстранился от нее.

– Да пошла ты!

Валя Стрижак узнала его сразу, без всякого колебания, и на лице ее не было удивления или жалости. Зашла, взглянула, опознала, подписала протокол и поспешила выйти из гаража, чтобы успокоить рыдающую подругу.

Через день съемки закончились. То есть закончились они накануне – последний съемочный день и, как определено традициями, банкет. Банкет, правда, получился не очень веселый, потому что все невольно вспоминали Олесю Руденскую и то, что произошло с Максом. И многие сидели за столом лишь потому, что обычай такой. Через час-другой кое-кто стал выбираться из-за стола, чтобы уехать в город. Закончилось все задолго до полуночи. Удивительно, что на столе оставались еще не откупоренные бутылки вина и более крепких напитков.

Жора Баландин, посмотрев на это не радующее глаз изобилие, вздохнул:

– Ну, все, провалится сериал с треском!

Но сам-то он остался сидеть до упора: вместе с режиссером Бурцевым, оператором, осветителем, двумя водителями и Максимом Божко, рядом с которым находилась исполнительница одной из эпизодических ролей, начинающая актриса Светлана Воронина. Божко, кстати, почти не пил. А Светлана и вовсе не прикоснулась к алкоголю.

Ночевать Максим остался в воронинском доме, заваленном коробками с реквизитом и прочим хламом. А Светлана вернулась в дом Стрижак.