Марина Серова - По закону подлости

В ее голосе появились капризные нотки:

— С ним приезжает целая бригада охраны, они все классные специалисты.

— Ну и прекрасно, — порадовалась я за нее. — По крайней мере сможешь ходить спокойно и не вздрагивать. Будешь под охраной.

— А я и так… не вздрагиваю, — возразила Валерия, прикуривая и разгоняя дым рукой. — Я, между прочим, смелая. А вот почему ты полностью сменила имидж, Тань? Считаешь, тебе это больше идет? Или ты на самом деле байкерша? Ни в жисть бы не узнала тебя, честное слово! Только вот этот смешной мешочек с игрушками напомнил мне тот вечер, когда мы вместе…

Тут Валерия заплакала опять, и все пошло по новой.

После окончания этого захода я попросила у нее разрешения оставить мотоцикл в домике.

— А… — начала она, но осеклась и подозрительно взглянула на меня. — Что-то случилось, да?

Я была немного удивлена, что мой замечательный следователь с не менее замечательной фамилией Азизбегян не поставил ее в известность о поимке опасной преступницы, и вообще, кажется, Валерия даже мысли не допускала о моей причастности к этому делу. Ну и слава богу!

— Ты знаешь, Валерия, — осторожно начала я подходить к нужной теме, — я же была с вами все это время и теперь даже чувствую за собой какой-то долг, что ли, перед памятью Валерия: мне кажется, я должна заняться расследованием этого дела.

— Папик приедет и все сделает. Он все может!

Валерия просто отмахнулась от меня и, встав с кровати, предложила мне выпить. Я не посчитала для себя возможным отказаться; она достала из стоящего здесь же холодильника бутылку коньяка «Курвуазье» и поставила ее на стол.

До сего момента я как-то упускала из вида финансовую сторону дела, хотя неоднократно слышала про богатого «папика», но сейчас бутылка дорогого коньяка заставила меня задуматься.

Азизбегян говорил об убийстве Валерия с целью ограбления, и эту версию исключать было нельзя. За неимением всех прочих она становилась основной.

Однако хочу сразу сказать, что по личным причинам мне она совершенно не нравилась.

Мы выпили, и тут Валерия наконец-то разговорилась.

Ее словно прорвало, да это было и понятно: ведь за время, прошедшее с того вечера, она, кроме оперативников и следователя, не разговаривала больше ни с кем.

— Как только мы вернулись домой после шашлычной, Валерий сразу ушел и сказал, что вернется через двадцать минут. Он хотел мне сделать какой-то сюрпри-из, — всплакнула Валерия и вытерла нос пальцем. — Я ждала, ждала, а потом раздались выстрелы, я испугалась и пошла к тебе, помнишь, да?

— Конечно, помню! — энергично кивнула я, стараясь и ее зарядить этой энергетикой, а то хныканье начало мне уже поднадоедать.

— А утром ко мне прибежал толстый Петрович и позвал, — всхлипывая, рассказывала Валерия. — Он меня позвал в самый конец этой улицы, а там Валерий лежи-ит!

Женщина опять разрыдалась.

Разговор понемногу настроился на нужную волну, Валерия рассказала про встречу с Азизбегяном, но ничего нового, увы, я не узнала.

— А твой папик как относился к твоему пропавшему мужу? — спросила я.

Валерия вздрогнула, подняла на меня глаза и, очень старательно изображая честность, ответила:

— Очень хорошо. Он его уважал.

Я понимающе покивала и на всякий случай уточнила, когда же появится ожидаемый папочка. Но тут Валерия снова захныкала, и разговорить ее больше не удалось. Да и надоело заниматься этим делом, если честно признаться.

Ночь уже давно стояла на дворе, когда мы обе наконец стали позевывать и посматривать друг на друга, ожидая, кто первой скажет о необходимости ложиться спать.

Я вышла на кухню, чтобы налить в бокал холодной воды, и не стала там зажигать света: его достаточно попадало из окна, да и не сумела я сразу найти на стене выключатель.

Найдя стакан, я, проходя мимо окна, выглянула в него и уже совсем было отвернулась к крану, как остановилась и снова вернулась к окну.

Мне показались подозрительными ближайшие к стене домика кусты: почудилось, что там кто-то есть.

Я подкралась к окну совсем близко и прижалась лицом к стеклу.

Так и есть: после нескольких минут наблюдения я заметила человека, неподвижно сидевшего на земле в кустах и наблюдавшего за одним из освещенных окон Валериного домика.

Я призадумалась.

Это мог оказаться кто угодно: и оперативник, обещанный мне Азизбегяном и сидевший сейчас на холодной земле по приказу умного руководства, отдыхающего у себя дома, и просто какой-нибудь сексуальный маньяк.

В задумчивости я вернулась в комнату к Валерии.

— Что-то ты долго там бродила и свет не зажигала. Заблудилась, что ли, Тань? — спросила меня Валерия, зевая уже с нескрываемой откровенностью.

— Есть немного, — улыбнувшись, призналась я и сказала, что мне, пожалуй, пора.

— Ты в свой домик? — спросила Валерия, испытывая явное облегчение от того, что я ухожу.

— Ну, как бы, — неопределенно ответила я. — Мотоцикл пусть пока постоит, ты не против?

— Нет, конечно, — искренне обрадовавшись моему уходу, ответила Валерия, и я, повесив на плечо сумку, попрощалась с гостеприимной хозяйкой.

Не задерживаясь на крыльце, я быстро сошла с него и по скудно освещенной лунным светом дорожке отправилась к месту стоянки.

О возвращении в свой домик не могло быть и речи!

Возвращаться туда я просто не могла, а вот вернуться к домику Валерии и познакомиться хотя бы визуально с тем, кто следит за ней, у меня желание было.

Не оборачиваясь, я шла до тех пор, пока, по моим расчетам, меня не стало ни видно, ни слышно с того места, где находился незнакомый мне наблюдатель, и, завернув вместе с дорожкой к зарослям, среди которых у меня произошло близкое знакомство с байкерами и Блендамедом, я нырнула в эти самые заросли и в обход, пригибаясь, вернулась к домику.

Человек, так упорно следивший за Валерией, не мог не заинтересовать меня.

Я притаилась среди зарослей напротив домика, соблюдая почти предельное расстояние, и закурила, пряча огонек сигареты в кулачке.

Наконец у Валерии потух свет, но сидевший в кустах человек оказался опытным конспиратором: он пробыл в своем убежище еще не меньше получаса, прежде чем решил пошевелиться, и замаскировался так хорошо, что если бы я точно не знала о том, что в кустах кто-то прячется, то никогда бы его и не заметила.

На самом деле он был опытным специалистом в этом деле, и именно как профессионала его нельзя было не уважать, но и не опасаться.

И вот, очевидно, решив, что Валерия больше не выйдет, этот профи позволил себе расслабиться и переместиться из кустов ближе к двери.

Мне хорошо был виден его силуэт, но я не могла точно разглядеть, мужчина это или женщина.

Подумав, что он может попытаться войти в дом, я тоже постаралась оказаться как можно ближе к нему.