Кристоффер Карлссон - Невидимка из Салема

– Кем ты меня считаешь? – спросил Левин и потер свой ястребиный нос. – Конечно, я в курсе. Ты отчитываешься только передо мной. Если кто-то пытается связаться с тобой, то это просто надувательство.

В мои обязанности входила слежка за отделом внутренних расследований и вмешательство лишь в крайних случаях. О том, что я буду присутствовать на Готланде в качестве наблюдателя, знал лишь Левин.

За несколько дней до облавы я поехал на Готланд в городок рядом с Висбю. Я никогда раньше не был на острове и хотел разведать обстановку. Стоял серый май, и погода была ветреной и холодной. Птицы стремительно летали вдоль берега, как будто преследуя кого-то. Возможно, у них действительно была цель. Я прогуливался, запоминая тропинки и автомобильные дороги, курил и ждал, что что-то произойдет. Чем ближе была дата операции, тем сильнее я тревожился без каких-либо видимых причин. По ночам мне снились кошмары о Сэм и Викторе, и иногда я ловил себя на том, что стою в отеле в туалете и рассматриваю свое отражение в зеркале.

Как-то вечером я стоял в гавани Висбю неподалеку от того места, где должна была произойти облава, и смотрел в небо, когда услышал голос за спиной. Я повернул голову и увидел странного типа – в кепке, широкой толстовке с поднятым капюшоном и мешковатых брюках; он махал мне рукой. Ласкер.

– Какого черта ты здесь делаешь? – поинтересовался он и утянул меня в тень, падающую от одного из тягостных зданий в гавани.

– Я в отпуске.

– Проваливай отсюда, Юнкер, пока не поздно. Что-то не в порядке.

– Что ты имеешь в виду?

– Произойдет осечка. – Он отпустил меня и начал отступать. – Все пошло криво.

Тьма поглотила его, а я остался один и курил, вздрагивая. Было ли это попыткой надуть меня, как выразился Левин? Я подозревал это, но не понимал роли Ласкера. Он же все-таки работал на нас.

Катер с товаром прибыл спустя два дня. Я держался тише воды, выписался из отеля и стал жить под другим именем в гостевом доме рядом с местом обмена. Расслабляться было нельзя. Я записал время, когда оперативная группа и следователи из отдела внутренних расследований прибыли в Висбю, проследовал за машинами гражданской полиции, которые выкатились из брюха парома, прибывшего на Готланд, и отметил их личности, место их жительства и их действия. Вся информация хранилась в черном ежедневнике, который я держал во внутреннем кармане куртки. При этом я чувствовал, что могу контролировать все события в окружающем мире.

Сотрудники отдела внутренних расследований не должны были присутствовать в гавани. Предполагалось, что они будут находиться в близлежащей квартире и докладывать начальнику, а эти отчеты будут переданы дальше в Стокгольм. Я терялся в догадках, кто ожидал эти бумаги, насколько высокий чин занимал этот предполагаемый человек и что произойдет в случае провала.

Маленькая моторная лодка без огней скользнула под покров ночи. Я стоял в тени того самого здания, где разговаривал с Ласкером несколько дней назад. Вдоль набережной двигались тени, и я старался различить голоса. На расстоянии ожидала оперативная группа, которая подчинялась приказу не нападать, пока передача оружия не завершится. У меня с собой имелся служебный пистолет, хотя мне было не по себе от этого.

Я видел, как причалила лодка, как мечутся тени в темноте. Набережная была безлюдна. Из черноты внезапно появился большой джип, который медленно катился к лодке; наконец он остановился, оттуда выбрался человек и открыл багажник. До меня донеслись шипящие голоса. Покупатели встретились с продавцами.

– Посмотрим, – сказал мужчина. – Открывай один.

– У нас нет времени, – произнес кто-то рядом с ним.

Я узнал голос, принадлежащий Максу Ласкеру.

– Быстро, кому сказал.

– Я хочу посмотреть, – сказал первый. – Открывай.

– Как хочешь, – сказал третий.

Звук открывающегося ящика, и потом слишком долгая тишина.

– Это шутка, верно? – услышал я голос первого.

Мужчина, который держал ящик, снял крышку и сам заглянул внутрь.

– Что? – Он засунул руку в ящик и порыскал там. – Это… Я… Я не знаю, что сл…

Где-то позади включился огромный мощный прожектор, осветив желтым светом силуэты в гавани. Кто-то с той стороны выкрикнул слово «полиция», и тут началось. Все, включая Ласкера, были обезоружены. Движения осведомителя были резкими и нервными, он себя явно не контролировал. Мужчина, который заглядывал в ящик, с пистолетом в руке повернул лицо в сторону прожектора и вдруг резко пропал из области освещения, спрятавшись за автомобилем. Ящик с грохотом упал на землю. Я вытащил пистолет из кобуры и затаил дыхание.

Группа захвата бежала с оружием и щитами, как будто они подготовились к войне. Прогремел первый выстрел, но я не успел заметить, с какой стороны он раздался. Ласкер поднял свой пистолет, но получил пулю в бедро, прежде чем смог спустить курок. На свету брызги его крови казались черными, нога подвернулась, лицо исказилось. Он выронил оружие, схватился за бедро и дико заорал.

Кто-то снова завел лодку в попытке выбраться из гавани. Стоял стрекот очередей, было слышно, как бьется стекло. Краем глаза я заметил, как полицейский упал на землю, но я не понимал, кто именно это был. Униформа делала их безликими.

На заднем плане включился мерцающий синий свет, завыли сирены. Я выбрался из сумерек с поднятым пистолетом, толком не понимая зачем. Мужчина, который спрятался за машиной, наверное, увидел меня, потому что мимо что-то просвистело, и я был вынужден снова отступить в темноту.

Водительская дверь джипа открылась, внутрь вскарабкался человек и завел машину. Я увидел, как кабина на секунду осветилась, потом он закрыл дверь и нажал на газ. Я провожал машину взглядом, пока она не скрылась из поля зрения. Мои руки дрожали.

Пальба не прекращалась, но немного утихла. За джипом поехала полицейская машина, и я не мог понять, сколько именно полицейских пряталось в тени. Я подошел к Ласкеру, который лежал довольно тихо, обхватив бедро руками. Когда я перевернул его, то стало очевидно, что он получил еще одну пулю в голову. Рот его был полуоткрыт, а взгляд застыл в точке где-то за моим плечом.

Полицейским удалось взобраться на лодку и обезоружить тех, кто прятался в каюте. Откуда-то доносились выстрелы, и, наверное, меня охватила паника, потому что я бездумно выстрелил в черный зев между двумя громоздящимися друг на друге контейнерами.

Мне случалось ранить человека прежде, но не застрелить. Чувство было ошеломляющим: все вокруг застыло, а чувства сконцентрировались на моей руке, точнее, на пальце. Он пульсировал и горел, как при ожоге, а я только и мог что смотреть на него.

Ноги понесли меня вперед, к моей жертве, и тут я увидел два тяжелых ботинка. С чувством того, что произошла непоправимая ошибка, я вытащил мобильный телефон для освещения. Ярче всего я помню этот момент. В гавани было невероятно темно. Я осветил землю перед собой и увидел кровь, рекой льющуюся из раны на шее, неподвижное тело и эмблему на плече синего цвета с надписью «ПОЛИЦИЯ».