Лариса Соболева - Гробница вервольфа

Ночную тишину прорезал голос – Шарлотта пела, а прохладный воздух далеко разносил чарующие звуки. Уваров погрузился в себя, казалось, он вот-вот сорвется и понесется к ней. Марго подошла к брату и взмолилась:

– Умоляю тебя, не плыви к ней. И больше не езди без нас к герцогине, обещай мне.

– Не поплыву. Иди, Марго, я хочу побыть один.

– Ты будешь спать здесь? – испугалась она.

– Да. Не бойся, я обещал и никуда не поплыву.

Он слушал почти всю ночь голос Шарлотты, полный печали.

Уваров принял решение оповестить герцогиню о кознях убийцы и посчитал нечестным скрывать свои намерения от сестры и друга.

– Только когда окрепнешь, – поставила условие Марго. – Поедем втроем. Заодно узнаем, каково решение герцогини насчет твоего предложения.

– Она против, – напомнил брат, – именно из-за ее недуга. Мы объясним, что знаем о болезни, от нас она получит поддержку. Почему ты молчишь, Саша?

Марго отошла к краю террасы, смотрела на озеро.

– Предупредить, разумеется, надо… – почему-то неохотно поддержал его идею Суров. – Однако ты, Мишель, торопишься.

– Тороплюсь? – вскипел Уваров. – Хочешь, чтобы негодяй еще кого-нибудь убил?

– Бог с тобой, Мишель! – запротестовал Суров. – Кстати, вы заметили, полнолуние прошло, а о новом трупе не слышно.

– План убийцы сорвал Гермес, – бросила через плечо Марго.

– Ты не ответил. Почему я тороплюсь? – повторил Уваров.

Марго с молчаливой надеждой взглянула на Сурова, который понял, что и она не горит желанием навестить ее светлость.

– Мы не знаем, что за человек графиня, – пустился в пояснения подполковник, – не знаем, какие у нее отношения с родственниками и профессором, а ведь именно они вызывают у нас подозрения. Подозрения, друзья мои, а не уверенность! Ты, Мишель, не боишься обвинить невиновных людей?

– А ты чрезмерно щепетилен, – упрекнул его друг.

– Я призываю к осторожности. Хорошо, скажем герцогине, что в ее доме живет убийца, да еще подставляет ее. И это близкий человек, которому она доверяет, раз позволяет жить в усадьбе. Ну-ка, поставь себя на ее место, как бы ты отнесся к такому заявлению?

Уваров свел брови, возможно, воображая ситуацию, о которой говорил друг. Марго поддержала Сурова:

– Герцогиня не поверит и выставит нас. Я бы так и сделала.

– Видишь? – подхватил Суров. – Ты, испытавший на себе руку убийцы, так и не стал благоразумнее. А теперь представь, насколько станем опасны для убийцы все мы. Пойми, я беспокоюсь о той же Маргарите Аристарховне, которая не сможет защититься, ежели попадется ему одна. Даже стены усадьбы ее не спасут, потому что ночью все спят, а он может прийти ночью…

– Мишель, не спи на террасе, – сделала правильный вывод Марго.

– Сдаюсь, – махнул рукой Уваров. – Но что же делать? С нашей стороны непорядочно умалчивать. А Евлампия? Она же способна опознать убийцу. Давайте подумаем, как устроить ей встречу с обитателями усадьбы.

– Кстати, Александр Иванович, – вспомнила Марго, – вы разузнали, почему она не дает о себе знать?

– Разузнал, – вздохнул Суров, и его вздох не сулил хороших вестей. – Она собрала вещи, расплатилась с хозяйкой квартиры и уехала в неизвестном направлении.

– Да как она посмела не сдержать слова?! – вскипела Марго. – Надо было ее с собой забрать. Что же теперь делать?

– Не корите себя, тогда у нас не было подозреваемых, мы и просчитались, – сказал Суров. – Евлампия спасает себя, побег ее закономерен. А действовать надобно по обстоятельствам. Ты, Мишель, поправишься, мы отправимся в усадьбу герцогини и на месте определим, что и как следует говорить.

На том и сошлись. Уваров отправился в конюшню навестить Гермеса.

И все же Мишель категорически отказался спать в доме, мотивируя, что свежий воздух быстрее восстановит его силы. Сестра успокоилась лишь тогда, когда на террасу привели двух волкодавов – собаки всегда почуют чужих.

Ночью Марго постучалась к Сурову. Тот открыл дверь, заодно и рот.

– Пустите меня, вдруг кто увидит, – зашептала она.

Подполковник посторонился, да так и остался у двери, едва догадавшись ее закрыть. Марго, прошмыгнув в комнату, трагически выговорила:

– Она снова поет! Она так прекрасно поет, что сердце сжимается. Это просто чудовищно!

– Да пусть себе поет.

– Как же пусть?! – ходила по комнате Марго. – Она зовет его, понимаете? Зовет!

– Погодите. Чего вы боитесь?

– Не понимаете? Мишель спит на террасе… Нет, я подозреваю, он не спит, он слушает ее. А вдруг у него проснется голос…

– Сердца? – подсказал Суров.

– Плоти! – прорычала Марго. – И вдруг он поплывет-таки туда? Он влюблен, а влюбленные лишаются рассудка. А если она не такая, какой Мишель ее видит?

– Вы ее больше не любите?

Марго сделала паузу, удивленно глядя на Сурова, словно некое открытие пришло ей на ум именно сейчас. Потом она плюхнулась на стул, опустив плечи, сказала тихо и сдержанно:

– Вы не знаете, что за узы нас с братом связывают. Родственники часто не любят друг друга или, по крайней мере, равнодушны, а у нас с Мишелем по-другому. Я в семье самая младшая, меня все баловали…

– Заметно, – усмехнулся он.

– Не иронизируйте. Но никто не относился ко мне так нежно, как Мишель. Я доверяла ему свои глупые секреты, он не смеялся надо мной, а когда меня исключили из пансиона…

– Вас?! – ужаснулся Суров. – За что?

– За дурное поведение. Там было так скучно, так тоскливо, преподаватели такие зануды, злые. А мне исполнилось тринадцать, и я уж пять лет там мучилась. Ну и проказничала. Маман с папа были в ярости от позора, который я устроила. Старшие брат и сестра объявили мне бойкот и не разговаривали, только Мишель встал на мою защиту, сказал им, что тюрьма не для меня. Всякий раз, когда выдавалась свободная минута, он приезжал домой и гулял со мной. Александр Иванович, меня пугают герцогиня и Шарлотта, Мишель не будет с нею счастлив.

Суров присел на корточки, взял руки Марго в свои ладони, приложил к губам и мягко сказал:

– Мишель любит Шарлотту, вы не помешаете ему жениться на ней.

– Это меня и бесит, – всхлипнула она. – Я натолкнула брата сделать ей предложение, а теперь… Всегда сначала делаю, потом думаю! Я глупа?

– Вовсе нет, – улыбнулся Александр. – Ну что мне сделать, чтобы вы не плакали?

– Давайте покараулим Мишеля? – жалобно попросила она. – А выспимся днем. Мы тихонько, с балкона…

– Опять? – простонал Суров. – Ведь нехорошо же.

– А коль он поплывет туда без нас? Что тогда будет? Его там ждет убийца!

– Так и быть, идемте на балкон, – вздохнул подполковник.

– Револьвер захватите, – попросила графиня.

– Зачем? – изумился он.

– Захватите, – повторила Марго, так и не объяснив.

Стараясь не шуметь, Суров принес два кресла, в одно села Марго, в другое он. Его клонило в сон, а молодая женщина бодрствовала, слушая Шарлотту, определяла, какое произведение та пела, и недовольным шепотом ворчала: