Марина Серова - Поиграли и хватит

На улице стояла холодная и бесфонарная ночь, какую всегда хочется поскорее оставить за спиной. Поэтому три квартала до своей укромной подворотни я преодолела на одном дыхании. Если бы оказалось, что мою машину угнали, это было бы самым большим разочарованием в моей жизни: пришлось бы ловить такси.

Забравшись в уютный салон и включив свет, достала свой блокнот, чтобы спрятать в него добытые фотографии. По иронии судьбы он открылся на страничке с данными Рэя Лионовски — той самой, которую мне еще предстояло заполнить. Ба, а это что такое?! Я точно помню, что, кроме адреса и телефона моего клиента, еще ничего на ней не писала!

Через всю страничку — по диагонали — мелким размашистым почерком Тины Брогус было начертано: «Get you have come».

Судьба продолжала насмехаться надо мной. Ну, это уж слишком! С меня хватит.

Драться, стрелять и преследовать преступника не пришлось и в понедельник. Да я даже и не вспомнила о своем вчерашнем безумном желании: некогда было. Я думала.

Уловка Скарлетт на сей раз не сработала: дума, которую я вчера отложила на сегодня, с приходом нового дня не рассеялась, как легкая тучка. Наоборот, она сгустилась, приобрела зловещие грозовые очертания.

Я думала даже ночью, во сне, где меня преследовали зеленоглазые кошмары, которые с дьявольским хохотом выкрикивали: «Эй, девушка-дэтэктив! Я все-таки пришел!..» И голоса, шептавшие: «Не говори ему, не говори, не говори… Он меня убьет! убьет! убьет!..» Я думала утром, вскочив ни свет ни заря, невыспавшаяся и разбитая. Я думала, стоя под душем, думала, заваривая кофе, и, даже вынося мусор, тоже думала. И это все — о НЕМ.

Думая, я все утро с вожделением и каким-то мистическим ужасом ходила вокруг замшевого мешочка с гадальными костями, словно кошка вокруг раскаленной сковородки с рыбой: и хочется, и колется… Но лишь только, собравшись с духом, протягивала к нему руку — тут же что-нибудь происходило. То звонил телефон, то приходила соседка за солью, то кофе убегал… Черт явно не собирался сдаваться — все толкал и толкал под руку. И я, которую никому и в голову не пришло бы назвать трусихой, всякий раз с облегчением переводила дух: слава богу, опять отсрочка приговора!

Да, я боялась. Боялась получить подтверждение тому, что уже давно утвердилось во мне на уровне подсознания: тот, кого я ищу, — не кто иной, как мистер Рэй Лионовски, человек, нанявший меня. На него указывал добрый десяток добытых мною вчера — нет, не доказательств, пока еще косвенных улик. Каждая из них сама по себе не стоила и ломаного гроша, но все вместе они заставляли задуматься, да еще как!

А кроме улик, были еще взгляды, интонации, восклицания, странные совпадения. Например, общие научные интересы у Вингера и Рэя и даже один наставник — профессор Стрельцов. Наконец, были мелкие мистические пакости — вроде странички в блокноте с именем Лионовски и треклятой надписью по-английски.

Я прокручивала назад хронику вчерашнего дня — кадр за кадром. И в каждой фразе Рэя, в каждом взгляде и жесте, в каждой его улыбке я видела теперь зловещий подтекст, тайный смысл. Даже то, что он сам нанял меня для расследования убийства, представлялось частью дьявольского плана.

Надо было больше доверять своим ощущениям! Ведь в тебе, Таня, сразу возникло внутреннее напряжение, едва только ты увидела его в первый раз — вчера, в кафе. Какой-то неосознанный протест… Как теперь держаться с ним, чтобы он не заподозрил ничего?

А хуже всего то, что тебя тянет к нему, Таня дорогая! И сейчас — гораздо сильнее, чем при первой встрече. Почему только вечно тянет тебя ну черт знает к кому?! Так что тут думай не думай, а будущее твое, девка, покрыто мраком неизвестности. И гадание тут вряд ли поможет. Ведь нет же таких символов: «Не спи с этим человеком — он убийца и погубит тебя!»

Вот таков был примерно строй моих мыслей к десяти утра, когда я приступила к активной трудовой деятельности. С этого часа свежая информация стала бодро оттеснять на задний план мои раздумья.

Сначала я села накручивать один из номеров редакции «Тарасова». Мне нужен был Илья, а я знала, что раньше десяти он на работу не заявляется.

Сегодня Илья появился в редакции в десять двадцать. Услышав, что меня интересует «вся информация по так называемому ноль-первому заказу на „Конусе“», он поперхнулся и сказал упавшим голосом, что минут через десять-пятнадцать перезвонит с другого телефона.

Пока я выжидала положенный срок, до меня дозвонился мой клиент и властелин моих мыслей. Я даже вздрогнула, услышав его голос. Но то, что я услышала дальше, заставило меня не просто вздрогнуть, а на несколько секунд утратить дар речи. Рэй сообщил, что вчера вечером в Тарасов в связи с чрезвычайными обстоятельствами прилетел атташе их посольства. Все печальные формальности уже соблюдены, и через час дипломат вылетает обратно в Москву вместе с телом Саши Ренуа, чтобы оттуда отправить его на родину. Кроме того, увозит он и тело Нари — правда, живое, но мало чем отличающееся сейчас от мертвого.

Оказывается, после бурного расставания со мной Красавчик впал в жесточайшую депрессию. Так что прибывший из столицы господин Кристиану, не на шутку обеспокоившись, настоял на срочном врачебном вмешательстве. На ночь Нари поместили в неврологическое отделение третьей горбольницы — благо, она рядом. С ним там остался помощник атташе. Однако, несмотря на принятые меры, за ночь состояние больного не улучшилось. Бедняга Нари никого не узнает и ни на что не реагирует, — одним словом, в его красивой головке что-то повредилось.

В общем, вместо одной проблемы африканский дипломат неожиданно нашел в Тарасове две. И поскольку у них уже имелся один труп, полномочные представители республики решили не рисковать еще и жизнью «политически значимого» студента и переправить его в Москву. Так сказать, «до выяснения».

По тону Рэя я поняла, что он не в восторге от того, как развиваются события. Должно быть, получил от начальства хорошую взбучку за недосмотр. И поделом! Как бы то ни было, это не испортило его планов на день и на вечер, и на ужин он меня все-таки пригласил. А я — все-таки согласилась. Будь что будет.

— А Роджер тоже улетает вместе с Нари? — спросила я напоследок из чистого любопытства.

— Роджер? Нет. С какой стати? Адриамануни — не слуга Нари. Конечно, кое-какие функции при нем выполняет, но он обычный студент, как другие. В Москве есть кому позаботиться о нашем мальчике. Да он, может быть, вернется через неделю-другую… Значит, в восемь я заезжаю за вами, Танечка? До встречи, мой дэтэктив…

Теперь уже на слово «мой» он нажал посильнее. Ладно-ладно. Посмотрим на твое поведение, мистер Рэй, мой… главный подозреваемый!