Марина Серова - Примадонна частного сыска

— Тебе сейчас надо думать не о нем, а о себе, — отрезала я. — Больше и говорить об этом не желаю!

Немного утомленная разговором с Юлькой, я пошла к Папазяну. Он встретил меня с обыкновенной радостью, но ничего нового не сообщил, подтвердив мою версию о том, что дожидается пресловутого, в голубых тонах, блюда. Ладненько. Хоть не мешает, и то — радость.

Я вернулась к себе домой и прилегла отдохнуть. Завела себе будильник на два и уснула.

Но разбудил меня не будильник, а телефон. Это оказался Толян.

— Привет еще раз. Не оторвал тебя от важных дел?

— Нет, — пыталась я отвечать бодрым голосом.

— Короче, я узнал. Давай сейчас встретимся. Можешь?

— Да.

— Я к тебе подъеду. Минут через десять спускайся к подъезду. Отбой.

Замечательно. Коротко и ясно.

Через восемь минут я стояла у подъезда. Через минуту подъехал Толян. Я села к нему в машину и услышала следующую информацию в телеграфном стиле:

— Действительно, больше недели назад у одного торгаша брали дамский пистолет. Покупатель — мужик. Поговоришь сама.

И мы поехали неизвестно куда.

Минут через двадцать мы остановились перед одним невзрачным на вид зданием. Оно больше походило на недостроенное или находящееся в ремонте, чем на нормальный дом. У меня даже мелькнуло предположение, что Толик решил подшутить и мы приехали не в то место. Но потом мы спустились в подвал. Там сидел какой-то старикашка весьма интеллигентного вида. Встретила бы его на улице, у меня бы и мысли не возникло, что он торгует оружием. Скорее бы подумала, что он какой-нибудь ученый на пенсии, нуждающийся в деньгах, потому как одежда старичка не отличалась ни качеством, ни новизной. Скорее она у него сохранилась со времен его молодости. Вот и еще одно доказательство того, что внешний вид человека часто бывает обманчивым.

— Здравствуйте, — произнесла я, постаравшись придать голосу уверенности. — Это у вас покупали недавно дамский пистолет?

Старикашка посмотрел многозначительно на Толяна и, получив его разрешение во взгляде, кивнул мне, давая понять, что информация верна.

— Узнаете его, если увидите?

— Пистолет? — без тени улыбки переспросил он.

— Нет, — я смутилась от своей ошибки, — мужчину, который его покупал.

— Да, — ответил старичок и вдруг разговорился: — У меня, знаете, своя клиентура, а он ко мне обратился впервые. И очень выделялся. У него, знаете, почти незаметный акцент, так у нас в городе не говорят. Из чего я сделал предположение, что он приезжий. Сначала я не хотел с ним связываться, но мужчина очень просил и говорил, будто ему нужен просто подарок жене, которая работает бухгалтером, — у нее бывают деньги, и домой она возвращается очень поздно. Впрочем, — продолжил старикашка после небольшой паузы, — этот пистолет опасен только вблизи и если им пользуется профессионал. Женщина все равно промахнулась бы, ну, если на расстоянии. Так что я подумал и продал.

— Это он? — я показала ему фотографию Николая.

— Да, — старикашка сразу вернул мне фото. — Без сомнений.

— Спасибо. Вы мне очень помогли.

— Не за что. А вам не надо чего-нибудь? У меня есть новый товар.

— Пока нет. Но буду иметь в виду, — улыбнулась я.

Мы с Толяном вышли на улицу. Он отвез меня к ближайшей остановке, и мы распрощались. Я поехала к Саше, мужу Юли.

Он был дома, но, к сожалению, не очень трезвый. Вот такие сильные пошли у нас мужики. Случись что — они сразу за бутылку хватаются. Спасение в ней видят. А потом жалуются, что не помогает. Дураки. И этот тоже. Юлька в таком дерьме, а он ни разу к ней не сходил, не поддержал жену.

Ну, не хочешь ты с ней жить — твои проблемы, но все — таки она не чужой человек. Как можно бросить человека в таком положении! А любовь? Да любил ли он ее вообще? А сам он, что ли, никогда в своей жизни не делал ошибок? Тоже мне, невинная овечка. Юлька ведь столько страдала из-за него, дурака, молчала, деньги занимала, чтобы откупиться от шантажиста. Нет, не терплю я таких вот слюнтяев!

— Здравствуйте, я Таня Иванова. Подруга вашей жены и, кроме того, частный детектив.

— Не говорите мне о жене. Что вы хотите?

— Мне нужен список ваших гостей с адресами.

— Зачем?

— Вам-то какое дело? Вы, как я понимаю, на Юлю уже рукой махнули и спасать ее от тюрьмы не собираетесь, а я буду. Она ведь не убивала. Может, она и не блистает умом и сообразительностью, но человеком всегда была хорошим, надежным, добрым. В общем, не то что некоторые…

— Вы правда думаете, что не она убила? — Он, кажется, удивился.

— Я уверена в этом.

— Но ведь она была проституткой!

— По-вашему, все проститутки убийцы? Это более чем странное умозаключение. А сами-то вы всегда были примерным? — сказала я.

— Ну, не до такой степени.

— А где грань, которая разделяет все по степеням? Можно быть хорошим на первый взгляд человеком, но сделать столько подлостей, что уж лучше быть плохим. Не скрываться под личиною.

— Вы защищаете ее, потому что она ваша подруга, — сказал Александр резко. — И вам все равно, что с ней было. Почему же вы ее не остановили, не помогли ей тогда? В тот момент, когда она встала не на тот путь?

— Я об этом не знала.

— Я тоже не знал, на ком женюсь.

— Быть проституткой гораздо честнее, чем быть просто шлюхой. Многие женщины ведут себя именно так, только не говорят об этом вслух. И никто их не критикует. Все вроде нормально, — заявила я, хоть и не до конца уверенная в своей правоте. Но надо же было что-то сказать.

— Но простить такое трудно.

— Это только так кажется, — продолжила я свои рассуждения уже не так сурово. — Наоборот, по-моему, довольно просто. Особенно, если любишь человека. По — настоящему любишь. А вы представьте, что может с Юлькой случиться, если вы сейчас отвернетесь от нее. Вы можете толкнуть ее на шаг, который будет гораздо страшнее того, первого, неверного шага. И большая доля ответственности за этот шаг ляжет на вас.

— У каждого своя голова.

— Это понятно. Но ей сейчас очень тяжело. Даже если вы не собираетесь связывать с ней судьбу, не отворачивайтесь от нее как от человека, попавшего в беду. Я думаю, она может остаться хотя бы другом. Разве не так?

— Не знаю…

Саша принес мне список с адресами и телефонами.

— Как она себя чувствует? — спросил он.

— Плохо. Она уже достаточно наказана. Ей пришлось рассказать о себе правду. А на такое не всякий способен, и сам этот факт достоен уважения. То, что о ее прошлом узнали вы, — тоже наказание для нее. А теперь она вообще в таких условиях, что и врагу не пожелаешь. Хотя я, наверное, погорячилась. Врагу как раз пожелаешь. Но не ей!

— Думаете, я не понимаю! — закричал вдруг Александр. — Но ничего поделать с собой не могу. Она не такая, какую я любил.