Лариса Соболева - Гробница вервольфа

– Можно я приму душ?

– Конечно. Сейчас принесу полотенце.

Она поджарила мясо, передергивая плечами от отвращения, когда переворачивала кусок, и смотреть не могла, как Артем его ест. Уткнулась глазами в чашку, сказав:

– Он же где-то живет.

– Да уж не в норе, – понял Артем, о ком она завела речь. – И не на улице, судя по костюму. Думаю, у него есть неплохая работа, на которой его уважают.

– Мне кажется, у таких людей имеются отклонения в психике, причем давнишние. Наверняка родители показывали врачам его в детстве. Вы не обращались к психиатрам?

– Мы-то обращались, но маньяки, как правило, не обращаются к врачам. А всех, кого мама водила к психиатру, не переберешь.

– Как же его поймать?

– Он сам придет к тебе. А мы его подразним.

София была согласна на все, почувствовала, что у Артема есть план. С надеждой спросила:

– Как подразним?

– У него есть одна маленькая слабость, – улыбался Артем, не забывая о завтраке. – Он любит тебя.

– Ай, брось! – махнула рукой София, разочаровавшись. – Любит и пугает до смерти?

– Не пугает, а показывает тебе свое могущество и доказывает любовь. Может, он надумал сделать тебя своей подругой и хочет, чтобы ты благоговела перед его силой, бесстрашием и неуловимостью.

– Чушь собачья.

– Я девять месяцев изучал материалы по маньякам, у них может появиться любая бредовая идея. И смотри, как он действовал: убил женщину в ресторане, где ты была с мужем. Потом звонил тебе с нежностями, один раз показался, а когда ты ему напомнила про мужа, он тут же убрал его с дороги.

– Так это он Борьку? – ахнула София.

– Он, – кивнул Артем. – Смотри дальше: он не звонит тебе, знакомится с Миррой, которая живет рядом с тобой, приходит к ней и убивает. Пустил тебя в квартиру, не причинив вреда, закрыл там, а сам побывал здесь и оставил послание. Он освободил себе путь к тебе, готовит встречу, о которой сказал.

– Кажется, я сейчас умру заранее.

– Не стоит умирать, – подмигнул ей Артем. – Мы его заставим сделать необдуманный шаг.

– Каким образом?

– У него на пути стану я.

София поняла его план, в восторг не пришла, ибо для нее опасность увеличится. Но разве есть выбор? Хоть бы успеть дописать, ведь…

«– Вы слышали? – всполошилась Марго в лодке.

– Кто-то вскрикнул, – прислушиваясь, сказал Суров.

– Крик был женский, – определила она. – Гребите к берегу, там Мишель. Только бы с ним ничего не случилось…

Уваров бежал, гадая, кто и почему кричал. У начала аллеи он остановился, глянул вдаль – там виднелся дом, фонарь горел на столбе, как у него в усадьбе, и было пусто. Ни Шарлотты, ни няньки, а далеко они не могли уйти. Уваров поднял фонарь повыше, осмотрелся. По обе стороны аллеи – кустарники и темень.

– Шарлотта… – позвал он.

Словно весь мир вымер. Поразительное безветрие, поразительная тишь. Уваров чувствовал – что-то случилось, но что и где? Он озирался и медленно шел по аллее, держа фонарь высоко. Звук собственных шагов врезался в уши и казался чужеродным, тревога переполняла душу – неясная, но обжигающая грудь. Уваров прислушивался к тишине, вглядываясь в темень, одновременно ощущая опасность вокруг. Чудилось, за ним кто-то крадется, поэтому он легко поворачивался вокруг своей оси, ведь нет хуже положения, когда враг оказывается за спиной. И все же ночь не всегда оставалась безмолвной, редкие шорохи возникали, но мгновенно прекращались, Уваров не успевал определить, откуда они.

Внезапно, перекрывая тихую поступь его осторожных шагов, послышались еще чьи-то торопливые, нет, даже не шаги, а бег. Уваров вынул револьвер. Две тени быстро приближались со стороны озера, Мишель взмок от напряжения, наставил револьвер…

– Марго?! Саша?! – изумился он. – Как? Откуда?

– Мишель! – кинулась к брату Марго. – Не задавай вопросов, потом… Скажи, что случилось? Мы слышали, кто-то вскрикнул.

– Не знаю, – вымолвил он, не оправившись еще от потрясения, связанного с их появлением, хотя был безумно рад им. – Шарлотта и ее няня не могли дойти до дома, они где-то здесь…

– Тсс! – оборвал его Суров, прислушиваясь.

Брат с сестрой тоже прислушались. Но нет, кругом все тихо. Чужая тишина, чужие места, которые никто из них не знал. Марго не выдержала, заговорила, но шепотом:

– Что вы слышали, Александр Иванович?

Звук повторился, теперь его услышали все.

– Похоже на стон… – произнес Суров.

– И недалеко, – согласилась Марго, которой было страшно от одного сознания, что здесь чужая территория и тут произойти может все что угодно.

– Где? – занервничал Уваров. – Где был стон?

Глухо и более отчетливо кто-то охнул. Уваров бросился на звук, сойдя с аллеи, преодолел неподстриженные кусты, посаженные вдоль дорожки. Заметив светлое пятно, он скорым шагом, пригибаясь под ветвями, вышел на крошечную поляну и остолбенел, подняв фонарь. За его спиной остановились Марго и Суров, Мишель чувствовал их напряжение, ему показалось, они не дышали.

В высокой траве лежала на спине нянька. Шарлотта тоже лежала рядом, но ничком, ее волосы накрыли лицо старухи. В тот момент, когда троица вышла на них, Шарлотта пыталась подтянуть ноги, чтобы встать на колени, что давалось ей трудно, оттого она и стонала. Уваров, отдав фонарь Марго, кинулся к девушке, взял за плечи.

– Это вы, Мишенька… – послышался ее слабый голос. – Почему вы здесь?

Он поставил ее на ноги:

– Что с вами?

– Со мной? – промямлила она. – А что со мной?

– Боже мой! – чуть слышно вскрикнула Марго.

– Кто здесь? – Шарлотта зашаталась, словно пьяная. Уваров поддержал ее.

Суров присел возле старухи, затем быстро подхватил ее на руки.

– Она дышит. Быстрее, думаю, ей можно помочь.

Шарлотта была слаба, ее нес Уваров, Марго бежала впереди, освещая дорогу фонарем. У дома собаки словно взбесились – рвались с привязи, лая на чужаков. Двери не были заперты, в дом вошли свободно, но ни одной живой души, чудилось, в нем не было. Впрочем, все ведь должны спать.

– Есть кто живой? – закричал Суров.

– Положите ее сюда, – указала Марго на канапе, сама же принялась подбрасывать дрова в камин.

– Э-эй! – кричал Суров, уложив няньку. – Сюда! Ваша светлость!

Уваров поставил Шарлотту на ноги, она прислонилась к нему, стояла нетвердо, он обнял ее, поддерживая.

– В чем дело? – появился первым де ла Гра.

– Господин профессор, сюда! – указал Суров на канапе.

Де ла Гра сбежал вниз, но света было слишком мало, чтобы понять, что со старухой. Не суетясь, профессор подошел к столу, зажег лампу и попросил Сурова посветить ему.

– Господа, по какому праву вы ворвались в мой дом?

Грозный голос принадлежал герцогине, которая успела одеться и стояла наверху, до белизны пальцев сжимая рукой перила. Даже в полумраке было видно, что ее лицо перекошено от гнева и она с трудом сдерживается. За ней разом появились фон Бэр с фон Левенвольде, оба в шлафроках до полу из дорогой персидской ткани. К этому времени камин разгорелся, Марго вышла на середину зала, не желая ссоры, мягко сказала: