Марина Серова - Призрак в опере

После того как за столом воцарилось молчание, с места вскочил маленький лысенький толстячок, как выяснилось — заведующий литературной частью, и начал быстро, выплевывая слова, говорить. О Лилиане и ее роли в искусстве, затем переключился на Арарата Багдасаровича, стал зачем-то его благодарить, потом снова заговорил о Лилиане. И так до тех пор, пока народ, сидевший за столом, не начал проявлять нетерпение, постукивать вилками по тарелкам, украдкой жевать, чавкать.

Следующим поднялся какой-то довольно представительный мужчина, сказавший пару стандартных фраз соболезнования, его сменила длинная, коротко стриженная дама в пенсне (критикесса, как шепнул мне сосед справа). Что-то говорил Кочерян, пару слов тихим интеллигентным голосом сказал директор театра. Дальше каждый следовал своему собственному регламенту: кому нужно было — чокался, кому нужно — пил или курил.

Ну а я воспользовалась ситуацией и начала разведку боем. Для начала принялась расспрашивать соседа справа о том, кто есть кто. Сосед оказался довольно информированным человеком и живенько ввел меня в курс дела: кто из Москвы приехал, кто местный, даже кое-что рассказал о них самих. На мой вопрос, откуда такая полнота информации, сосед скромно ответил, что он репортер колонки культуры в одной из тарасовских газет. Я такой не знала, да мне, собственно, это было и неважно. Главное, чтобы костюмчик сидел, а откуда сведения — детали.

Мое намерение поговорить с господами актерами потерпело фиаско, так как уже через полчаса после начала мероприятия началось нечто невообразимое. Кое-где за столом уже рассказывали анекдоты, кое-где запевали — сначала тихонечко, а затем громче и громче. Как водится в русском менталитете, через пару-другую выпитых бутылок пошел до боли знакомый разговор типа: «Ты меня уважаешь?» С маленьким отличием: актеры начали выяснять отношения, кто талантливее, кто удачливее.

Оглянувшись, я увидела, что чиновники важно и чинно затопали к выходу в сопровождении мелко семенящего директора театра и критикессы, а оставшиеся предались чревоугодию и откровенному пьянству. Куда делся Кочерян, я не заметила.

Смотреть на это чавкающее краснолицее сборище становилось все неприятнее и неприятнее. Но работа есть работа. Я попыталась подсесть к одному актеру, другому. Вышла покурить, выпила с кем-то на брудершафт, кому-то подпела… Однако результатов — ноль. О Лилиане говорили много, охотно, но все не то. Никто не упомянул о молодом приятеле. Его на этих импровизированных поминках тоже не было. Хотя я до самого конца надеялась на удачу: придет. Судя по тому, как он и Лилиана вели себя в ложе, они были хорошо знакомы. А раз так, он должен был, просто обязан был появиться. Вероятно, он считал иначе. Показывать фоторобот присутствующим в данный момент не было смысла, актеры все равно не могли сосредоточиться на том, что мне было нужно. А уж тем более дать трезвый ответ.

Мои размышления прервал прилипала Весловский:

— Здрасте-здрасте, чаровница, — потирая потные ручонки, пьяно подхихикивая, двинулся ко мне этот маленький гигант большого секса. — Что ж вы обманули меня? А ведь я так ждал, надеялся и верил. Вы должны искупить свою вину, с вас поцелуйчик.

С этими словами пьяный придурок, плотоядно улыбаясь, потянулся к моему лицу своими жирными губами. О господи, за что мне это наказание?! Чем я заслужила это? Пытаясь отделаться от урода помрежа, я нечаянно толкнула рукой бутылку какого-то темного вина. Огромная лужа со скоростью света двинулась к краю скатерти и ручьем пролилась на светло-розовый костюм сидящей напротив меня девушки. Я поспешно вскочила, оттолкнув от себя Весловского, и кинулась на помощь — появился достаточно уважительный повод, чтобы избавиться от настойчивых ухаживаний облезлого Казановы.

— Простите, ради бога. Это нужно быстренько замыть, у меня есть прекрасное средство от пятен.

Девушка расстроенно разглядывала, как на ее юбке расплывается фиолетовое, похожее на чернильное, пятно.

— Мой самый любимый костюм… — чуть не плача сказала она. — Эта гадость, наверное, не отстирается.

— Давайте попробуем, вы мне покажите, где здесь туалет, а я что-нибудь попытаюсь сделать. Не переживайте, у меня с пятнами разговор короткий. Только действовать надо быстро, пока оно не слишком впиталось.

Мы прошли в дамскую комнату, и девушка скинула юбку. Я достала из сумочки маленький пузырек, который давно-давно получила в подарок от своей бывшей одноклассницы — доктора химических наук, между прочим. Это была экспериментальная жидкость, которую использовали в оборонной промышленности. Ира пыталась объяснить, для чего именно, но я так и не поняла. То ли ею что-то протирают, то ли заливают, то ли куда-то добавляют. В общем, неважно, главное, что эта жидкость классно выводила пятна. А так как моя профессия связана с риском не только для жизни, но и для одежды, то для меня сей пузырек — палочка-выручалочка.

Я смочила платок жидкостью и накрыла им пятно. Оставалось ждать. Девушка, наблюдавшая за моими манипуляциями с удивлением, спросила:

— Вы что, в химчистке работаете?

— Нет, с чего это вы решили? Я частный детектив.

— Да, а я берлинский летчик, — рассмеявшись, ответила девушка, — здесь пролетом.

— Напрасно вы иронизируете, я действительно частный детектив. Меня зовут Татьяна Иванова. И тут я, между прочим, по делу.

Девушка продолжала улыбаться, не веря моим словам.

— Я расследую убийство Лилианы Жиндаревой. Так что я здесь на работе.

— Ой, здорово! Настоящий детектив? Какая у вас работа интересная…

— Ну это как посмотреть, — сказала я, оттирая пятно. — Вот, готово, сейчас сполоснем водой, подсохнет, и юбка будет как новая.

Я включила электрическую сушилку и подставила теплым струям воздуха пятно.

— Спасибо большое.

— Что вы, это вам спасибо. Вы в некотором роде мою девичью честь спасли, еще минута, и Весловский завалил бы меня прямо на столе.

— Этот — может. Он у нас секс-террорист. Я когда в театр пришла после института, всегда вдвоем с кем-нибудь ходила, от него бегала. То он меня у гримерки подкараулит, то при выходе на сцену, то после спектакля предлагает подвезти. А во время репетиции хоть караул кричи. Хорошо, что он только помощник режиссера, иначе и вовсе житья бы не было. Распределение ролей, слава богу, не в его компетенции. А то у нас не театр был бы, а гарем господина Весловского.

— Значит, вы актриса?

— Да, я в театре уже третий год. Меня, кстати, Анжела зовут.

— Очень приятно.

Девушка была действительно приятной во всех отношениях. Я и сама ничего, но Анжела была настоящей красавицей, как с картинки. Брюнетка с синими глазами, окруженными пушистыми ресницами, с чуть припухшими чувственными губами и маленькой ямочкой на подбородке. На точеной фигурке прекрасно смотрелась облегающая кофточка костюма, а ноги наверняка свели с ума не одного представителя сильной половины. И при всей своей красоте, при правильности черт лица Анжела вовсе не походила на куколку.