Ирина Мельникова - Лик Сатаны

Никита поморщился. Почему из представителей госорганов приходится тянуть клещами сведения о жертвах, как будто задохнувшийся в дыму человек был как минимум тайным агентом ЦРУ?

Не позволив телерепортеру ни одного шанса проявить себя, Никита снова задал вопрос:

— Личность погибшего установлена?

— На этот счет пока нет уверенности, но скорее всего это хозяин дома, который проживал здесь постоянно, — ответил Журавлев.

Пресс-секретарь снова сделал паузу и добавил с непроницаемым лицом:

— Реальную причину возгорания установят после ряда экспертиз.

— Спасибо! — уныло поблагодарил Никита, выключил диктофон и отошел, оставив Журавлева телевизионщикам на растерзание.

Но репортер тоже свернул микрофон, а оператор принялся снимать общий план.

Да, вполне можно было обойтись без выезда, дождаться завтрашнего пресс-релиза, но… Как же ему не хотелось возвращаться домой!

Никита вздохнул, направился к машине и неожиданно подумал, спит ли сейчас Саша, а если нет, то чем занимается? Читает, сидит в Интернете или ломает голову, почему убили ее деда? И мгновенно уткнулся взглядом в майора Миронова, который курил возле машины ППС, с меланхоличным видом слушал пожарного в грязном комбинезоне и поглядывал в сторону труповозки, поглотившей страшный груз. Никита, испугавшись, что майор вот-вот уедет, бросился к нему, запнулся о доски забора, развороченного пожарными, и едва не въехал головой в живот Миронова.

— Кирилл, можно тебя на минутку!

Миронов вовремя отшатнулся, придержал Никиту за плечо и скорчил недовольную гримасу.

— И ты здесь? Вездесущий Джо!

— Говорят, тебя можно поздравить. — Никита прищурился.

— С чем это вдруг? — насторожился Миронов.

— С переводом в областной угрозыск. Скоро небось подполковника присвоят? Загордишься совсем!

— Тьфу на тебя, Шмелев! Нашел где поздравлять! — Миронов сплюнул и обвел его подозрительным взглядом. — С чего вдруг среди ночи примчался на пожар? Раньше за тобой такого рвения не замечалось!

Никита предпочел не отвечать и спросил, покосившись на пожарного:

— А тебя с чего выдернули? Труп же не криминальный?

Пожарный хмыкнул и отошел в сторону.

— Криминальный, не криминальный! — вздохнул Миронов. — Порядок такой, на трупы выезжать! А тут еще личность известная. Наверняка знаешь этого дедка. Коробков Николай Николаевич. Из активистов. Вечно глотку драл на митингах за Сталина и советскую власть!

— Так это дом Коробкова? — ахнул Никита и оглянулся на пепелище. — Конечно, знаю! Тот еще тип! Правда, давно не показывался. А раньше все время в редакции ошивался… Ну, до того случая!

— До какого еще случая? — поинтересовался Кирилл и снова закурил.

Никита нахмурился.

— Давно это было, лет десять назад, когда я в городской газете начинал. Сидели на госзаказе и, соответственно, всякую муру публиковали: открытие булочных, закладка скверов, мэр и губернатор — молодцы, остальные — лохи ливерные. Рядышком находился Совет ветеранов. Коробков там просто прописался! Фронтовик, доблестный защитник Отечества! К нам часто заходил, делился фронтовыми воспоминаниями. Я, честно сказать, не особенно слушал, молодой был, другие проблемы волновали! А тетки наши редакционные ему внимали, записывали, печатали. Вот на этих воспоминаниях Коробков и спалился.

Никита замолчал, убрал диктофон в сумку и отрицательно покачал головой, когда Миронов протянул ему сигарету.

— Уволь, не курю! Словом, как-то Коробков рассказал о боях то ли в Белоруссии, то ли на Украине и ярко так рассказал, в подробностях и деталях. Наши это все напечатали, а спустя неделю пришел к нам Мартынов, председатель Совета ветеранов. Сел, губы синие, глаза бегают. «Я, — говорит, — дико извиняюсь, но мы тут сделали запрос. Хотели помочь Николаю Николаевичу, потому как очень достойный ветеран. Представили его на звание «Почетного горожанина». Только нам из архива Минобороны ответ пришел: Николай Коробков в списках воинских частей, которые сражались на территории Украины и Белоруссии, не значится».

— То есть он не воевал? — спросил Миронов.

— Бинго! Он вообще не фронтовик и даже не работник тыла. Человек взялся ниоткуда после войны, с орденскими планками на груди, пользовался льготами, получал ветеранскую пенсию, да еще требовал особого внимания. Я, кстати, под это дело свой первый разоблачительный материал написал, а следом в другое издание ушел, но все хорошо запомнил. В общем, повышенную пенсию у него отобрали и даже в суд хотели подать, но он в больницу слег, чуть ли не с инфарктом, а потом смылся из города. Но этот домище даже на пенсию ветерана войны не построишь!

Никита бросил взгляд на пепелище. Миронов усмехнулся.

— Надо же! Он и по нашему ведомству как-то проходил краешком, в году этак девяносто седьмом, если не ошибаюсь. По двум или трем статьям. О мошенничестве в особо крупных размерах и незаконном обороте драгметаллов в составе организованной группировки. Помнишь, может быть, появилась целая серия подделок старинных монет. Местные умельцы наловчились их выдавать за раритеты.

— Опомнись, я тогда в школе учился.

— Ну да, где тебе помнить! Тогда наш дедуля засветился впервые. Дело было громкое, тем более только-только начинали вплотную бороться с расхитителями капиталистической собственности.

— При чем тут капиталисты?

— А золото, по-твоему, где мошенники брали? У нас же, в области. Тырили с Пескарского прииска, который в то время местному олигарху Захарову принадлежал. Там тоже целая банда сложилась. УБОП на пару с конторой по ним работали. Захаров, понимаешь ли, страшно не любил, когда его имеют, и осерчал до жути. Но на тот момент он и сам по ниточке ходил, оттого предпочел, чтобы умельцев повязали. А случись это чуть раньше, его «быки» мигом бы всех в тайге закопали.

— Это не тот ли Захаров, которого в автомобиле взорвали?

— Ну да! Конкуренты постарались. Хотели рейдерский захват его приисков устроить, а когда не получилось, грохнули самого Захара.

— Это дело я смутно помню, — кивнул Никита. — На первом курсе университета учился. Но как же Коробков от громил Захара ушел?

— Коробков сам золото на приисках не воровал, он его получал через перекупщиков. И не только слыл чуть ли не идейным вдохновителем, но и сам эти подделки мастерил. Ювелиром он считался отменным, а в начале девяностых даже комиссионную скупку драгметаллов держал. Когда это дело наши опера раскрутили, я как раз школу милиции окончил, больше на карманниках специализировался. Потому и диву даюсь, все его подельники получили приличные сроки, а дедок чудом каким-то вывернулся. Видно, медали и заслуги спасли. Эх, знать бы тогда, что они липовые!