Евгения Михайлова - Город сожженных кораблей

Сергей выдержал долгую паузу. Затем сказал тихо, но настолько всерьез, что Лидия побледнела:

– Прекратите лгать и выкручиваться. Вы узнали человека, который стоит рядом с вашей дочерью. Я смотрел на вас! Мне этого достаточно. Вы понимаете, что ситуация приобретает совершенно другое качество?

– Нет. О чем вы?

– Вы, разумеется, потерпевшая. Но Виталий Никитин подозревает вас в преступном замысле. Он считает, что вы могли заказать его дочь Элизу для того, чтобы Валерия, ваша общая дочь, стала единственной наследницей. Наследовать есть что.

– Валерия…

– Да. Убита. Но это могла быть ошибка исполнителей, которые не знали, что девушки переоделись, а у них, возможно, было фото Элизы в этом пальто.

– Вы с ума сошли! В чем вы меня обвиняете?! – Лидия пыталась говорить гневно, но голос ее предательски дрожал.

– Пока – в ложных показаниях. Вы настолько хотите что-то скрыть от следствия, что это сильнее желания матери найти и наказать убийцу дочери.

– Дочь не вернуть вашими допросами… – вырвалось у Лидии.

– О как! Цинизм, однако. Вы узнали человека, который, возможно, убил вашу дочь. И скрываете его от следствия. Чем это можно объяснить? Вас действительно что-то связывает, и за Элизой эти двое приехали не случайно в ту ночь, когда у вас и у вашего мужа было алиби? Но у заказчиков не бывает алиби. Это понятно? Вы перестарались.

– Что вы говорите! Что вы накручиваете! Да, мне показался знакомым этот человек, но я не уверена и совершенно не хочу его впутывать в эту историю.

– Убийство вашей дочери – для вас уже история? Любопытно. И я объясню, что именно любопытно. Вы настолько не хотите называть этого человека, что, скорее всего, допускаете, что он мог съездить к Сечкину с Валерией с целью увезти Элизу. Вы уверены, что он в чем-то замешан, возможно, это убийца Элизы. И он вас сдаст как заказчицу, вот и перевод чудовищной фразы: «Дочь не вернуть». Зато убитую Элизу можно будет найти.

– Я отказываюсь с вами разговаривать без своего адвоката.

– Приводите адвоката. Ваш статус ввиду явно ложных показаний меняется. Вы – подозреваемая.

– Но у вас есть подозреваемый!

– В убийстве Валерии. Парень был нетрезв, его могли подставить или спровоцировать. И вообще – количество подозреваемых не лимитировано. Просто мы на него первого вышли. Мы с ним работаем. Но он мог видеть только одну девушку тем утром – одну или с мужчиной. Это ваша дочь. В это время другой человек, возможно, должен был по вашему плану убить Элизу. Такая получается версия. Показания вы будете теперь давать в присутствии психолога, в том числе на детекторе лжи. Такое мое решение. Сейчас распишитесь здесь. Это подписка о невыезде. Поскольку человек, который вместе с Валерией приехал за Элизой, уже наверняка скрылся, то на детекторе лжи в присутствии психолога, эксперта вы будете давать показания по этому видео завтра.

– Как вы со мной говорите… У меня горе. Я не могу сосредоточиться.

– Нет у вас горя. Мать так себя иногда ведет, но это, значит, такая мать. Приходилось встречаться. Думаю, дальше терять время на пустое общение бесполезно. Завтра за вами приедут.

Сикорская пошла к двери так тяжело, как будто у нее подошвы прилипали к полу. У двери она повернулась:

– Этот человек никуда не скрылся. И никого не убивал. Что там девчонки напутали, что случилось, я не знаю. Просто это не чужой мне человек. Я знаю его давно, задолго до Стивена. Я не могла ничего говорить из-за мужа. Стив ничего не знает. Но теперь уже все равно.

– Вы сейчас будете говорить?

– Мне плохо, – произнесла Лидия и сползла по стенке на пол.

Настя вечером скачала себе все материалы по делу Артема Васильева с разрешения Сергея. На следующее утро Сергей, проснувшись, конечно, не обнаружил ее рядом с собой. Зато на ее подушке в обнимку сопели в такт Олежка и Май. Да, сегодня же суббота. Бедный ребенок пришел к маме, может, есть захотел, но его согрела только собака. Это удивительно, но крупный пес и уже не совсем маленький ребенок для своих девяти лет могут компактно уложиться в самый маленький уголок. Настя всегда старалась занимать в постели как можно меньше места, потому что Сергей любил развалиться так, чтобы каждая рука или нога отдыхали отдельно. Она его очень жалела. Считала, что он слишком много работает, что дела у него настолько тяжелы для души, что пусть хоть тело немного отдохнет. Сергей специально, конечно, ничего не усугублял, но ему было комфортно в ауре теплой, нежной, благоуханной женской жалости. Их взаимное влечение оставалось таким же сильным, как в первый день открытия любви, но началось все, казалось Сергею, с ее сострадания. Она представила себе, что он рискует жизнью, охотясь за преступниками, испугалась, пожалела. И лишь в какую-то другую очередь сработали его обаяние, его внешность голливудского актера в роли сыщика. Сначала все это было против него. Она сама сказала, что сначала он показался ей слишком самовлюбленным.

Так. Он устает, поэтому сладко продрых всю ночь, может, даже храпел, а она точно не ложилась. Он это знает, потому что всю их семейную жизнь в самом глубоком сне ищет ее рукой рядом. И в самом глубоком сне понимает, есть она или нет. Интересно, так теперь будет часто? Она, конечно, работает по делу Артема. Май прерывисто всхлипнул во сне, малыш что-то во сне же пробормотал. Сергей засмотрелся, потом почувствовал такую горячую и чистую волну от этой парочки, что его глаза опять блаженно закрылись. Всё. Все уплыли. Их скромная кровать превратилась в корабль счастья.

Когда Сергей в следующий раз открыл глаза, на электронных часах было одиннадцать утра! Олежек и Май отбирали друг у друга какую-то игрушку, и совершенно точно смеялись оба. А Насти нет! И никто не завтракал, не гулял. Ничего себе – жена, мать, хозяйка.

– Так, ребята, – бодро сказал Сергей. – Быстро решаем: что делать – есть, гулять или искать маму?

На него радостно уставились две пары красивейших глаз: ярко-голубых, как у него самого, и темно-карих.

– Папа, – звонко сказал Олежка, – Май говорит: гулять и есть. Взять с собой. А маму чего искать? Вот она стоит и смотрит на нас. Молчит. Она так делает, когда ночью, например, торт печет. Чтобы мы проснулись и удивились.

– А мне почему-то кажется, – постарался весело сказать Сергей, – что она ночью просто думала, что нам испечь. Придумала, но очень устала, сейчас спать хочет. Потом испечет.

– Видишь, сынок, что значит папа сыщик, – улыбнулась Настя. – Мне даже говорить ничего не нужно, он сам все расскажет. Да, так и есть. Завтрак я всем приготовила, но вы все-таки сначала погуляйте, на улицу его взять трудно. А я немного посплю и сделаю торт. Всю ночь искала в Интернете. Похожий на розу. У меня не все есть для крема, я напишу на бумажке. Папа сходит в магазин. Да, еще малину для украшения нужно купить. В общем, с таким важным делом торопиться не стоит.