Ирина Мельникова - Лик Сатаны

И тут в ее сумке грянул марш… Чертыхаясь, Саша выхватила телефон, поднесла его к уху и чуть не оглохла от крика Никиты. Он орал за забором и в трубку одновременно:

— Саша, ты где?

— Здесь! Здесь я! — завопила она в ответ, размазывая по лицу слезы от радости, что он рядом. Что нашел ее. И пусть Соколов приведет хоть сто бродяг, ей уже не было страшно.

Рядом с Никитой, к своему удивлению, Саша увидела Миронова, который едва заметно улыбнулся, поздоровался и сразу перешел к делу:

— А где эта скотина?

Саша махнула рукой в сторону развалин. Мужчины ловко сдвинули стремянку, которая загораживала вход в подъезд, и прошли внутрь барака. Саша с некоторой опаской последовала за ними, растерянно обвела взглядом завалы хлама и поежилась. С какой дури полезла в этот гадючник?

— Тут был! Чуть не зарезал! Вон, царапина осталась! — она прикоснулась к горлу. — До сих пор болит! А когда его оттолкнула, он нож выронил где-то там…

Она кивнула в сторону лестницы на второй этаж. Миронов приказал отойти в сторону, присел на корточки, затем подобрал с пола длинную щепку и принялся рыться в мусоре под ногами. Он обследовал довольно большое пространство, но ничего не нашел.

— Прихватил с собой, что ли? — произнес он в недоумении и выпрямился. — Никаких улик, получается!

Майор отбросил щепку и достал из кармана пачку сигарет. Но тут Саша, которая тоже рыскала взглядом по полу, вдруг наклонилась и подняла жестяную крышку от кофе.

— Надо же! — сказала она растерянно. — Выходит, у него не было ножа!

Она коснулась края жестянки пальцем и ойкнула.

— Острая!

— Полоснул бы тебе по горлышку этой жестянкой, и валялась бы тут, пока кто-нибудь не наткнулся! — сурово сказал Никита. — Чего потащилась за ним? Сказал же, не суйся! Тоже мне героиня!

Сказано это было таким тоном, что Саша сразу понурилась и замолчала. Сейчас, когда адреналин пришел в норму, ей вовсе не хотелось казаться суперженщиной перед двумя мужиками, которые взирали на нее, похоже, с тем же брезгливым видом, что и на вонючие пожитки бомжей. Она осторожно покосилась на Никиту, затем на майора, но, к счастью, оба даже не смотрели в ее сторону.

— Смылся! — сердито сказал Миронов. — В окно вылез с другой стороны подъезда. Ищи-свищи теперь. Оно, конечно, не проблема, разыскать можно, если надо. Но особого смысла нет.

— А книга? — Саша сжала кулаки и подступила к майору. — В ней тоже смысла нет? Но она наша, фамильная. И ценная, кстати.

Миронов хмуро на нее глянул, дернул плечом и посмотрел на Никиту с явным осуждением, но переспрашивать, что за книга, не стал. Видно, Шмелев уже ввел полицейского в курс дела, иначе чем объяснить его присутствие? И все же было обидно, что ее не воспринимали серьезно. Вот если бы она скрутила и задержала старика, наверняка смотрели бы с уважением. Впрочем, с ее весом «пера» скрутить можно только кошку, да и та будет долго сопротивляться…

Никто из них не успел сказать ни слова. За стеной что-то треснуло, и с грохотом обвалилось. Барак покачнулся, но устоял. Кто-то громко вскрикнул, и следом раздался еще один удар — тупой, словно свалился мешок цемента. Шмелев и Миронов рванули к окну и быстро, один за другим, выскочили наружу. Саша поспешила за ними, раздумывая, броситься следом или остаться в подъезде. Тут она вспомнила о порванной юбке, ахнула и торопливо стянула края подола узлом. Передвигаться стало сложнее, но это лучше, чем сверкать голыми ногами перед мужиками! Но ведь сверкала же! В запале она не поняла, почему Миронов постоянно отводил взгляд, а Никита посматривал, но как-то странно, словно на больную…

Сравнение с больной ей не понравилось, поэтому она выглянула в окно, за которым кто-то визжал и мерзко ругался. Никита и Миронов тащили под руки Соколова. Ноги бомжа загребали траву и мелкий мусор. Все трое были в грязи, известковой пыли и в старых репьях.

Она вышла из подъезда, когда Соколова уже усадили на трухлявую скамью возле заросшей травой песочницы. Дед в порванном в клочья пиджаке, с разбитым в кровь лицом что-то вяло канючил, мотал головой и лепетал об инвалидности, чахотке и прочих недугах. Заметив Сашу, он злобно глянул на нее из-под лохматых бровей и замолчал.

— Вы его избили? — спросила она испуганно. — Зачем? Он же старый совсем.

— Сам покалечился! — огрызнулся Никита и отошел в сторону.

— Там, за бараком, строительные леса, — угрюмо пояснил Миронов. — Полез на крышу, вот и сверзился вместе с ними на землю. Добрый человек насмерть убился бы, а этот только морду разодрал! — И подступил к Соколову: — Ну, дед, выкладывай!

Соколов встрепенулся и быстро огляделся по сторонам, верно, надеялся, что подвалят друзья-маргиналы и лихо вызволят его из плена. Но кругом было пусто и тихо, лишь голуби ворковали под крышей да невдалеке лаяла собака. Лицо старика исказила плаксивая гримаса.

— Чего рассказывать, начальник? Я — человек старый, склероз у меня, одной ногой в могиле… — Он прижал руки к груди и истерично, по-бабьи, всхлипнул: — Ох, заждалась меня смертушка, ох, заждалась! Что ж вы мучаете меня? Отпустите, ироды! Не берите грех на душу!

Он сполз со скамейки и бухнулся лбом в землю под ноги Миронову, ну, точь-в-точь отец Федор, когда выпрашивал стул у инженера Брунса.

— Да, я — старый солдат и не знаю слов любви! — не к месту весело произнес Никита и вытер ладони носовым платком.

Миронов сурово глянул на него, подхватил Соколова за шиворот и вновь усадил на скамейку.

— Все рассказывай! Как Ковалевского замочил, как квартиру обнес, как книжку спер? Как следы заметал? С кем на дело ходил?

Соколов затравленно посмотрел на Миронова, перевел взгляд на Никиту и следом — на мрачную Сашу, которой было отчего-то жутко стыдно и жалко несчастного старика и уже не хотелось никакой правды. Но Соколов, видно, прочитал на ее лице все, что она думает по этому поводу, взбодрился и неожиданно громко заорал:

— Чего вы лепите? Кто его мочил? Он же сам! Сам!

— Откуда знаешь, что сам? — рявкнул Миронов. — В глаза смотри!

— От верблюда! — грубо ответил Соколов, но, видно, понял: смелость до добра не доведет, и привычно занудил: — Что пристали? Слышал, как мужики во дворе болтали, гикнулся, мол, Федор Анатольевич, царствие небесное. Я даже свечку в храме хотел поставить, да все как-то не сподобился. Сами понимаете, время тяжелое, маятное…

Он нес бы и нес этот полуобморочный бред, но Миронов схватил его за плечо и сильно встряхнул.

— Книга откуда?

— К-какая еще книга? — Глаза старика забегали.

Саша сунула книгу ему под нос.

— Та самая, которую мне продали! Из дедушкиной библиотеки! — и ткнула пальцем в титульный лист. — Вот его экслибрис! Или скажете, он вам не знаком?