Инна Бачинская - Потревоженный демон

— Это хорошо, — прокомментировал речь мэтра кот Базилио, — этот лицедей не подозревает, что его ждет! Мы его уделаем на раз-два! Новатор, тьфу!

Спикеры подглядывали в зал через дырочку в занавесе и делились впечатлениями.

— Алиса, вот твой Эмилий в первом ряду, с букетом! По-моему, он похудел!

— Любовь!

— Любовь-морковь!

— Ирина как на иголках! Переживает.

— Карабасик, это ты икаешь? Колбасит?

— Кто икает?

— Мальвина, ты?

— Ничего я не икаю!

— Тише! Не толкайтесь!

— Папа Карло, готов? Ни пуха! Пошел!

— К черту!

Публика тоже смутно представляла себе, что ее ждет, и собралась, в основном привлеченная рекламой на радио и в прессе, а также волшебным названием «Молодежный театр», репутация которого была общеизвестна, добавьте сюда английский язык, что придавало мероприятию душок легкого академического снобизма. И всегда можно было небрежно заметить, что вот сподобился или сподобилась, вчера в Молодежном, под крылом Виталия Вербицкого, на английском языке… Да-да, на английском, а что? Сейчас все знают английский. Плюс профессура иностранных кафедр, учителя спецшколы, родственники и друзья спикеров… Впрочем, все, как и предсказывал когда-то кот Базилио: «Одних родственников и дружбанов до фига, только свистни!»

Кроме того, последние события подогрели интерес к клубу и его участникам и создали им репутацию чуть ли не местной якудзы.

Виталия встретили и проводили оглушительными аплодисментами. Спикеры спикерами, а Вербицкий — кумир, любимец, городской анфан террибль, способный на все. «Пожелаем успеха нашим молодым дарованиям», — закончил он свой спич, ослепительно улыбнулся и захлопал. Занавес дернулся и поехал в стороны.

На сцене — папа Карло на табуретке, бревно в углу, очаг на стене. Папа Карло был хорош: большой, широкоплечий, с бородой, в красной бейсболке и туфлях с пряжками. По залу пробежал шепоток. Склонив голову к плечу, папа Карло принялся извлекать из своей шарманки душераздирающие звуки, а потом поставил инструмент на пол и посмотрел в зал. Прошла минута.

— Забыл слова! — прошептала лиса Алиса, хватаясь за сердце.

Тишина в зале стояла оглушительная.

— Спекся! Переволновался!

— «Бедный я, бедный!» — подсказал громким шепотом Дуремар.

Папа Карло молчал, разглядывая публику. Он сдвинул бейсболку на затылок, завел руку за спину и почесал под лопаткой, посмотрел на потолок, потом на нарисованный очаг.

— Держит паузу! — восторженно пискнула Мальвина.

У кого-то заверещал мобильник, и публика возмущенно повернулась к нарушителю. Тот, побагровев, судорожно тыкал в кнопки.

Папа Карло вытащил из кармана громадный клетчатый носовой платок и громко высморкался.

— Импровиз! — сказал Дуремар. — Идет по краю!

— Может, и правда слова забыл?

— Бедный я, бедный! — прошипела из бревна Буратинка.

— Сейчас бревно навернется! — сказал кот Базилио. — Оно завсегда в этом самом месте падает.

— Ша! Накличешь!

Шепоток в публике.

И тут папа Карло вдруг закашлялся, хватаясь за грудь. Откашлявшись, покачал головой, закрыл лицо руками и трагически пробасил:

— Poor me! Poor me! Poor old papa Carlo! Бедный я, бедный! Старенький папа Карло! Ни жены, ни детишек! Один, совсем один! Некому налить, в случае чего… — стакан!

Публика разразилась аплодисментами — все испытали облегчение!

— Слава богу, опомнился! — перекрестилась «Тилипаха» Тортила.

…Это был оглушительный успех! Спикерам аплодировали стоя. Эмилий Иванович положил на сцену громадный букет георгинов. Держась за руки, артисты выходили кланяться — сияющие, растрепанные, взмокшие.

Папа Карло вытащил на сцену идейного руководителя «Спикеров» — Ирину. Она смутилась и замахала руками. Поклонилась и сказала: «Спасибо!» «Это моя мама!» — объяснял сияющий Глебушка соседям.

Не преминул снова «засветиться» Виталий Вербицкий, снисходительно объяснявший всем желающим в кулуарах, что: «Да, довольно интересно, элементы народного театра, лубок, бурлеск, театр Брехта. Необычная режиссура и трактовка!»

— Не знаю, Брехт или не Брехт, а мы тебя сделали! — вылез кот Базилио. — Видал? Отпускать не хотели!

— Пошли гулять! — сказал Карабас-Барабас. — Виталя, ты с нами?

— Ну… в принципе… — Мэтр дернул бровью.

— Да ладно, не парься ты так! — нахально хлопнул его по плечу Карабас-Барабас. — У тебя тоже неплохо получается!

— Ирина Антоновна, вы с нами? — спросил папа Карло.

Ирина посмотрела на Глебушку, висящего у нее на руке, обвела взглядом спикеров и сказала виновато:

— Не могу, ребята, честное слово! Глебушке пора спать, завтра школа…

— Глебушку я возьму, иди! — успокоила Татьяна Сергеевна. — Иди, отвлекись, а то ты совсем…

— Ирина Антоновна!

— Пожалуйста!

— Ириша! Пошли!

Ирина кивнула.

…И они пошли-покатились. Развеселой шумной компанией. В мастерскую папы Карло отмечать бешеный успех. Или фурор. Прикалываясь по дороге над Виталей Вербицким, обещая посвятить его в спикеры, вспоминая, кто забыл роль, у кого парик съехал, как кот Базилио показывал фиги и говорил неприличные слова, правда, невнятно, так что, к счастью, никто ничего не понял. Как «Тилипаха» забыла слова. Как Буратинка споткнулась, взвизгнула и чуть не упала. От визга лопнул софит, уверял Дуремар. А Карабас-Барабас так вопил, что сорвал голос и последние слова роли изображал сомнительными жестами.

Лиса Алиса на ходу зачитывала записи из книги отзывов.

— А вот еще! — кричала она. — Слушайте! «Нет слов! Супер!» Какой-то Вова Лобик.

— Лобик — фамилия? Лобик-толстолобик!

— Ну! А вот еще! «Папа Карло — ваще отпад!» «Буратинка, лиса Алиса, Дуремар, Мальвина, кот Базилио… все! Порадовали!» «Well done, speakers!» [9] Молодцы, спикеры!

«Удачи, спикеры!» «Так держать!»

…Придет время, и разлетятся спикеры в разные стороны. Переженятся, нарожают детей, обрастут бытом, проблемами и хворями, отяжелеют… Но что бы ни случилось, клуб «Спикеры» останется с ними навсегда. Папа Карло, Буратинка, лиса Алиса, кот Базилио… Карабас-Барабас, Дуремар до конца дней своих останутся героями старой доброй детской сказки. Так и представляешь себе перекличку через много лет:

— Папа Карло!

— Есть! Ох! — Папа Карло хватается за поясницу. — Проклятый радикулит!

— Лиса Алиса!

— Есть! А это мой лисенок! — Она выпихивает вперед толстого мальчика в очках.

— Карабас-Барабас!

— Я! Как насчет пойти в мастерскую писать декорации? Или принять?

— Всегда готов!

— Дуремар!

— В отъезде. Передает привет, выходит на скайп. Вот адресок.

— Ирина Антоновна!

— На месте! Предлагаю собраться и обсудить… может, поставим наконец «Пигмалиона»?

И так далее, и тому подобное…