Марина Серова - Сдержать свое слово

— Что вы имеете в виду?

— Сегодня получила извещение о посылке, пришедшей на мое имя. Только что вернулась с почты в полном недоумении: посылка пришла из города Краснодара, от Светланы Геннадиевны Белоярченко. Насколько я понимаю, это моя новоявленная сноха. Что именно ей понадобилось мне переслать — ума не приложу.

Я напряглась. Во-первых, Светлана носила фамилию мужа и своей девичьей фамилией не подписывалась. Во-вторых, навряд ли она знала адрес Степаниды Михайловны.

— Слушайте внимательно, — как можно спокойнее произнесла я в трубку. — Вы не будете трогать посылку до моего приезда. Я уже выезжаю. Если вам хочется еще пожить, не вздумайте открывать крышку, вы поняли?

Молчание длилось долго.

— Вы думаете…

— Повторяю: не прикасаться к посылке под страхом смерти. Все ясно?

— Да…

— Ждите меня, — бросив трубку, я быстро накинула куртку и пулей вылетела из квартиры.

Путь до дома Ковриной, как на этот раз мне показалось, занял целую вечность. Машины, ехавшие впереди, как назло ползли, будто мореные тараканы, и я постоянно шла на обгон. Всю дорогу я уговаривала себя не нервничать. Коврина ведь не ребенок, не будет лезть на рожон. Но подобные мысли успокоения не приносили — нога почему-то еще сильнее давила на газ.

Коврина встретила меня с широко распахнутыми глазами. Она по-прежнему находилась в трауре и, как всегда, выглядела строго и подтянуто.

— Объясните мне, что все это значит? — потребовала она.

Я ничего не ответила и первым делом осмотрела совершенно обычный посылочный ящик, который стоял рядом с дверью. Эх, рентген бы сюда. Но, к сожалению, даже это не всегда помогает в определении.

Подойдя к телефону, я набрала номер больницы, в которой находилась Светлана Белоярченко-Коврина вместе с дочерью. Ее долго подзывали к телефону. Степанида Михайловна в это время терпеливо ждала, сидя на табуретке в кухне.

— Нет, что вы, — услышала я от Светланы тот самый ответ, который и предполагала. — Какие посылки? Мне нечего и незачем ей посылать. Собственно говоря, я даже адреса ее не знаю.

Я поинтересовалась самочувствием Полины.

— Пока все так же, никаких изменений. Но вы ведь знаете, лечение предстоит долгое. И у меня уже есть, чем заплатить за него. — Было понятно, что Светлана не расположена об этом говорить.

Положив трубку, я присела рядом с Ковриной.

— Кажется, вас хотят убить, — сказала я так буднично, как будто речь шла о приглашении в гости.

Коврина вскинула голову еще выше.

— Кто? — севшим голосом поинтересовалась она.

— Вера Ефимовна Шегирян, — совершенно спокойно ответила я.

Нужно было видеть выражение ее лица. Она тут же обратила на меня растерянные глаза, и я подумала, что подтвердила все ее страхи. Но следующий вопрос, заданный ею, дал мне понять, что обнародовать свои тайные мысли она не собирается.

— Кто она такая? — спросила Коврина.

Я тяжко вздохнула и посмотрела в окно.

— Вам не надоело играть в кошки-мышки?

— Не понимаю, о чем вы.

Стеклянные, без всякого выражения глаза и плотно сжатые губы. Повезло мне с заказчицей, ничего не скажешь. И тут меня, что называется, понесло.

— На кой леший я пытаюсь сохранить вам жизнь, когда вы не хотите даже пальцем пошевелить, чтобы помочь мне найти убийцу вашего сына и предотвратить тем самым новые возможные убийства! Если вам так многое нужно от меня скрывать, то зачем вы вообще затеяли это расследование?

— Я не думала, что… — начала Коврина и осеклась.

— Вы не думали, что вашего сына могла убить Шегирян, не так ли?

Степанида молчала. Дав ей еще пару минут на то, чтобы она могла ответить, и ничего не дождавшись, я махнула рукой.

— Ладно. Посылку я забираю с собой, — бросила я Степаниде, взяла груз под мышку и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Очень тоскливо становится, когда тот, кто обязан помогать тебе в первую очередь, вовсе не собирается этого делать.

Стоя в потоке машин на перекрестке, я прикидывала, насколько реальны скрытые угрозы, содержащиеся в последнем письме Шегирян. Раздраженно посигналив водителю стоявшей впереди иномарки, который прозевал зеленый сигнал светофора, я тронула свою «девятку» и чуть не поцеловала машину нерасторопного водилы в бампер. Мне только аварии не хватало!

Путь мой сейчас лежал к заброшенному корпусу одного из тарасовских заводов. Его начали строить лет пять назад, но потом бросили это «вредное» занятие. По дороге я заехала в хозяйственный магазин и приобрела несколько нужных вещей.

Недостроенный заводской корпус напоминал карточный домик. Строители заложили фундамент, возвели каркас и нашлепали блочные перекрытия. На этом их творчество закончилось.

Найдя прореху в заборе, я без труда проникла на территорию заброшенной стройки. Зайдя за угол недостроенного корпуса, поставила посылку на землю и положила поверх крышки молоток, завалявшийся у меня в багажнике. Груз был мною положен для страховки, чтобы крышка ненароком не приподнялась. После этого, взвешивая каждое свое движение, я с осторожностью принялась вытаскивать плоскогубцами гвозди. Можно сказать, в этот момент я почти не дышала. Вот будет потеха, если в ящике находится совсем не то, о чем я думаю. Но, безусловно, лучше перестраховаться.

Убедившись, что выдернуты все гвозди, я достала из кармана веревку и ее конец прикрепила скотчем к крышке фанерного ящика. Разматывая веревку, помедлила секунду. Интересно, права я в своих опасениях или нет? Может, Шегирян просто решила посмеяться и внутри ящика лежит что-то вполне безобидное? Связка бананов, например. Зайдя за угол, дернула, как в сказке про Красную Шапочку, за веревочку.

Когда раздался взрыв, я оставила свои прежние мысли.

Шегирян ты моя, Шегирян… Ты еще и пиротехник к тому же. Значит, все же в твоей душе победу одержало чувство мести. Если бы не я, то последний объект, на который было направлено это злое чувство, — Степанида Михайловна Коврина — уже отошла бы к праотцам. Бросив конец веревки на землю, я зашагала к машине.

Мы обязательно с тобой встретимся, Вера. Я тебе обещаю.

— Девушка, не подскажете, на каком этаже находится шестьдесят шестая квартира?

Передо мной стояла пожилая женщина с неискаженными старостью приятными чертами лица. Руки она держала в карманах пальто, которое сидело точно по фигуре. От облика женщины веяло элегантностью и интеллигентностью. Так внимательно я ее разглядывала потому, что она назвала номер моей квартиры.

— Восьмой этаж, — ответила я, следом за ней вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа.

Ехали мы молча. Я продолжала разглядывать свою новоиспеченную посетительницу, гадая, кем бы она могла быть. Женщина, смутившись от пристального взгляда моих зеленых глаз, смотрела в сторону. Лифт доехал до нужного этажа, и я пропустила незнакомку вперед. После того, как она нажала кнопку моего звонка, я предложила: