Евгения Михайлова - Город сожженных кораблей

– Ой, – в каком-то месте разговора говорила Настя. – Я тут случайно к знакомой приехала, обратно пошла по этому скверу к метро, мне так здесь понравилось, решила посидеть на солнышке. И мне одна женщина такое рассказала! Что тут девушку убили! Тогда еще снег был. Но убийцу так и не нашли. Это правда или она придумала? Может, с каким-то бредом по телевизору перепутала. Место такое – оно же зимой все просматривается. А она сказала, что было утро.

Кто-то сказал, что ничего об этом не знает. Несколько человек подтвердили: это точно было. Настя просидела там несколько часов. И наконец одна пожилая женщина сказала:

– Я сама видела. Я тем утром бежала к дочке: ей на работу, а мне нужно с маленькой внучкой сидеть. Смотрю под ноги, скользко было. Навстречу девушка идет, по параллельной дорожке. Полноватая, в пальто с капюшоном, но она его на голову не надела, на спине был. Я особо не рассматривала, да и не увидела бы лица, к примеру, у меня зрение плохое. Мы поравнялись, прошли мимо. Я сзади какой-то странный звук услышала, даже не стон, а тихий хрип.

– Вы и убийцу видели?

– Видела, если это так называется. Зрение, говорю, очень плохое. Коренастый мужик с толстой палкой в руке. Девушка уже лежала.

– Вы не позвонили в полицию?

– Да у меня и мобильника нет. И страшно было – еще убьют как свидетеля, и дочка у меня на таком предприятии, что опоздать ни на минуту нельзя. Побежала я. Я же не знала, что убили. Потом мне и соседи рассказывали, и по телевизору вроде передавали. Полиция увидела ровно то, о чем я рассказываю, а больше я ничего не знаю.

– Меня зовут Настя. А вас?

– Анна Семеновна.

– Анна Семеновна, я адвокат. Полиция тогда по свежим следам вышла на парня, который имел, будем считать, отношение к этой девушке. На самом деле он знал ее сестру, но девушки переоделись. Но этот парень очень высокий. Тот, которого вы видели, – высокий?

– Говорю же, коренастый. Широкий, но не длинный.

– Вы видели только одного человека? Убийцу? Больше рядом никого не было?

– Мне показалось, что вроде еще кто-то рядом стоял. Но когда видишь такое… Я ни за что не ручаюсь. Я была в панике и убегала.

– Анна Семеновна, тот парень, которого нашли по следам, мог просто проходить мимо. Мог остановиться уже у тела. Он шел с вечеринки, был нетрезвый, когда его нашли, он тоже был так потрясен, что готов был поверить следствию, что это он убил.

– Так, может, это он там у дерева стоял?

– Он возвращался один. Есть его следы до трупа и после, до самой квартиры. Да, может, как-то и причастен, но вы поймите: это большой срок, следователи нашли еще какие-то улики. Нужен конкретный свидетель, такой, как вы.

– Но вы же говорите, что его следы и еще улики…

– А вы говорите, что убивал широкий и не очень высокий человек. Парень – худой. Не все следы проверяли. Сразу как-то сошлось. А теперь, после вашего рассказа, распадается. Обвинение практически готово. Это сломанная жизнь, а он кончает институт, будет ученым. Его родители ученые. Я прошу вас помочь разобраться. У вас внук, мальчик. Они попадают в беды.

– Что я могу? Я рассказала все.

– Я прошу вас быть моим первым свидетелем защиты и поучаствовать в следственном эксперименте. Это недолго. Просто вы встанете на то же место, с какого оглянулись в тот день на хрип, а мой подзащитный возьмет ту палку, которую нашли, и ударит муляж.

– Я бы не хотела. И дочь будет против.

– Знаете, я тоже не хотела лезть в это страшное дело. Я – адвокат без опыта. А потом подумала: кто, кроме нас, женщин, должен искать правду, чтобы спасать наших мальчиков, попавших в беду. Сыновей, внуков…

Анна Семеновна вдруг почувствовала страх и горечь. На губах загорелись следы крошечных пяточек, которые она недавно целовала.

– Хорошо, – сказала она. – Запишите мой телефон.

– Я могу использовать ваши показания?

– Да!

Дом Голикова был довольно простым, не изуродованным украшениями-символами «из грязи в князи», даже имел свой стиль. Что-то типа усовершенствованного домика в деревне, но все немного небрежно, наружную отделку явно бросили, не завершив. Таких домов было немного в этом поселке. Сергей сразу заметил, что ворота не заперты, чуть прикрыты. Они оставили машину у забора и вошли без звонка. Позвонили сразу во входную дверь. Не раз. Долго не открывали. Сергей потянул дверь на себя, она оказалась открытой.

– Странно. Он что, так всегда оставляет? Какие люди разные. У Игорька от жадности и страха перед грабителями крышу полностью снесло, а этому совсем, что ли, терять нечего? – удивился Сергей. – Хотя он фотограф. Там у него аппаратура, компьютеры. Неужели все так и оставляет, когда уезжает?

– Машина вообще-то во дворе. Даже в гараж не загнал. Хотя мы не знаем, сколько у него машин, – поднялся на террасу Вася. – Но если на звонок никто не отвечает, а дверь открыта, значит, можно и войти. Здесь или ждут всегда гостей, или, может, кому-то плохо. Мы точно обязаны посмотреть.

Сергей потянул тяжелую дверь, все вошли в холл, и Вася радостно произнес:

– Ошибся я. Здесь кому-то не плохо, а здорово хорошо.

– Да, – подтвердил Сергей. – Есть народное поверье или, как бы это назвать, когда никто не проверял, но все знают. Вроде в таком алкогольном концентрате можно топор повесить. Если в этом доме есть топор, у нас есть возможность сделать научное открытие. Добрый день, Петр Андреевич. Мы звонили, потом подумали, не случилось ли чего-то плохого, раз все настежь. Оказывается, вы дома.

– И какого черта вы сюда приперлись? – любезно спросил коренастый мужчина с проседью в темно-каштановых волнистых волосах, глядя на них красными глазами.

– Мы, собственно, по работе, – вежливо объяснил Сергей и подошел к Голикову с раскрытым удостоверением.

– И в чем дело?

– Знаете, вопрос немного странный. Несмотря на свой не очень презентабельный вид и сильный запах алкоголя, вы кажетесь достаточно адекватным. Зеленых чертиков ведь не ловите, нет?

– Это вопрос по вашей работе?

– Ну, да. Господин Голиков, вы в курсе, что Валерия Сикорская, дочь вашей давней подруги, убита?

– Вроде слышал. Чем могу быть вам полезен?

– Наверное, многим. Ведь именно вы увели Валерию и Элизу месяц назад назад из дома Игоря Сечкина, как он показал.

– Сечкин сказал, что я увел?!

– Он показал запись с камер, вас опознали.

– Кто? Не секрет?

– Вообще-то тайна следствия. А что за проблема – вас опознать? Вы – популярный фотограф, вас очень многие знают.

– А кто сказал, что я их уводил?

– Сечкин и сказал. Что мужчина, который приехал с Валерией, увел обеих девушек. Они уходили от него каждая в своей одежде, а Валерию утром нашли в пальто и платье Элизы… Поскольку мы видели ваши снимки, когда девушки менялись одеждой, можно предположить, что переодевались они у вас. Элиза эти снимки давала тому, кто попросит. Сами понимаете, она любит сниматься, а потом ей нравится, чтобы это видели. Какие-то снимки вы девушкам не давали. Возможно, слишком эротические, о чем говорит несовпадающее белье на Валерии: корсет Элизы, чулки ее. Она что-то не успела снять, когда уезжала. Кто ей позвонил? Или приехал?