Лариса Соболева - Гробница вервольфа

– Можно я позвоню Курасову? Телефон у меня дома…

– Позже, – сухо бросал он и снова задавал вопросы: почему она пришла к соседке; как вошла; как поняла, что здесь побывал маньяк… – Значит, вы считаете, он был здесь, когда вы вошли?

– Мне так показалось. Захлопнулась входная дверь, а так уже было в ресторане… – Она путано рассказала о похожей ситуации.

– Как интересно! Два раза убили женщин, вас застают рядом с трупами, маньяка никто не видел, при этом он находился в обоих случаях в одном с вами помещении, но вас не тронул. Я правильно понял?

– Да, все так.

– Почему же он вас не убил?

– Не знаю… Я помогла ему однажды, не зная, кому помогаю.

– Да? И как же вы помогли?

И еще один сбивчивый рассказ выслушал он и, судя по выражению лица, ничего не понял. Потом вдруг заявил:

– Вы проедете с нами.

– Зачем? Куда? – всполошилась она.

– В изолятор временного содержания. До выяснения.

– Вы арестовываете меня? На основании чего?

– На основании странных стечений обстоятельств.

Вдруг до Софии дошло, что права качать бесполезно. Тупого мужика не прошибить ничем, о логике он понятия не имеет, задерживает ее на всякий случай, чтобы не иметь проблем с начальством.

– Но почему вы не хотите вызвать Курасова?

– Вызовем. Завтра. Сегодня уже поздно.

Мысль заработала в одном направлении – что делать? Самой надо как-то справиться с ситуацией и позвонить… Точно – позвонить!

– Я могу переодеться? Не в халате же мне ехать.

Он разрешил, отправив с ней двух парней. Идя к выходу, она услышала за спиной переговоры:

– Убил мужчина. Зачем ты задерживаешь ее?

– Не исключено, что она его сообщница. Разберутся те, кому надо.

В общем, попался идиот, каких в милиции, наверное, тьма, поэтому данные органы и не в чести у народа. В прихожей София попросила проверить комнаты, ведь дверь ее квартиры была открытой, маньяк мог зайти сюда. Один из сопровождающих остался с ней, второй обследовал четыре комнаты и вскоре сообщил, что везде пусто. София отправилась в ванную, там лежал телефон, который ей дали в уголовном розыске, и нажала на кнопку экстренного вызова. В сущности, все это мелочь по сравнению с тем, что она не лежит рядом с Миррой. Разберутся, вне сомнения, жизнь продолжится…

«Марго неслась во весь опор, Сурову с трудом удалось нагнать ее уже далеко в лесу. Он крикнул:

– Маргарита Аристарховна, сбавьте ход!

Она придержала Ласточку – что ни говори, а в сумерках лес неприветлив. Подъехавший подполковник укорил ее:

– Не понимаю, чего вы всполошились? Лошадь загоните. Мишель при оружии…

– Я сама себя не понимаю, такого со мной не случалось. Все-таки поедемте, милый Александр Иванович, поскорее.

Скакали рысью почти до усадьбы герцогини. Внезапно Суров натянул поводья, Марго тоже заметила необычную сцену, остановила Ласточку. Вставшая на дыбы лошадь била копытами в воздухе, наступая на человека в черном, который размахивал рукой и пятился.

– Смотрите, Гермес! – бросил Суров и стегнул своего коня. – Где Мишель?

– Стреляйте, Александр Иванович! – мчалась за ним Марго. – Это оборотень! Стреляйте!

– Портупею отдал! – досадливо крикнул он в ответ.

Услышав топот копыт, человек кинулся в заросли. Гермес вернулся к Уварову, и тот в который раз очутился между копытами коня, сам того не зная. Суров бросился догонять оборотня, а Марго бежала к брату, заполошно крича:

– Мишель! Мишенька! Боже мой!

Гермес разрешил ей подойти к хозяину, отступив. Марго упала на колени, взяла окровавленную голову брата, прижала к груди и заплакала навзрыд. Вдруг она опомнилась, что совсем одна в этом страшном лесу, позвала:

– Александр Иванович! Где вы? Александр Иванович!

– Здесь, – вынырнул Суров из зарослей. – Не догнал. А, черт! – взяв за повод Гермеса и увидев, что его шея в крови, выругался он. – Мерзавец поранил такого коня… Молодец, Гермес. Умница!

– Что с Мишелем? Поглядите, он ранен в голову.

– Дышит? – наклонился к другу Суров.

– Слава богу, да. Но он весь в крови. Скажите, он не умрет?

– Будем надеяться, нет. Лишь бы Гермес меня послушался, он ведь не признает никого, кроме Мишеля.

Суров оторвал край от рубашки, обвязал голову Уварова, который застонал, значит, приходил в себя. Подполковник обратил внимание на довольно увесистый камень на дороге, забросил его в кусты. Видимо, оборотень им и ударил друга по голове. Затем, ласково разговаривая с Гермесом, он взял его за повод и дал команду. Конь, на удивление, послушался, сел на круп, заскользил передними копытами по земле, вздымая пыль, и почти лег на живот. Суров закинул руку Уварова на свое плечо, довел до Гермеса, усадил в седло и сел позади Мишеля, бормоча:

– Прости, Гермес, я знаю, ты ранен, тебе тяжело. Но так надо, стало быть, терпи, дружище, ты сможешь… Маргарита Аристарховна, привяжите моего коня к своему седлу. Живо!

В усадьбе послали коляску за доктором.

Рана оказалась неопасной, но сотрясение Уваров получил. Марго не отходила от него, читала вслух, поила отварами. Гермеса, шея которого была изрезана, раны глубоки, лечил конюх по советам ветеринара из города. К вечеру пятого дня Уваров попросил перенести кушетку на террасу, на нее и лег. Пару дней лили обильные дожди, земля обновилась, после жары радовала прохлада. Марго, Суров и мадемуазель Каролина коротали вечера за картами. Выигрывала гувернантка, чем злила хозяйку.

– А Гермес-то, Мишель, жизнь тебе спас, – впервые заговорил о нападении Суров. – Надо ж додуматься: стать, чтобы хозяин лежал меж копыт, и не подпускать убийцу, становясь на дыбы. Поразительные существа лошади…

– Мне покоя не дает оружие, – проговорила Марго, кидая карты. – Он размахивал рукой, отбиваясь от Гермеса, а в руке что-то было.

– Признаться, я сам о том же думаю, – сказал Суров. – Еще меня занимает дерево – его срубили и бросили на повороте. На хорошем ходу лошадь не сразу сообразит, что перед нею препятствие.

– Но не Гермес, – хвастливо сказал Уваров. – Он первый заметил дерево, сбавил ход и стал.

– Знатный конь, – похвалил Суров. – А поворот последний перед усадьбой ее светлости.

– Дерево бросил убийца, – сказала Марго. – Только ему нужно, чтобы путник задержался, а он его…

– Выходит, убийца знал, что кто-то обязательно поедет к герцогине.

– К ней никто не ездит, – вставил Уваров. – Они все сидят взаперти.

– Не скажи, – возразил Суров. – Де ла Гра в городе бывает. Не думаю, что и барон с баронетом затворники.

– Полагаете, убийца поджидал кого-то из них? – спросила Марго.

– Вряд ли, – ответил Суров, бросая карту, и вдруг, когда гувернантка кинула свою карту, он поднял брови. – Мадемуазель снова в выигрыше.