Мария Спасская - Магическая трубка Конан Дойла

И мерзким голосом он, кривляясь, пропел:

— Ктооо жи-вет под по-тол-коом? Гно-о-о-м!

Затем злобно хихикнул и прошипел, приближая свое лицо к моему:

— Ловко я нарядился Скрутом? У меня хорошо получалось изображать этого уродца еще в младые годы! Именно я привез вашей бабушке, Лиза, из Лондона книгу со стихами Саши Черного и иллюстрацией Чарльза Дойля. Алла Николаевна находила, что я очень похож на Скрута. И я подумал, что с вами нужно знакомиться именно так. В образе гнома. Беспроигрышный вариант. Каждый вечер, ложась спать, я видел, как прихожу к Мишане в дом и забираю то, что по праву принадлежит мне. Мечты так и оставались мечтами, пока я не встретил Асю. Настенька — умная девочка. Она сразу поняла мой замысел. Его нетрудно было осуществить, имея в распоряжении мои энергетические возможности и ее красоту. Пока я лежал в лечебнице для душевнобольных, куда меня упек мой уважаемый компаньон и ваш, Лиза, батюшка, я в совершенстве овладел разнообразными техниками медитации, позволяющими покидать тело и в виде бестелесного духа отправляться странствовать по свету. Это особенно легко удается с трубкой сэра Артура. Уникальная вещь. Просто клад для медиума. Очень мне помогла.

Думаете, легко было Толику за вами, так сказать, «присматривать», когда его колотило от отвращения? Ведь он так любил Асеньку. Граб очень впечатлительный. Поэтому с ним было легче всего. Насте всего и нужно было с ним познакомиться, и я, пребывая в состоянии бесплотного духа, внушил парню мысль, что она — его единственная и неповторимая любовь на всю жизнь. Затем ту же мысль я внушил и Алексу. И каждый из двух альфа-самцов думал, что именно он является отцом Настиного ребенка, хотя малыш под Настиным сердцем — плод нашей с ней любви. Вот он, мой наследник. Тот, кому отойдут все деньги вашего, Лиза, батюшки, по сути, являющиеся моими деньгами.

— С чего бы это? — протянула я. — Рано, Кузьма, ты скинул со счетов нашу семью. Даже если сердце папы не выдержит, и он-таки умрет, остаются мать и Гоша. И я.

— Ваша мать, Лиза, так много раз разыгрывала суицид, что никого не удивит, когда ей наконец-то удастся покончить с собой. Уж Настя об этом позаботится. А Гоша? Что Гоша? Он болен. Аутизм — серьезная медицинская проблема. Когда не станет деда с бабкой, Алекс не будет с ним возиться. Он отдаст Гошу в дом инвалидов, где мальчик и сгинет, никому ненужный и всеми забытый. А ваш вдовец, Лиза, будет растить моего ребенка, которого родит Настя. Правда, это продлится недолго. С Алексом приключится какая-нибудь досадная неприятность, в результате которой он покинет этот мир. И вот тогда я женюсь на Асе, пожалев несчастную вдову и усыновив маленького сиротку. А вы, Лиза, в коме, и неизвестно, выйдете из нее или нет. На данный момент вы всего лишь дух. Дух слабый и ни на что не годный. Вы и полноценным человеком-то никогда не были. Вы были посланы небом моему лживому партнеру по бизнесу в наказание за то, что он так по-свински со мной обошелся. Чем вы можете мне помешать?

— Врешь! Я сильная! Я не позволю обидеть Гошу!

— Вы, Лиза, слабы настолько, что даже не сможете следовать за сыном. Вы дух низшего порядка и будете влачить жалкое существование, осознавая свою беспомощность и никчемность. Все, на что вы способны, так это рыдать на вершине маяка и кричать раненой чайкой: «Сыночек! Где ты! Верните мне моего мальчика!» Как некогда кричала на маяке графиня Сокольская перед тем, как броситься в море. Кстати, не было никакой графини. Эту историю я от начала и до конца придумал специально для вас, чтобы направлять по нужному пути.

— Чушь! — выкрикнула я. — Рано радуешься! Вот посмотришь, я выйду из комы, и грош цена твоим прогнозам!

Точно наперегонки, мы стремительно преодолели больничный сад, где на лавочках сидели, наслаждаясь ласковым утренним солнцем, пациенты больницы. Я с размаху врезалась в панельную стену корпуса, продираясь сквозь нее, как сквозь вязкий поролон, и торопясь как можно скорее достигнуть палаты, где я оставила свое тело. Медиум неотступно следовал за мной.

— Не мог бы ты, наконец, оставить меня в покое? — сердито выдохнула я.

— Не беспокойтесь, мадам, я следую по своим делам, вы мне без надобности, — буркнул Кузьма, точно так же, как и я, проворно проникая сквозь больничные стены.

Скользя по коридору, уже заполненному больными, я просочилась в бокс реанимации, отыскала свою палату и на всех парах влетела туда. Краем глаза я наблюдала за Кузьмой, сильно опасаясь, что он отправится за мной следом, чтобы помешать. Но поблекший юноша, озабоченно хмуря брови, скользнул в соседнее помещение, откуда раздавались отрывистые команды врача и ответные возгласы суетящегося медицинского персонала.

Оказавшись в своей палате, я с разгону попробовала вернуться в так хорошо знакомое мне тело, оплетенное трубками и вытянувшееся на узкой больничной койке. Стукнувшись о себя, точно о гулкий деревянный сундук, я воспарила к потолку и снова предприняла попытку соединить бренную оболочку с бессмертной душой. И снова у меня ничего не вышло. Я обогнула застывшую у кровати медсестру Викторию, ту самую, что поручила присматривать за мной щекастому полицейскому, и опять предприняла попытку «прийти в себя». Со стороны, должно быть, я выглядела, как птица, бьющаяся в оконное стекло. С тем же успехом я могла бы долбиться в запертую дверь. Пока я осаждала свои останки, медсестра достала смартфон и, дождавшись соединения с абонентом, шепотом заговорила в трубку:

— Представляешь, Кать, у меня больная умерла. Ну да, та самая. Чокнутая, которая от людей шарахается. Из графской усадьбы. Приборы показывают, что она испустила дух еще вчера в двадцать два ноль пять! Представь себе, я еще в палате была и ничего не заметила! Да ладно, кто меня уволит! Скину показатели приборов, и дело с концом. С такой травмой головы она и так была не жилец.

И, оживившись, продолжила:

— Слушай, Катька, к нам подругу Иван Ивановича привезли! Помнишь, я рассказывала, как встретила твоего ухажера с рыжей красоткой? Зовут ее Анастасия Граб. Ой, Катька! Я в прошлый раз не заметила, а эта Граб оказалась беременная, пузо аж на нос лезет! Ее в дневной стационар положили, хотят понаблюдать. Вчера из графской усадьбы мальчишку похитили, слышала? Так это ее муженек отличился. Да ты его знаешь. Инструктор по серфингу, у маяка живет. Ну да, такой, ничего себе, на парусной доске все гонял. Почему гонял? Да потому, что разбился. Отец мальчишки его с маяка скинул. Анастасия Граб все видела, и может на нервной почве начать рожать раньше времени. Ее из полицейского участка, где она давала показания, на «Скорой» к нам в больницу доставили. На всякий случай. До вечера полежит, потом домой отпустят. Сделали УЗИ, у нее будет парень. Здоровенький. Но самый прикол в том, что Иван Иванович этажом выше, прямо над этой своей Анастасией, в отделении реанимации загорает. Ну да, Кать. Все плохо. Как привезли со спиритического сеанса, так до сих пор не откачали. Врачи вокруг него суетятся, бегают. Не могут понять, в чем дело. Видимых причин для комы нет. Все органы в порядке. Главный реаниматор говорит, что ощущение такое, будто человека поставили на паузу, как магнитофон. Все жизненные процессы замерли, и когда отомрут, неизвестно. Да ладно тебе, Катюш! Нужен он тебе! Он же старый! К тому же бабник. Ладно, пока, подруга. У меня дежурство закончилось. Пойду позвоню вдовцу, сообщу про покойницу. Вот не повезло человеку! Сына похитили, только вернул, так жена померла.