К. Тейлор - Крушение

Джеймс замер и рассмеялся. Он смеялся странно, хватаясь за живот, потом снова придвинулся ближе.

– Ты? – хмыкнул он. – Изменила бы мне? Слушай, это… – он снова рассмеялся, – ты давно последний раз смотрела на себя в зеркало? А? Да кто на тебя польстится, толстозадая сука?

Я видела проявления его плохого настроения, видела, как ему было горько, видела, когда он был настроен критически и был злым, но сейчас он находился в каком-то маниакальном состоянии, и это было в новинку. Я не узнавала Джеймса, словно ко мне в квартиру ворвался какой-то незнакомец.

– Я рад, что ты захотела поговорить, – смех прекратился столь же внезапно, сколь внезапно он начался. Джеймс выпрямился и снял с себя одежду. – Я тоже хотел с тобой перекинуться парой слов. Не складывается у нас, Сьюзи-Сью. Нам лучше расстаться.

И он замолчал.

Он ждал, как я отреагирую, но я никак не могла повести себя так, как он хотел. Заплакать? Умолять его не бросать меня? Согласиться? Я была напугана, могла сказать что-то не то, поэтому решила вообще ничего не говорить.

– Ага, – сказал он после того, как прошла, казалось бы, вечность. – Никакой реакции. Никакой реакции на слова мужчины, которого ты, по твоим же словам, любишь больше жизни, когда он говорит тебе, что хочет тебя оставить. Как странно. Не так я думал, ты себя поведешь. Не так повела бы себя влюбленная женщина.

– Я, Джеймс, люблю тебя, но…

– Врешь! – он бросил это слово мне прямо в лицо, как пощечину, я закрыла глаза руками, стараясь свернуться в комочек. – Врешь!!!

Я почувствовала его пальцы на моем левом запястье и на один ужасный момент подумала, что он сейчас сломает мне руку, но тут я ощутила острое покалывание на безымянном пальце и поняла, что он делает. Внимательно оглядела свои руки, высвободившись из его хватки, когда он вскочил с софы и кинулся к окну, распахнув его. Снаружи шумели автомобили.

– О бабушка, – Джеймс держал кольцо в протянутой правой руке, двумя пальцами сжимая его. – Мне так жаль. Действительно жаль. Мне казалось, что я и правда встретил ту самую женщину, которая станет моим другом в душе. Но она не любила меня, бабушка. Не так, как клялась. – Джеймс подавил подступившее рыдание. – Так что теперь самое время с ней попрощаться, и не только с ней, но и с твоим кольцом тоже. Прости, что подвел тебя, бабушка. Я так старался. Я и правда очень старался.

Я в страхе следила за тем, как Джеймс махнул рукой. Он собирался выбросить кольцо, семейную реликвию, в окно. И в том была только моя вина.

– Нет! – Я вскочила с софы и, хромая, направилась к Джеймсу, протягивая к нему руки. – Джеймс, не нужно. Твоей бабушке не понравилось бы…

Но было слишком поздно. Кольцо выпало из рук Джеймса в окно, приземлилось на дорогу – как раз перед приближающейся машиной.

– Еще можно успеть, – я схватила Джеймса за руку, – можно вытащить его, оно, должно быть, не так сильно повредилось.

– Ты, хапающая деньги шлюха, – он оттолкнул меня, а я, не удержавшись на ногах, упала на ковер. – Тебе наплевать на меня, но ты хочешь сохранить свое бесценное кольцо, да? Так вот у меня для тебя новости, моя дорогая золотолюбительница, – он наклонился и притянул меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. – В том кольце не было ни алмазов, ни сапфиров, оно вообще никогда не принадлежало моей бабушке. Я купил этот дешевый кусок дерьма на блошином рынке в Камдене. О, видела бы ты свое лицо сейчас! Ты похожа на драную дворовую кошку, которая сунула нос в миску со сливками, но осталась ни с чем. И ты еще притворяешься интеллигенткой? Честно скажи.

Он оттолкнул меня.

– Мама сказала, что я заслуживаю лучшей женщины, чем ты. Чем какая-то официантка со швейной машинкой, и она была права! – Джеймс потряс головой. – Бедная моя матушка, подумать только, я почти забыл про нее, проводя все время с тобой! С тобой! Все же правду говорят, что толстые девки легко дают.

Он снова наклонился и пробежал пальцем по моему подбородку, прихватывая небольшую складочку кожи на моей шее.

– Ты со своим следующим мужиком ноги так быстро не раздвигай, мой тебе совет. Может, он тогда будет тебя больше и дольше уважать.

Я просто смотрела на него, ничего не говоря. Чувствовала себя совершенно опустошенной, словно внутри меня не осталось никаких вообще эмоций. Словно кукла, которой назначили роль Сьюзан, и в то же время я ощущала себя зрителем всего этого кошмара.

– Что же ты не плачешь-то? – Джеймс грубо потер под моими глазами, выискивая слезы. – Ни слезинки в ответ на то, что тебя бросает любовь всей твоей жизни? – Он распрямился, кивнул в мою сторону, потом развернулся и вышел прочь из комнаты. Полминуты спустя я услышала, как хлопнула входная дверь.

– Видите ли, господин доктор, ей в последнее время нездоровилось.

Мы сидим в приемной у врача на Вестерн-роуд, это офис доктора Тернер, – Брайан сидит слева от меня, я справа от него, а между нами – доктор за столом. Рыжие волосы завязаны в хвост на макушке, а на шее – несколько цветных полосок ожерелья.

– Вижу, – она кивает, внимательно смотрит на меня. Она ни разу не опустила глаза с тех пор, как Брайан начал говорить. Он рассказывал ей о том, как я вела себя в последнее время. О том, что говорила, что делала.

– Я здесь только потому, что у меня случилась паническая атака, – говорю я.

Доктор Тернер склоняет голову на плечо.

– Только из-за панической атаки?

У меня такое ощущение, что она хочет добиться от меня признания еще в чем-то, кроме панической атаки. Что я ее очень разочарую, если не признаюсь в чем-то еще, но она все равно ободряюще мне кивает.

– Да, именно так, – продолжаю. – Я бы вообще не приехала, если бы парамедики не посоветовали мне провериться.

– Понятно. – Доктор отворачивается и что-то печатает на компьютере. – Значит, вас не сильно беспокоит то, как вы себя чувствуете в последнее время? Все у вас стабильно в эмоциональном плане, вы в этом уверены?

– Вообще, да. Нет. Видите ли… я просто в последнее время очень эмоционально нестабильна. Моя дочь в коме.

– Наша дочь, Сью.

Я смотрю на Брайана. В последний раз это он привозил меня к доктору, держал за руку, не отпуская, всю дорогу и весь прием. А сегодня ни разу не дотронулся до меня, – говорю это не для того, чтобы обвинить его в чем-то, только не после всего, что он пережил из-за меня.

– Наша дочка, да, – я исправляюсь.

– Понятно, – доктор Тернер приподнимает брови. – И долго вы уже в таком состоянии?

– Семь недель, – говорю я, – пять дней и… – смотрю на часы, но вижу, как Брайан отрицательно качает головой, останавливая, и слова застывают у меня в пересохшем рту.