Марина Серова - С легким паром!

Не знаю, кто догадался дать ему такое прозвище, но оно ему невероятно шло. Не только как своего рода антоним к фамилии, но из-за чисто внешнего сходства с диким нелюдимым человеком, долгое время прожившим где-то в одиночестве, возможно, на необитаемом острове. Прошлое Пятницы для многих оставалось тайной. Он был молчалив, общался более жестами, а в ответ на каверзные вопросы о его биографии и вовсе безмолвствовал, притворяясь глухим. Может быть, минувшие годы его жизни хранили какую-то страшную тайну, что-то, ставшее для него подлинной трагедией. Я старалась не спрашивать его об этом, целью моих посещений было лишь приобретение какой-нибудь хитрой вещицы, кстати — не вполне законной. Кажется, Субботин ценил это мое качество, поэтому встречал чуть заметной улыбкой и всегда старался угодить товаром.

Пятница терпеть не мог визитов без предупреждения, и я решила поначалу позвонить ему, договориться о встрече и сообщить ее цель.

Я взяла в руки сотовый и набрала номер Субботина — он всегда был у меня в памяти. Через некоторое время кто-то на том конце провода снял трубку. Слышалось дыхание, но абонент молчал. Это было так типично для Пятницы! И я просто представилась:

— Таня Иванова.

— В кино не пойдем, — неожиданно ответил Субботин, — я болен.

Произнеся эти неожиданные слова, он сразу же положил трубку, что показалось мне весьма странным. Ни с того ни с сего Алексей Сергеевич так себя вести не мог. И при чем тут кино? Меня он определенно узнал — я всегда так представлялась. И, безусловно, понял, зачем я звоню — другого повода просто и быть не могло. Размышления привели меня к осознанию того, что Пятница находится в опасности и такое поведение — своего рода самозащита. Либо его замели менты и телефон прослушивается, либо что-то в этом роде.

Я разочарованно вздохнула и, тронувшись с места, поехала в направлении собственного дома, чтобы взять технику, имеющуюся в наличии.

Очутившись в своей квартире, я действовала быстро: не разуваясь, прошла к тому месту, где содержала «арсенал частного детектива», отыскала необходимый «жучок», диктофон и на всякий случай прихватила свой «макаров». Мало ли как отреагирует Петр Викторович Дьяченко, случайно застукав меня в окрестностях своего гаража…

— Посидеть на дорожку, что ли? — спросила я у самой себя, перед тем как выйти из дома.

Так принято поступать перед отправлением в дальний или трудный путь. Примета символизирует своего рода благословение на удачу. Я присела на корточки прямо у порога. В квартире стояла тишина, только часы мерно тикали. Чтобы как-то поддержать себя, я решила кинуть кости и посмотреть, предвещают ли они удачу или, напротив, советуют поостеречься.

34+6+18. Сочетание этих чисел означало: «Верьте в свои возможности, и ваша мечта осуществится».

— Значит, залог успеха — вера в себя? — сказала я, собирая кости обратно в замшевый мешочек. — Ну что ж, Таня, вперед!

С этими словами я покинула свою квартиру и вскоре уже была далеко от дома. Машина работала нормально, наш с Гариком ремонт — его указания, мои руки — пошел ей на пользу. Хотя я все равно так и не поняла, что в ней не работало и как удалось дефект устранить.

Очертания поселка, в котором проживал Дьяченко, появившиеся через некоторое время езды вдалеке, заставили меня сосредоточиться и насторожиться. Я решила оставить машину где-нибудь подальше от гаражей и появиться в той местности тихо и незаметно, благо, фонарями этот край, как, впрочем, и многие другие тарасовские районы, не богат.

Проезжая по одной из улиц, начинающейся участковым пунктом милиции, в окнах которого горел свет, я увидела между двумя покосившимися старыми частными домами пустырь. Это место показалось мне подходящей стоянкой для моей «девятки». В глаза она там бросаться не будет, а значит, надежно сохранится до моего возвращения. Свернув с дороги, я медленно проехала между домами, но тем не менее заставила разъяриться местных собак, которые тут же подняли долго не смолкавший лай.

Стараясь не обращать на него внимания, я притормозила на пустыре, затем осмотрелась и решила подъехать поближе к заднему забору соседнего двора. Только после этого я заглушила мотор и покинула автомобиль, стараясь поскорее удалиться, чтобы разбушевавшиеся псы успокоились.

Выйдя на дорогу, я еще раз огляделась и попыталась определить для себя дальнейшее направление пути. Все же эта местность являлась для меня почти незнакомой, а заблудиться сейчас было бы очень некстати. Вспомнив дорогу, по которой я добиралась до гаражей в прошлый раз, я двинулась вперед и через некоторое время увидела уже знакомую кирпичную вереницу автомобильных домиков.

Стараясь ступать неслышно, я подошла к ним ближе и огляделась. Гараж Дьяченко был закрыт, а вот в соседнем, у Петюни, горел свет. Дверь была приоткрыта и снизу приперта кирпичом. Наверное, находиться в совсем закрытом помещении ему было душно.

Я подкралась еще ближе. Внутри слышались голоса. Я легко узнала Петюню и Владимира и зло подумала: «Черт, опять гуляют! Неужели проспались? Похмелиться пришли?» Однако, более обстоятельно прислушавшись к их разговору, я немного успокоилась: заплетающиеся языки давали надежду на то, что забулдыги скоро разойдутся по домам.

Мне захотелось закрыть их там внутри, чтобы они не мешали осуществлению моих замыслов. Не придавая этой мысли особого значения, я глянула на замок. К моему удивлению, он висел на петле, и в нем болталась оставленная связка ключей. Закрывать приятелей на самом деле я, конечно, не собиралась — они же разбушеваться могли и вообще испортить все дело. Но эти ключи в замке подбросили мне идею.

Осторожно подойдя к воротам, я вытащила ключи, спряталась за стеной гаража и прислушалась. Реплики приятелей свидетельствовали об их сборах домой. Я надеялась на то, что, не найдя ключей, пьяный Петюня оставит гараж открытым, повесив на петлю незапертый замок, отложив поиски на следующий день. Это позволило бы мне, во-первых, спокойно поставить «жучок», а во-вторых, притаиться со своими приборами в гараже Петюни — ведь Дьяченко вполне мог объявиться, например, сейчас или утром. Если бы проспавшийся Петюня застукал меня в своем гараже, я бы что-нибудь да наврала. Физиономию мою он явно запомнил, поэтому можно было, сославшись на его нетрезвость, утверждать: наклюкалась, мол, и осталась отдохнуть. А там пусть думает как хочет. Красть у него в гараже нечего — там стоял старый мотороллер «Муравей» да валялись навалом какие-то малопривлекательные железяки неизвестного назначения.

Если же судьба не сулила мне в ближайшее время увидеть здесь Дьяченко, я запланировала завтра же арендовать любой из находящихся неподалеку гаражей и засесть в нем. Таковой наверняка можно было бы найти, обратившись в специальную службу или просто пообещав хорошее вознаграждение хозяину какого-нибудь пустующего гаража. Думаю, желающего нетрудно будет обнаружить, побеседовав с жителями ближайших домов.