Марина Серова - Поиграли и хватит

Дальше началось самое интересное и… непонятное. Гость не назвал себя, а Ренуа не спросил — он открыл дверь без вопроса. Первое, что услышала Тина, был тихий, но, как ей показалось, радостный возглас Саши. Он произнес по-английски: «Ты все-таки пришел!» — и, по-видимому, отступил внутрь комнаты, пропуская гостя. Но дверь еще не успела закрыться, как до чутких ушек девушки долетел другой возглас — короткий и полный глубочайшего изумления. Просто какое-то «О-о!..», после которого дверь бесшумно закрылась. В замке повернулся ключ.

Весь этот легкий шумок, не способный привлечь внимание спящего общежития, длился только несколько секунд, и затем в полутемном коридоре опять воцарилась мертвая тишина. Однако таинственный гость вопреки ожиданиям Тины пробыл у Ренуа совсем недолго. Минут через пять-семь — опять поворот ключа в замке, звук открываемой двери… и едва слышный шепот, как будто двое людей, не желающих быть подслушанными, коротко попрощались на пороге. Еще раз поворот ключа и — шелест осторожных удаляющихся шагов…

Вот и все, что слышала минувшей ночью Тина Брогус. До тех самых пор, когда в шестом часу утра всю пятьсот вторую комнату разбудила суматоха в коридоре и властный стук защитника правопорядка.

— Тина, — взмолилась я, — может, ты хоть что-нибудь видела? Есть же в двери замочная скважина!

— Есть маленькая дырочка. Но из нее не видна дверь напротив. И в нашей стороне лампа не горит, в коридоре совсем темно. Сама посмотри. — Она кивнула на дверь.

Я пошла, нашла дырочку и посмотрела. Так и есть: сплошная чернота. А жаль.

— А этот шепот, когда тот тип уходил… Ты не узнала голоса?

— Это было совсем тихо, Таня. — Девушка с сожалением покачала головой. — Когда люди так говорят — «шу-шу»… узнать голос трудно, правда? Тогда мне показалось, что я слышала Ренуа. Но это, наверно, потому, что я знала: он должен быть там, в этой комнате… Ты меня понимаешь?

— Да-да, конечно. Ну, а потом, когда ты узнала, что случилось ночью, — что ты подумала тогда?

— Тогда… — Мучительная гримаса опять исказила маленькое личико. — Я подумала… подумала, что Александр уже не мог ему отвечать, потому что он… Я подумала, что этот человек просто так пошутил. Он сказал за двоих, чтобы можно было ошибаться…

Слезы снова брызнули из глаз бедняжки. Даже у меня уже не было сил терзать Тину жестокими вопросами, а каково-то было ей! Поэтому я не стала приставать к девушке, что было сначала — поворот ключа в замке или звук шагов. Это было и так ясно как дважды два: по коридору уходил убийца, а запирать Сашину комнату изнутри было уже некому.

Но оставался еще один вопрос, который я не могла не задать.

— Тина… — Я взяла ее за плечи, заглянула в глаза. — Ты, конечно, думала и про другое. Про главное… Ты думала о том, кто был этот человек, ведь правда? Ты не могла об этом не думать, Тина!

Она попыталась выдержать мой взгляд, но безуспешно.

— Я не знаю, не знаю! Я не видела его…

— Но ты его слышала! Ты была рядом с ним, хоть и за дверью. Ты могла что-то почувствовать. Почему ты боишься Рэя Лионовски, Тина? Тебе показалось… да посмотри же ты на меня! Тебе показалось, что это был Рэй, да? Это был он?!

Она обмякла в моих руках. Теперь у нее были глаза затравленной лани. Обезумевшей от страха.

— Не сразу. Я хочу сказать… не ночью, когда он стоял у двери. Потом. Когда Рэй сказал нам и милиции тоже, что Ренуа звонил ему ночью и просил срочно встретиться по важному делу. Я вспомнила слова Александра, когда он открыл дверь: «Ты все-таки пришел!», и его радость, как будто он увидел человека, которого ждал, и… И то, что он сказал это по-английски: все мы знаем, что так Ренуа говорил только с Рэем… Что мне делать, Таня? — Инстинктивно ища защиты, она бросилась ко мне на грудь. — Он меня убьет! Он сегодня так смотрел на меня… Как будто хотел взять мою душу! Не говори ему ничего, не говори…

— Ну что ты… Успокойся, Тина, что ты! Я скажу ему, что ты мне ничего нового не сообщила. Ты спала и ничего не слышала. А теперь — расскажи-ка мне про Рэя Лионовски. Давно ты его знаешь? Какой он человек?

После всех противоречивых впечатлений сегодняшнего дня я ожидала, что человеческий портрет моего клиента будет написан самыми мрачными красками. Но ничуть не бывало! Ничего худого о том, кого она так панически боялась, Тина Брогус сказать не могла.

С немалым удивлением я услышала, что Рэй Лионовски появился в Тарасове лишь в начале этого года — сразу в двух «чинах»: аспиранта и председателя землячества. Его рекомендовал специально посетивший студенческую общину культурный атташе посольства островной республики. Ни у кого из земляков кандидатура Лионовски не вызвала возражений: ни по научному статусу, ни по возрасту ему здесь не было равных. Между прочим, пост старшего земляка Рэю сдал не кто иной, как Александр Ренуа.

По официальной версии, Рэй в свое время закончил Тарасовский технический университет, тогда еще просто политех, чуть ли не с красным дипломом, «забил» себе место аспиранта и несколько лет находился в академическом отпуске «по семейным обстоятельствам». И вот при первой же возможности вернулся в alma mater.

Странно: мне он сегодня утром этого не сказал. А впрочем, я ведь его о нем самом еще не спрашивала — только о других. Надо будет при случае поинтересоваться его «семейными обстоятельствами».

Что ж, хоть Сашу Ренуа уважали все, но студенческой общине жалеть не пришлось о смене лидера. Несмотря на занятость по научной части, Лионовски четко выполняет обязанности председателя землячества. Если у кого-то из ребят возникнут проблемы — и поддержит, и поможет, и посоветует, и защитит, если потребуется. Но ежели кто-то из землячков проштрафился — по всей строгости спросит. Авторитет у него в землячестве безусловный. Такие завзятые лодыри, как Роджер или Бану, откровенно его побаиваются — и поделом. И даже нагловатый плейбой Нари старается при «старшом» не поминать о своем министерском происхождении.

Его все знают, все уважают. И тем не менее для всех он до сих пор остается загадкой. «Вещью в себе». Тина не могла сказать определенно, есть ли у Рэя друзья за пределами их маленького землячества («шапошных» знакомств много — это факт), а внутри этих пределов он сошелся близко, пожалуй, только с Александром. Впрочем, со своей соседкой Саша почти никогда не говорил о Лионовски. Но если говорил — то только хорошее.

В общении Рэй приветлив, вежлив, спокоен, выдержан. Не было случая, чтобы он публично вышел из себя. Однако от ребят Тина слыхала, что наедине — и за дело! — будущий доктор технических наук может влепить провинившемуся такую затрещину, что мало не покажется…

В общем, хотела того или нет моя рассказчица, а образ у нее получился довольно-таки симпатичный. Спрашивается, чего же она тогда так перепугалась, дурочка? Но спрашивать ее об этом я не стала: и без того у бедняжки был сегодня трудный день.