Марина Серова - Не на ту напали!

Но тут Катька неожиданно выпрямилась и уставилась в темноту. Неужели опять?.. Но откуда тут взяться ночным любителям бродить у костров, ведь мы облазили весь остров и даже следа не видели никакого животного!

Но сопящие в темноте гости просто преследовали нас. Теперь и я услышала, что в журчание речных струй вплетается какой-то новый звук — не то фырканье, не то чиханье. Кто-то плыл по реке, и он приближался к нам!

— Второй раз я такого ужаса не вынесу, — прошептала Катька. — Опять будет шуршать в темноте, а может, в этот раз решит напасть!

— Спокойно. Это наверняка какой-нибудь бобер. Плывет себе в норку, никому зла не желает…

Я пыталась успокоить Катьку, но сама не могла забыть, как днем за нами плыл медведь. Я прекрасно знаю, что медведи ловко лазают по деревьям. Но когда плеск и фырканье приблизились и в темноте где-то совсем рядом с нами под чьими-то тяжелыми шагами заскрипела галька, я первая не выдержала напряжения и молча рванула к ближайшему дереву.

Не помню, как я очутилась на самой макушке. Немного ниже меня по стволу сидела Катька.

— Ты зачем на мое дерево залезла? — спросила я ее шепотом.

— Никакое оно не твое. Я первая к нему побежала, просто ты быстрее бегаешь.

— Нужно было на разные деревья лезть. Так бы он, может быть, кого-то одного съел, а другого оставил…

— Кто ОН?

— Как кто, медведь, конечно.

— Никого он не съест, — заявила вдруг храбрая Катька, — я его острогой спихну.

И она показала мне наше рыболовное копье. Каким чудом она смогла вскарабкаться на дерево вместе с ним?!

Тем временем внизу хрустнула ветка. Ночной гость, кто бы он ни был, входил в круг света от костра. Я рассмотрела его внимательнее и чуть с ветки не упала. К нам в темноте через всю реку приплыл теленок!

Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это все-таки не совсем теленок. Когда мы осторожно спустились чуть ниже, то разглядели, что под нашим деревом стоит молодой лось. Скорее даже — лосенок. Лосей раньше мы обе видели только в книжках, но тут ошибиться было нельзя: горбатая морда и длинные нескладные ноги не могли принадлежать никакому другому животному.

Лосенок стоял почти под самым деревом и беспокойно прядал ушами. Дышал он тяжело, словно переплыл не половину таежной реки, а как минимум Каспийское море.

Катька молча протянула мне наверх нашу острогу. Пока я решала сложный этический вопрос — гуманно или не гуманно убивать беззащитное животное, которое вдобавок само к нам пришло, — Провидение решило все за меня.

Лосенок подо мной вдруг захрипел, закачался и тяжело рухнул на бок. Когда мы спустились с дерева, он уже не дышал.

— Слушай, давай его не будем трогать. Вдруг он больной?

Но голод оказался сильнее рассудка. Я взяла из костра самую большую горящую палку и подошла к лежащему животному. На боку у лосенка обнаружилась большая рваная рана. Человек с такой дырой в боку не прошел бы и пяти шагов.

— Кто это его так?

— Волки, наверное.

— Так он все-таки к нам плыл?

— Ну да, выходит, так. Они его загнали, а он в реку прыгнул и уплыл. Может, это его остров, а может, инстинкт подсказал искать спасения у человека.

— Хорошо, что на берегу не заночевали. А что мы теперь будем делать?

— Как что? Жарить и есть, — кровожадно ответила я.

Но вид мертвого животного, честно говоря, особого аппетита у меня не вызывал. Кроме того, я вдруг поняла, что не знаю, как их разделывают.

— Кать, а ты умеешь лосей разделывать? Хотя да, глупый вопрос. Кажется, их сначала как-то нужно свежевать. Но вот как?

Перед нами лежала целая гора мяса. Каких-то тридцать-сорок минут назад мы о таком не смели и мечтать. Но мы не знали, с какой стороны к нему подступиться!

Однако сомнениями мы мучились недолго. Воспоминание о вкусе и запахе жареного мяса заставило нас действовать. То есть не нас, а меня, разумеется, — эта королева наотрез отказалась прикасаться к «трупу». Именно так и сказала, честное слово!

Но тем не менее это не помешало ей некоторое время спустя с аппетитом уплетать этот самый труп, нарезанный на кусочки и обжаренный на ивовых прутьях. Да и я от нее не отставала. Даже отсутствие соли не смогло испортить нам пир. По молчаливому уговору в сторону туши мы обе старались не смотреть. Наелись мы так, что животы трещали.

Наутро мы устроили завтрак, такой же сытный, что и ужин накануне вечером. Потом мы взяли с собой столько мяса, сколько, по нашему мнению, могли съесть, прежде чем оно испортилось бы, и отчалили от острова.

Довольно долго наше плавание представляло собой сплошное удовольствие. Мы сидели на плоту и любовались проплывающими мимо видами. Относительно спокойное течение само несло нас к людям.

Мы старались держаться ближе к берегу. Услышав впереди характерный рев воды, бросали плот и шли по суше. Через несколько километров наше судно обязательно оказывалось прибитым к берегу, и, после небольшого ремонта, мы плыли до следующих порогов.

Но все когда-нибудь кончается. Закончилась и наша лафа.

Когда мы вновь услышали знакомый низкий рев, берега, вдоль которых мы плыли, уже превратились из поросших лесом пологих холмов в крутые скалы, подступавшие к самой воде. Приближаться к ним было опасно — река там билась об огромные валуны.

Оставалось только держаться середины, уповая на лучшее. Что мы и делали. Авось проскочим.

Мы не проскочили.

Плот пролетел мимо двух гигантских глыб, торчащих на самой середине реки, протиснулся между двух других и, набрав приличную скорость, со всего маху въехал в какую-то скалу. Мы очутились посреди ревущего потока.

Я сразу же потеряла Катьку из виду. Не знаю, как я умудрилась не выпустить из рук свой драгоценный кейс. Меня било о камни, я почти захлебнулась и уже теряла сознание, когда ногами нащупала дно.

Скользкие камни на дне вели себя, как живые и очень злобные существа. Они норовили выскочить из-под ноги или зажать ее в смертельные тиски.

Но течение само подталкивало меня к берегу. Вскоре меня уже не смывало волной всякий раз, как я пыталась встать. Подняв голову, я обнаружила, что берег совсем рядом. Прижимая к себе «дипломат», я кое-как поднялась на ноги и поплелась к нему.

Колени были разбиты в кровь, все тело ломило так, что шагу нельзя было ступить. Я чувствовала себя куском мяса, пропущенным через мясорубку. Едва выбравшись на берег, я рухнула на камни и отключилась.

Когда я пришла в себя, Катька сидела рядом и ревела как белуга.

— Ты что это вдруг?

— Живая! Ура!

— Я и не собиралась умирать. Где мы?

— Как где? На берегу.

Я поднялась и огляделась вокруг. Мы сидели на узкой полоске песка. К самой реке подступали деревья, а за спиной широко разливалась спокойная гладь воды. Вот только плыть нам по ней было не на чем.