Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Простите, где вы работаете? – перебил Андрей.

– В Медицинском центре администрации президента, – ответил Мерцалов охотно. – У покойного брата работать не мог, у нас с ним был слишком разный подход у медицине.

– Разный? – переспросил Андрей.

– Разный, – подтвердил Петр и улыбнулся. – Я должен уточнить, в чем было различие?

– Уточняйте! – сказал Андрей таким тоном, что Петр посмотрел на него в некотором удивлении.

Что это ты так раздражаешься, Ларионов? Не можешь справиться с собой, валяй переводись на склад. Давно же собираешься!

– Сережа у нас гений, понимаете? – Петр помахал рукой, показывая, каким именно гением был Сергей. – Он был в вечном поиске. Везде ему мерещились необыкновенные решения и потрясающие новые подходы. А в медицине, тем более в хирургии, нельзя так. Мы же не только крыс режем, но и людей. Модничать можно, но только в меру, а он модничал без меры. Напролом шел везде и всюду. Ну ладно в министерстве, ну ладно на кафедре, где он профессорскую должность зубами выгрызал, ну черт с ним, хотелось ему должностей, признаний и славы до небес, но наука-то тут при чем?

– При чем? – спросил Андрей.

– Ни при чем! – почти выкрикнул Мерцалов-младший. Он запустил руку в карман, долго там шарил, ничего не нашел и буркнул: – Дайте сигарету, не жадничайте…

Андрей достал свою пачку. В ней одиноко болтались две или три сигареты.

Нужно не забыть купить у метро еще пачку. На двух сигаретах он до ночи не протянет.

Петр Мерцалов закурил.

– Ни при чем наука, – повторил он задумчиво. – Он был очень удачливый мужик, ему все сходило с рук, но не могло сходить до бесконечности, понимаете? В конце, концов он угробил бы кого-нибудь со связями и деньгами, и пришел бы конец всему его процветанию. Я не хотел в этом участвовать.

– Я не понял, – сказал Андрей медленной посмотрел на дым от своей сигареты.

Один его приятель, телевизионный журналист, как-то рассказывал ему, что существует такой прием, срабатывающий в девяти случаях из десяти: если хочешь, чтобы разговор был совершенно откровенным, притворись идиотом. Собеседник моментально проникнется к тебе презрением и начнет выкладывать такое, чего никогда не сказал бы человеку хоть чуть-чуть соображающему.

– Давайте помедленнее, – попросил Андрей. – Я же не врач. Я в ваших высоких материях ничего не понимаю. Вы хотите сказать, что Сергей Мерцалов применял… недозволенные методы лечения?

– О боже, – пробормотал Петр Мерцалов и возвел к потолку глаза. – О чем он говорит?!

Словно не дождавшись от господа вразумительного ответа, Петр Мерцалов перевел взгляд на Андрея.

– Я не говорю, что он применял недозволенные методы лечения. Да он их и не применял, – проговорил он терпеливо. – У него просто в голове каждый день рождалась новая идея. Он придумывал невиданные схемы операций. Ему некогда и недосуг было их проверять. Он тут же кидался воплощать. Ничто его не могло затормозить – ни ученые советы, ни коллеги, ни начальники, когда они у него еще были. Он просто пер напролом, как танк. И, что самое смешное, у него все получалось…

– Это разве плохо? – спросил Андрей, играя в свою игру.

– Это не плохо! – с досадой ответил Петр Мерцалов. – Это опасно! Это опасно потому, что мы работаем с людьми, а мой брат никогда не боялся ошибиться, понимаете? А в нашем деле это очень плохо, если врач не боится ошибиться. Больной помрет, да и все, и у врача разрешения не спросит.

– И многие у него… помирали? – помедлив, спросил Андрей.

– Нет, – отрезал Мерцалов. – Немногие. У него была репутация очень надежного врача, у него был просто неприлично низкий коэффициент смертности. И при всем при том он был не хирургом, а джигитом, как в каком-то романе сказано.

– Н-да, – протянул Андрей.

– Вот так, – язвительно подхватил Петр. – Мне в его дела мешаться резона не было. Я твердо знаю свое место и считаю, что Сережка не столько великий врач, сколько удачливый махинатор. Это все вокруг ахали и приседали, ах, Мерцалов, ах, чутье от бога, ах, руки гения!.. Нет и не было у него никаких рук гения, одно нахальство плюс везения чуть-чуть…

– Вы никогда с ним не работали?

– Почему? Работали, – ответил Петр и неприятно улыбнулся. – После института я прямо к нему распределился, он тогда еще не генеральным был, а отделением заведовал.

– Когда это было?

– Я закончил Первый медицинский институт четыре года назад. Проработали мы с ним что-то около года, потом поцапались, и я ушел. Папаня меня сразу же пристроил к Льву Васильевичу Тихонову, в Медицинский центр администрации президента, бывшее Четвертое управление. Вот такие мы, все блатные насквозь… – Мерцалов смял в пепельнице сигарету.

– Вернемся к первому сентября, – сказал Андрей казенным голосом.

– Вернемся, – согласился Мерцалов-младший весело. – Не откажите, уделите от щедрот ваших еще сигарету, свои в машине забыл, наверное… Я возмещу, клянусь!

Интересно, почему ему так необыкновенно весело? Радуется нелепой смерти знаменитого брата? Чувствует облегчение? Или нервничает?

– После того как в пять вы ушли с работы и приехали домой, чем вы занимались? – Андрей положил перед ним почти пустую пачку. – Вы вообще-то с родителями живете?

Петр Мерцалов закурил и переместился на стуле. Теперь он сидел боком к столу, вытянув длинные ноги.

– Скажите, сколько вам лет, господин майор? – спросил он неожиданно.

– Тридцать шесть, – сказал Андрей, жалея, что кончились сигареты. – А что?

– Вы с родителями живете?

– Нет, – сказал Андрей. – Один.

– Ну и я один! В нашем с вами сугубо среднем возрасте как-то не пристало жить с родителями, верно?

– Неверно, – сказал Андрей, разглядывая его, очень молодого, очень уверенного в себе и как-то странно, чрезмерно взвинченного. – В вашем, – он сделал ударение на этом слове, – сугубо нежном возрасте жить можно как угодно – с родителями, с женой, с родителями жены, с бабушкой, с дедушкой. С любовницей. С любовником. Все зависит от жизненных обстоятельств, от финансовых возможностей, от целей и задач. Разве нет?

– Ну, с финансами у нас все о'кей, – сообщил ему Петр Мерцалов. – Сережка скупым не был. С семьей делился охотно, хоть он с нами сто лет не жил.

– Он содержал вас и родителей, я правильно понял? – уточнил Андрей.

– Нет, черт побери! – мгновенно раздражаясь, отрезал Петр. – Вы неправильно поняли. Мы все отлично зарабатывали и без него. Мои родители – очень известные врачи, а прадед вообще был знаменитость. Вся современная педиатрия построена на его учении. До сих пор. Но с квартирой Сергей мне помог. Они ее купили вдвоем с отцом и подарили мне к окончанию института. Я поначалу хорохорился и кричал, что все деньги за нее верну…