Марина Серова - Пустячок, а приятно

— Дорогие гости! Я предлагаю тост за замечательную женщину, которая присутствует сейчас здесь вместе с нами. Великолепного работника, юриста, но не только. Ее профессия, частный детектив, казалось бы, мало подходит женщине, однако является нужнейшей и ответственнейшей в нашем обществе. В нестандартных ситуациях, когда нам, представителям правоохранительных органов, оказывается неимоверно трудно, наша Татьяна Иванова великолепно умеет распутывать самые сложные, самые головоломные преступления, не теряя при этом своей необыкновенной привлекательности и, я бы даже сказал, фантастической сексуальности. Посмотрите на эту женщину! Разве по ее виду когда-нибудь догадаешься, что у нее черный пояс по карате? Глядя на нее, женственную и обаятельную, трудно поверить, что позади у нее раскрытие сложнейших дел, которые смутили и поставили в тупик самых крутых следователей. Как известно, кличка у нашей Тани — Ведьма. И действительно, для всех злоумышленников в нашем городе она стала настоящей ведьмой, которая словно при помощи сверхъестественных сил предвидит все их злодеяния. Я предлагаю тост за частного детектива Татьяну Иванову!

Последовало восторженное «О-о!», звон состыковываемых рюмок, торжественно-приторные поздравления. Я тоже протянула свою рюмку с кагором, чувствуя, что мне уже приходится прикладывать некоторые усилия, чтобы держать ее прямо и сопротивляться тычкам в нее рюмками остальных гостей. Слова Гарика Папазяна, произносившего этот тост, долетали до меня как бы издалека, будто я находилась в соседней комнате, розовая пелена застилала мой взор — я откровенно балдела. Ничего не скажу, опьянение вообще-то вещь очень приятная. Но только неприятно было думать, что меня развезло, в то время когда другие сидели трезвые, как стеклышко. По крайней мере, на первый взгляд.

Дело в том, что я совершила ошибку, которую в двадцать семь лет совершать уже стыдно. Придя на день рождения к своему старому другу, сотруднику милиции Гарику Папазяну, я с ходу пожаловалась на зубную боль, которая и в самом деле мучила меня уже третий день. Тогда Гарик ничтоже сумняшеся посоветовал мне выпить водки, уверяя, что от зубной боли это лучшее средство. И я сдуру согласилась — сразу же натощак хлопнула рюмку этой химической гадости. Непонятно, как только алкаши пьют ее. Впрочем, почувствовала, что боль в челюсти и правда отступает, и я была ужасно довольна. Однако потом все сели за стол и последовал первый тост, который мы выпили за здоровье именинника стоя, с торжественным видом чокнувшись бокалом с традиционным шампанским. И только тогда моя старинная подруга Ленка-француженка, которую я на этот кутеж притащила с собой, воскликнула: «Танька, что ж ты делаешь? Ты ведь водку пила! Сейчас у тебя в животе ерш получится!» Я и сама уже сообразила, что непременно получится, однако несколько поздновато: ерш был уже во мне и немедленно начал свое гнусное дело. И вот теперь я сидела за столом расслабленная и чувствовала, что глупо улыбаюсь, наблюдая за происходящим вокруг сквозь розовую пелену.

Гости, частью хорошо знакомые, частью совершенно новые для меня лица, интенсивно ели, пили, о чем-то оживленно разговаривали друг с другом. Пробовали даже петь песни. Гарик затянул какую-то занудную армянскую песню, от которой у меня против воли закапали из глаз слезы. Сразу же заметившие это гости прятали ехидные улыбки. Недаром говорят, что по пьяни многие люди делаются сентиментальными, и вот я являла собой наглядное подтверждение этой давным-давно замеченной особенности человеческой природы.

— Танечка, а ты почему ничего не кушаешь? — Гарик подобрался ко мне с рюмкой темно-красного напитка. Признаюсь, в тот момент мне было абсолютно все равно, какого именно. — Не сиди, кушай, иначе еще хуже будет. Смотри, что тут около тебя… Вот печеночные лепешки, вот «шуба», вот салат из кальмаров и зеленого горошка, рыбный салат, а вот «оливье». Или хочешь, выпьем?

— Не хочу! — решительно проговорила я, чувствуя, что язык не особенно меня слушается. — Куда мне еще пить? Ты лучше подумай, как я домой добираться буду. Я же сюда на машине приехала…

— Да доберешься, все будет нормально, — легкомысленно заверил меня Гарик. — В автоинспекции у меня полно знакомых.

Я покорно кивнула, не став спорить. Как будто при езде в пьяном виде самое опасное — это инспектор ГИБДД.

— Ты в самом деле ешь давай, — сказала сидящая рядом со мной Ленка-француженка. — В твоем положении сейчас самое главное — поесть хорошо. Тогда и голова прояснится.

Я снова кивнула и пробормотала пьяным голосом: «Ладно, знаю без тебя…» Подцепив с ближайшей тарелки что-то — правда, так и не сумев сообразить, что именно, — я стала послушно жевать. Это старое правило мне было известно и без подсказки подружки. Только вот есть мне упорно не хотелось. Признаться, я вообще не большая любительница много кушать, предпочитаю кофе и сигареты. И если бы можно было питаться только одними ими, я бы вообще больше ничего не брала в рот. Однако, к сожалению, мой желудок имел на сей счет свое мнение, причем совершенно иное, а потому требовал, чтобы иногда в его рацион добавляли чего-нибудь более калорийное. А с мнением собственного желудка хочешь не хочешь приходилось считаться.

Внезапно я почувствовала странное, непонятно откуда взявшееся беспокойство. Как-то неуютно стало сидеть вот так, в доску пьяной, и тупо улыбаться радости и веселью других. Сначала мне подумалось, что мой проклятый зуб снова решил заболеть. Но, потрогав его языком, я поняла: нет, больной зуб прочно усыплен алкоголем и пока не подает особенных признаков жизни. Тогда я провела глазами вдоль праздничного стола, и тут стало ясно, что же меня смутило: на дальнем конце стола я обнаружила мужчину в очках, пристально наблюдающего за мной. Но в тот момент, когда мой пьяный взгляд дошел до его персоны, он отвернулся, опустив голову к своей тарелке.

Мне его поведение показалось весьма необычным. В суматохе вечеринки и застолья я как-то не обратила внимания на этого гостя и не помнила теперь ни его имени, ни кто он такой. А может, мне вообще его не представляли. На вид мужчине было не больше сорока, лицо бритое, несколько одутловатое и вроде бы усталое. Цвет его кожи в свете домашней люстры казался прямо-таки серым, под глазами отчетливо выделялись тени. Кажется, этот человек не дружит со спортом и со свежим воздухом. Да-да, как ни была я в тот момент пьяна, но профессиональная привычка отмечать отдельные черты в лицах и пытаться определить по ним характер и род занятий человека, ничего не поделаешь, брала свое.

Воспользовавшись тем, что мужчина не поднимал глаз, вроде бы сосредоточившись на поглощении праздничных блюд, я продолжила свои наблюдения.