Марина Серова - Примадонна частного сыска

О, кстати, о пистолете. Кажется, в деле фигурирует дамский? Надо позвонить одному моему знакомому — крутому братку Толяну, который мне кое-что задолжал, и попросить узнать по его каналам, не покупал ли кто недавно дамский пистолет. Он для меня все, что захочу, раскопает.

Больше отвлекать Никанорова я не стала и попрощалась с ним, сказав «до свидания». Но многозначительно добавила, что до скорого. Маленькую шалость я вполне могла себе позволить. А уж какие я при этих словах хитрые глаза сделала и какое получила удовольствие…

Домой я явилась в приподнятом настроении. Максим готовил ужин. Увидев меня, он сразу заметил мою радость.

— Чего сияешь? — спросил он.

— Да, кажется, скоро дело закончу, — сказала я. — Знаешь, мне надо в Тарасов смотаться. Так что ты, пожалуйста, дополнительных бутербродов мне в дорогу сделай, ладно?

— Снова в Тарасов?

— Да, но я вернусь.

— Ну и работка у тебя, — недовольно поморщил нос Максим. — Совсем покоя нет.

— А мне он и не нужен, — весело отреагировала я. — Зато знаешь как интересно!

— Могу представить. Очень интересно пулю в лоб схлопотать.

— Я профессионал! — задиристо ответила я. — Не так-то просто пустить мне пулю в лоб. Я сама кому хочешь ее пущу.

— Да ладно. Вот подкараулят тебя где-нибудь, да еще со снайперской винтовкой… Ты и пикнуть не успеешь.

— Хватит каркать! — остановила я Максима. — Глупости всякие болтаешь. Я ничего такого никому не сделала, чтобы на меня со снайперской винтовкой охотиться.

— Но можешь сделать. И если преступник это узнает, то ему проще будет тебя убрать, чем позволить раскрыть его. Да что я тебе объясняю — сама не хуже меня все понимаешь.

— Вот, вот. Смотри лучше за сковородкой, а то пригорит. Что там у тебя, кстати?

— Пельмени.

— А почему на сковороде? — удивилась я.

— Потому что жареные. Ты что, ни разу не пробовала жареных пельменей?

— Нет.

— Они в сто раз вкуснее, чем вареные. Сейчас попробуешь — пальчики оближешь.

— Ну так давай их скорее сюда!

После сытного и вкусного ужина мне настолько лень было куда-то двигаться, что я буквально за шкирку вытащила себя из кресла и заставила собираться в дорогу. И еще надо было заехать на заправку, а уж потом двигать домой. Выпив кофе покрепче, я простилась с Горошком и отправилась в путь.

К ночи я входила в родные пенаты.

Я решила не спешить и весь день провести в Тарасове. Разговоров и встреч предстоит немало, и нужно обязательно зайти к Юле. И вообще — мало ли что еще может случиться.

С утра я позвонила Толяну и назначила встречу в летнем кафе. Он без лишних вопросов согласился. Люблю, когда дела делаются без пустых разговоров! Надо, значит, надо. Ни тебе зачем, ни почему…

В ожидании Толяна я с грустью заметила, что осень все больше вступает в свои права. Листья начали опадать более интенсивно, чем буквально пару дней назад. Становилось все прохладнее. Сегодня утро выдалось таким пасмурным, что мне даже пришлось захватить с собой зонт — в любой момент мог пойти дождь. А мне только его для полного счастья не хватало. По мокрым дорогам, засыпанным палой листвой, ездить опасно, особенно на большой скорости. А вечером я должна быть уже снова в Воленске.

Толян, как всегда, проявил пунктуальность.

— Сто лет тебя не видел, — сказал он, снимая темные очки и подавая мне… апельсин.

Он принес его специально для меня. Как приятно все-таки такое внимание! Не цветы подарил, а просто апельсин. Вроде как без всякого умысла, но очень трогательно и мило.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Я знала, что люди его бандитской профессии время терять зря не любят, поэтому сразу перешла к делу:

— Меня интересует, покупал ли кто примерно неделю назад дамский пистолет. Особенно меня это заинтересует, если покупку делал мужчина.

— Понял.

— И еще. Ты можешь узнать о том же самом, но не у нас, в Тарасове, а в Воленске?

— Да ты смеешься! — улыбнулся Толян. — Там подобными делами не занимаются. Что-нибудь поприличнее там можно прикупить, но не такую смешную вещь. Нет, ими там не торгуют. Только у нас.

— Тем проще. Когда я узнаю результат?

— Давай созвонимся часика в три, — прикинул Толян. — Думаю, успею к этому времени.

— Спасибо, приятно иметь с тобой дело, — сказала я.

— Все, я ушел. Ты хорошо выглядишь.

Умеет он сказать комплимент в тот момент, когда меньше всего этого ожидаешь. Толян вообще с начала нашего знакомства на меня глаз положил и даже делал попытки наладить отношения. Но я их пресекла на корню, и теперь он об этом даже не заикается. Но всегда говорит мне что-то хорошее. Пока я ждала его, думала: вот он придет и скажет приятные слова. Но он пришел и промолчал. И я немного обиделась. И тут в самый нежданный момент — на тебе. На душе у меня посветлело. Что ни говори, внимание мужчины для женщины — великое дело.

Толян встал, так ничего себе не заказав, и отбыл восвояси. А я заказала себе чашечку кофе и попросила нож. Очистила апельсин и с наслаждением стала его есть. Запах у него был настолько одуряющий, что все вокруг стали крутиться и ерзать. Тоже захотели, видимо, цитрусовых.

Потом я пошла к Юле и Папазяну. У милиции никакого продвижения в расследовании не произошло. Вернее, они и не пытались двигать его. Одни сотрудники уже свыклись с мыслью, что убила Заглядова, а Папазян выжидал, когда я преподнесу ему убийцу на блюдечке с голубой каемочкой, поэтому конкретно этим делом не занимался совсем.

Юля была спокойна, но очень грустна. Она уже не верила в то, что я смогу распутать преступление на ее свадьбе. Саша по-прежнему отмалчивался, оскорбленный в лучших чувствах, и она уже свыклась с мыслью о тюрьме. На воле ничего хорошего ее не ждало, и это для нее был лучший выход. Мне с трудом удалось заронить в нее искру надежды. Больше всего она хотела, чтобы от нее отстали.

— Ты сходишь с ума, — заявила я ей. — Разве можно так? Почему ты должна сидеть за того, кто на самом деле убил? Чего ты мне здесь чепуху городишь? Может, тебе надо психолога вызвать? Пусть побеседует с тобой.

— Не надо мне никого, — тихо сказала Юля. — Я это заслужила.

— Вот глупая. Чего ты заслужила?

— Я столько плохого в жизни сделала, что теперь должна искупить свою вину.

— Для кого плохого ты сделала?

— Для всех.

— А вот и не так. Только для себя. Себе ты жизнь точно подпортила, а за это не сажают. И еще: ты же хочешь все изменить. А как ты сможешь это сделать, если будешь проводить время здесь, за решеткой? Впрочем, это совершенно пустой разговор, потому что очень скоро на твоем месте будут те, кому положено.

— Ты представляешь, Саша так и не приходил, — совершенно о другом заговорила Юля.

— И что теперь?

— Неужели ему не хочется меня видеть? Если бы вдруг он совершил преступление, я бы прискакала сразу. Я бы его простила, ждала, а он… Он, наверное, меня и не любит.