Марина Серова - Ошибка Купидона

Я терялась в догадках, за каким лешим Хрусталева после посещения Светланы потянуло в такую даль, но выбора у меня не было, и я просочилась следом за ним в старенький, видавший виды автобус. А потом, расположившись на заднем сиденье, откуда хорошо просматривался весь салон, всю дорогу строила различные, в том числе и совершенно немыслимые, объяснения выбранного моим подопечным маршрута. Между прочим, учитывая увиденное сегодня в квартире Зелениных, я смело могла абсолютно не стеснять своей фантазии. От этого человека можно было ожидать чего угодно.

А мой «объект», хотя мне больше хотелось называть «красавчика» уничижительным словом «субъект», как ни в чем не бывало сидел на одном из передних сидений и читал какую-то желтую газету — как в смысле цвета бумаги, на которой она была напечатана, так, по всей видимости, и содержания. А в конце пути даже принялся разгадывать в ней кроссворд, что почему-то вывело меня из себя.

Вообще, в последние дни я что-то стала нервная. Слишком просто стало меня разозлить. Раньше я за собой такого не замечала. А посему, поставив себе диагноз «переутомление», решила после окончания этого дела обязательно съездить куда-нибудь на пару недель. Себя показать и людей посмотреть. Лучше всего, если это будет поездка к моему любимому Черному морю.

Автобус остановился на конечной остановке. Это был покровский междугородный вокзал. Судя по тому, что Хрусталев решительно направился к кассам, путешествие наше на этом не заканчивалось. Но пытаться взять билет на тот же автобус, что и Александр, было слишком рискованно. Целых два дня — вчера и сегодня — я старалась не попадаться ему на глаза. Но я не такая серая мышка, чтобы долго оставаться в тени. И пару раз я уже поймала на себе его взгляд. Еще немного, и у него могут появиться по моему поводу некоторые подозрения. Поэтому, подслушав название населенного пункта, до которого он взял билет, я отправилась бродить по привокзальной площади в поисках попутной машины.

Здесь, как на всяком вокзале в наше время, несколько человек, молодых и не очень, на «Жигулях» различных моделей день и ночь дежурили в поисках клиента. И они наперебой стали предлагать мне свои услуги, как только поняли мои намерения. Выбрав наиболее приличного и не слишком корыстного водителя, я отвела его в сторонку.

— Дороговато, конечно, но что поделаешь, — прикинулась я бедной сиротой, чтобы с дурацкой многозначительностью продолжить: — В моем положении я не выношу общественного транспорта, а мне очень нужно быть сегодня в Константиновке одновременно с рейсовым автобусом. Меня там будет встречать свекровь, а мы даже не знакомы, и я боюсь с ней разминуться…

Еще несколько минут я лопотала какую-ту ерунду, в результате чего не только перестала интересовать водителя как женщина, но и вызвала у него серьезные опасения в отношении моего душевного здоровья. То есть он уже считал меня полной идиоткой, чего я и добивалась. Маска юродивого — одно из самых древних приспособлений детективов и секретных агентов. Еще во времена Ивана Грозного по Святой Руси слонялось множество псевдоюродивых, состоявших на тайной службе у великого параноика.

До отправления автобуса оставалось еще полчаса, и я в соответствии со своим новым имиджем разложила на ступеньках вокзала газетку и приступила к полднику. Для полного дурдома не хватало только яичек в платочке. А мой водитель недвусмысленно ухмылялся, показывая меня своим менее удачливым коллегам. Они хохотали и хлопали его по плечу.

По дороге в неведомую Константиновку я сделала вид, что мне стало совсем плохо, и, закрыв глаза, занялась «подбиванием бабок». Ситуация оставалась не менее загадочной, но кое-какие детали начинали проясняться. Во всяком случае, мне уже было понятно, что Хрусталев является не только любовником Светланы, но и ее поставщиком наркотиков. Зеленин ни словом не обмолвился об этом пороке своей жены, из чего я сделала вывод, что он о нем не знает.

Ничего странного: обычно люди крайне ненаблюдательны. Например, мои соседи узнали, что их дочь беременна, только после того, как «Скорая» увезла ее в роддом. Именно близкие чаще всего последними узнают о том, что их сын, или муж, или… — законченный наркоман. И это уже не удивляет специалистов.

Поэтому теперь мне не казались странными и отношения любви-ненависти между Светланой и Хрусталевым. Наркотики объясняли все. В состоянии наркотического опьянения она испытывала страстное влечение к нему, а в период «отходняка» — мучительные угрызения совести.

Поразмышляв таким образом еще немного, я пришла к окончательному выводу, что история эта действительно достаточно банальная, особенно для нашего времени, когда чуть ли не каждый третий — наркоман, не говоря уже о количестве алкоголиков.

«Вот именно», — хохотнул внутренний голос. Оказывается, он тоже увязался со мной в Константиновку.

Данный населенный пункт, как я узнала еще на вокзале, оказался обычным селом, хотя и довольно крупным. Во всяком случае, там был двухэтажный Дом культуры с непременным памятником Ленину у входа и вечерним рестораном на первом этаже. А самой большой достопримечательностью Константиновки оказался детский дом. Но о нем я узнала только тогда, когда Хрусталев остановился перед «парадным подъездом». А еще точнее, в тот момент, когда женщина в грязном белом халате, выслушав его, кивнула головой и скрылась за толстой скрипучей дверью.

Прочитав с помощью «зума» видеокамеры табличку на дверях покосившегося двухэтажного особняка, я не поверила своим глазам. Что было нужно Хрусталеву в этом богоугодном заведении? В голову полезла версия, что в этом полумедицинском учреждении у Хрусталева работает знакомая медсестра, которая помогает ему с наркотиками. Но это могло быть актуальным лет пятнадцать назад. В наши дни наркотики — не проблема. Особенно если у тебя есть деньги. А судя по тому, с какой легкостью Хрусталев оставил на рынке несколько сотен, деньги у него были.

Я с удобством расположилась в развалинах какого-то дома прямо напротив и могла прекрасно видеть оттуда все происходящее. Компанию мне составляли несколько кур, разыскивающих у меня под ногами что-нибудь съедобное и квохчущих тягучими старушечьими голосами.

Минуты тянулись, как часы, и чтобы как-то убить время, можно было заняться пресловутой «застрахованной» кассетой. Отмотав метры записи, которые мне еще пригодятся, я буквально за пару минут разделалась с идиотской защитой, сняла несколько пробных кадров и убедилась, что видеокамера абсолютно готова к работе. На всякий случай не стала прятать ее далеко, а потом придумала себе развлечение: максимально приблизив изображение, стала рассматривать Хрусталева, как насекомое под микроскопом.