Лариса Соболева - Гробница вервольфа

– Простите, ваша светлость, мы вынуждены были войти без вашего позволения. Ваша служанка истекает кровью.

– Что с ней? – еще не видя няньки, сухо спросила герцогиня.

– Убита, – коротко бросил де ла Гра.

Она думала, ее ничем нельзя удивить, думала, что внутри ее образовалась пустыня. Да, удивить нельзя, можно напугать. Ноги герцогини подкашивались, но она сошла вниз, глядя на профессора, указавшего взглядом на канапе. Герцогиня приблизилась к няньке, но не близко – окровавленный труп ее остановил.

– Кто убит? – встрепенулась Шарлотта.

– На шее две раны, – сказал профессор. – Она недолго мучилась, мадам.

Спустились барон и баронет, порядком озадаченные оба.

– Что у тебя с лицом? – спросила герцогиня дочь.

Только сейчас все заметили, что лицо и шея Шарлотты окровавлены, в крови плечи, платье на груди, растрепаны волосы. Она выглядела настолько дико, что ни у кого не находилось слов. Шарлотта заметила, что приковала к себе внимание, во взглядах, обращенных на нее, плещется нечто противоестественное, внушающее беспокойство. Девушка съежилась, инстинктивно прижалась к Уварову и со страхом выговорила:

– Почему вы на меня так смотрите?

– Ты вся в крови, – сказал кузен тихо.

Шарлотта недоуменно пожала плечами и вымученно улыбнулась. Опустив голову, посмотрела на свое платье и вздрогнула. Руки сами по себе поднялись, будто хотели сорвать одежду, и задержались в воздухе – они тоже были в крови. Глаза Шарлотты расширились, рот приоткрылся, она глубоко и часто задышала.

Мать метнулась к дочери, оторвав ее от Уварова, прижала к себе:

– Ты ранена? Кто напал на вас?

– Что с няней? – опомнилась Шарлотта, словно ничего о ней не слышала. – Где она?

– Де ла Гра, разбудите слуг, ее надо помыть, – приказала герцогиня, не отпуская дочь и затравленно глядя на чужих людей, которых не уговоришь держать язык за зубами. – Извините, господа, я вынуждена покинуть вас. Идем, Шарлотта, в твою комнату.

Герцогиня увлекла дочь к лестнице, однако та вырвалась, отступила от матери, глядя то на свои окровавленные руки, то по сторонам. Наконец заметила няньку, кинулась к ней и застыла на несколько секунд. То ли припоминала, что случилось, то ли до нее трудно доходила смерть няньки. Но наступил миг, когда она всхлипнула и вдруг упала на пол. Уваров и Суров подскочили к ней, Мишель поднял девушку на руки.

– Идите, сударь, за мной, – с завидным самообладанием сказала герцогиня.

В зале воцарилась тишина, когда ни один человек не знал, что делать. Да и смотреть отчего-то друг на друга было неловко, будто убийца старухи находился здесь, а остальные знали его и делали вид, что это не он. Вот такая нелепая пауза возникла. Фон Бэр почесал затылок, прошел к буфету, достал водку с рюмкой и предложил стеснительно:

– Господа, кто-нибудь желает?

– Пожалуй, я составлю вам компанию, – сказал Суров. Он подошел к барону и, когда тот наливал в рюмки водку, произнес: – Надо бы ее накрыть…

– Ай, – отмахнулся барон, – де ла Гра позаботится. Ну, как говорится, за упокой души… Пардон, закуски нет…

Вбежали две женщины с ведром и полотенцами, поклонились господам, затем унеслись наверх. Вошли де ла Гра и сонный мужик в исподнем с простыней в руках. Профессор жестом указал на диван, мужик перекрестился, накрыл няню, поднял и унес. Снова и снова тишина, будто живых не осталось.

– Еще рюмочку? – обратился барон к Сурову.

– Благодарю вас, – отказался тот.

Вернулась герцогиня с Уваровым, барон украдкой опрокинул рюмку, спрятал графин и облокотился о шкаф, преданно взирая на сестру.

– Господа, прошу вас. – Герцогиня обвела рукой зал, разрешая выбрать место. Расселись кто где, канапе, на котором лежала нянька, разумеется, не заняли. – Где вы нашли няню и мою дочь?

– Недалеко от аллеи, ведущей к дому, – ответил Суров. – За кустарниками…

– А как вы очутились в моей усадьбе?

– Мы катались на лодках… – выручила Марго, прежде всего брата, ведь о тайных свиданиях дочери герцогиня не знала. – Услышали, как кто-то вскрикнул…

– Вы катаетесь глубокой ночью? – Кажется, герцогиня не верила.

– Не каждую ночь, но катаемся, – выдерживая ее взгляд, сказала Марго.

– И вы оказались так близко к моему берегу, что услышали крик?

– Было темно, а мы увлеклись… плыли наперегонки… и случайно оказались близко. Простите нас.

Герцогиню явно не удовлетворило объяснение, но она его приняла. Впрочем, ничего другого ей и не оставалось, ну разве что еще продолжить выяснять:

– Вы услышали крик, дальше?

– Мы причалили к берегу и побежали на звук, – продолжила Марго. – Вы бы так же поступили, ваша светлость, когда бы человек нуждался в помощи. Потом кто-то застонал, мы пошли на стон и увидели вашу дочь с няней.

– Няня лежала на спине, а мадемуазель Шарлотта на ней, – посчитал нужным сообщить Суров.

– Шарлотта выпила кровь старой няньки?

Вопрос задал барон, а оттого, что задан он был невинным тоном, показался до неприличия идиотским.

– Замолчи! – процедил фон Левенвольде.

– Моя дочь говорила, кто напал на них? – словно не слыша обоих, спросила герцогиня.

– Нет, – сказал Суров. – Она не в себе была, а нянька еще дышала, мы посчитали себя обязанными доставить ее в дом. Ваша светлость, утром следует вызвать полицию.

– Непременно. Уже поздно, господа… или слишком рано. Благодарю вас за оказанную помощь.

– Разрешите нам завтра навестить вашу дочь, – набравшись смелости и не замечая, что герцогиня их буквально выгоняла, спросил Уваров.

Марго не сводила с хозяйки усадьбы глаз, восхищаясь ее самообладанием. От нее не ускользнуло, что видеться с ними у герцогини не было желания, в то же время она не решалась отказать. Марго сочла колебание за страх, ведь свидетели могут навредить ей и дочери, посему успокоила ее:

– Ваша светлость, рассчитывайте на нашу поддержку и помощь.

– Благодарю вас, – потупилась хозяйка. Мишелю ничего не ответила, а обратилась к племяннику: – Вильгельм, проводи господ. Я хочу, чтобы они добрались до своих лодок целыми и невредимыми.

Когда соседи покинули дом, она сделала брату выговор:

– Хоть иногда думай, что говоришь.

– Я просто пошутил, – хмыкнул тот.

– Твои шутки неуместны! – рявкнула она. – Иди спать.

– Думаешь, после таких событий легко уснуть?

– Выпей водки и проваливай, – не церемонилась она.

Получив разрешение выпить, барон приложился к рюмке, хотел пожелать сестре спокойной ночи, да только… Куда, к черту, она спокойная! Фон Бэр ограничился скромным наклоном головы и стал подниматься по лестнице, но задержался наверху.

Герцогиня осталась наедине с де ла Гра и собственной паникой, которую не могла выразить словами, оттого молчала. Вернулся племянник, сообщил, что соседи благополучно сели в лодки. Не дождавшись от тетки экстренного обсуждения инцидента, положил начало разговору сам: