Марина Серова - Коварная приманка

Великий Шерлок Холмс приучил меня иметь большой запас активных знаний. «Видите ли, — рассуждал знаменитый сыщик, — мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали и не докопаешься. А человек толковый тщательно отберет то, что он поместит в мозговой чердак. Он возьмет лишь инструменты, которые понадобятся ему для работы, но зато их будет множество и он все разложит в образцовом порядке».

Попытаюсь-ка и я разложить в своем мозговом чердаке все имеющиеся у меня факты и предположения. При случае необходимо проверить, имеется ли под домом подвал, во время выхода на природу сравнить, хотя бы приблизительно, объем дома с тем, что я увидела внутри его, определив, нет ли скрытых от постороннего глаза помещений в самом строении, и обследовать хозяйственные постройки вне дома — гараж и загон для собак.

Кстати, я уже вспоминала, что в одном из распутанных мною дел тайник находится под бассейном на даче одного такого же «нового русского», а попасть в него можно было только через длинный подземный ход из лесу. Посему не мешает провести экскурсию и в окрестный лес.

Полки мозгового чердака понемногу начали заполняться. Уже лучше! Да, насчет чердака! Необходимо выяснить, есть ли здесь чердак в прямом смысле этого слова.

Только тщательный осмотр всех этих объектов позволит найти Полежаевых. Плохо, что ради конспирации мне пришлось оставить машину на городской стоянке, а там находилась вся спецтехника. Ладно, паниковать не стоит, подумала я, акцию по спасению ориентировочно намечу на ночь с пятницы на субботу или на субботнее утро, в зависимости от развития ситуации.

А вот и госпожа Ветрова показалась из своей спальни. Она переоделась в легкий бледно-голубой брючный костюм. Обращаясь ко мне, хозяйка спросила:

— Анзор вам все показал и обо всем рассказал?

— Не знаю, насколько полон был его экскурс по дому, но дополняющие замечания хозяйки всегда полезны, — польстила я Ветровой.

— Звонил Игорь Владимирович. — Галина обращалась теперь не только ко мне, но и ко всем, кто находился в зале. — Он с гостями будет через полчаса.

Действительно, где-то минут через тридцать на территорию дачи въехала кавалькада из четырех автомашин: белый мерседесовский джип, темно-синяя вазовская «десятка», черная «Волга» и совсем скромная «шестерка». Из джипа показался господин Кудрин в сопровождении трех коротко стриженных молодцов, принадлежность которых к секьюрити «Спаниеля» не вызывала сомнений. Молодцы резво принялись вытаскивать из багажника баулы с провизией.

Из «десятки» не спеша выбрался вальяжный господин сорока с небольшим лет, коренастый, с чуть наметившимся брюшком, которое как бы подчеркивалось затянутыми джинсами и серой спортивной майкой с надписью «Адидас». Следом за ним вынырнула и его спутница — девица моих лет, одна из тех, про ноги которых обычно говорят: растут от самой шеи. Одетая по-спортивному, в стиле своего (тут я несколько призадумалась с определением степени их отношений), допустим, босса, она производила впечатление не только длинными ногами, высокой грудью, которой явно было тесно в адидасовской майке, но и пышными, свободно распущенными, темно-русыми волосами. Этому последнему ее достоинству я искренне позавидовала.

Из черной «Волги» показался уже достаточно пожилой мужчина среднего роста, немного полноватый для своих лет, с темными курчавыми волосами, обильно тронутыми сединой. Очки в золотистой оправе и руки с длинными тонкими пальцами выдавали в нем интеллигента, а лицо определенно восточного типа давало возможность предположить, что это и есть тот самый доктор Оганес Гаспарян.

Коричневая «шестерка» выпустила на волю долговязого, метра под два ростом, но без представительного животика, который был у предыдущего гостя, мужчину лет пятидесяти с бритым черепом и короткой седой бородкой. Он был в очках с дешевой оправой, в ширпотребовском китайском свитерке и мятых светлых джинсах.

Мы с Галиной Анатольевной встречали вновь прибывших на крыльце дома. Коренастый господин, как я и предполагала, занимал пост вице-мэра в зареченской администрации. В отношении его спутницы я ошиблась: здороваясь, Субботин представил ее как свою жену. Седобородый «баскетболист», как я его окрестила, оказался местным поэтом и бардом Егором Балкиным.

Охранники удалились на природу готовить шашлык, а гости устроились в холле первого этажа, чтобы отдохнуть с дороги. Поэтому мне пришлось оказаться в центре всеобщего внимания. Куратор торговли Николай Субботин одобрил выбор центральной прессы, решившей прославить на всю страну их скромную и замечательную труженицу, то бишь хозяйку дома.

Я вынуждена была улыбаться и весьма увлеченно со всеми побеседовать, но все мои мысли были с многострадальными Полежаевыми: мне необходимо было как можно скорее их найти. Я надеялась на чудо, на биотоки мозга; в конце концов, ведь между мной и Иннокентием установились далеко не формальные отношения исполнителя и заказчика.

Пока жарятся шашлыки, я позволю себе на несколько минут прерваться и рассказать, где же в это время находились Иннокентий Михайлович и Оксана и что с ними происходило. Конечно, все это мне поведал только сутки спустя сам Михалыч.

Мы спустились и сели в темно-синюю «БМВ», стоящую у подъезда дома Ветровой. Она заняла переднее сиденье, а меня усадили сзади между Кудриным и неизвестным, которого они называли Павел. Машина резко сорвалась с места. Пока ехали по центру Зареченска, хозяева молчали. Когда показалась окраина, Кудрин велел водителю притормозить. Мне завязали глаза черной повязкой.

Минут пятнадцать ехали по хорошей дороге, потом, видимо, свернули на проселочную. Наконец машина остановилась. Мне помогли выйти. Кто-то поддерживал меня под руку. Пахнуло свежим утренним запахом хвои. «Лес», — догадался я.

Двинулись вперед. Чувствовать себя слепым не очень-то приятно. Тем более когда слепота наступает неожиданно и ты не можешь сразу приспособиться к окружающей среде. У слепых обостряются слух, обоняние. Мне же приходилось в данной ситуации полагаться лишь на благородство захватчиков. Впрочем, относились они ко мне вполне лояльно.

Скрипнула дверь или люк. Кто-то кашлянул.

— Профессор, осторожней и помедленнее — ступеньки! — предупредил меня провожатый, когда мы зашли в какое-то помещение. — Теперь идем вниз, с правой стороны перила, держитесь.