Владимир Колычев - Честный вор

Артема он принял как старого и доброго знакомого. Даже чай распорядился подать. Но Артем не строил иллюзий насчет его внешнего благодушия. Маляров хитрый лис, и он это знал…

– Снова к нам, Артем Евгеньевич?

– Да вот, соскучился.

– Да уж, сказали…

Он даже напиваться не стал после расставания с Катей. Так, выпил слегка – для поднятия духа и в тот же день похитил из ювелирного магазина золотую безделушку. Попросил посмотреть печатку, сунул ее в карман и направился к охраннику, протянув к нему сомкнутые руки. Мужик обалдел от такого «пердимонокля», но наручники на него надел. И менты его приняли, как положено…

– Короноваться будешь?

Артем пожал плечами. Хотелось бы стать законным вором, чего уж тут.

– Тут уже спрашивают, почему ты еще не в законе…

– Кто спрашивает?

– А кто у нас тут в Индии сидит…

Артем кивнул. Он знал, кого менты закрыли в камере для воров и авторитетов. Сам Давид Старый, говорят, заехал, а это фигура первой величины. Можно сказать, повезло Артему… Впрочем, ему всегда везло на правильных людей. Может, он потому и стремился в тюрьму, что в их компании не скучно.

– Ты же знаешь, я человек не злой. И справедливый. Да и ты никогда беспредельщиком не был… В Индию пойдешь, там тебя и оформят. Сам знаю, что давно пора… Уважает тебя братва. Очень уважает…

Артем скривился, глядя на Малярова. Неспроста он тут соловьем распелся.

– Что у вас там на сборке произошло? – усмехнулся тот, словно прочитав его мысли.

– Юрий Максимович, давайте не будем. Вы же знаете, я ничего не скажу.

– Да знаю… Что он за отморозок такой, этот Коробок?

– Почему отморозок? Микита сам виноват, не объявился.

– Но ты же не хотел до греха доводить?

– Не хотел. Кому нужна лишняя кровь?

– Вот!.. А Коробку, значит, нужна?

– Он авторитет свой ставит…

Не мог Артем простить Коробка, но и топить его не хотел. Хотя бы потому, что за него Сергил слово сказал и другие уважаемые люди. Может, и небезупречен Сергил, может, он в чем-то и ошибается, но не было у Артема желания кого-то подставлять.

– Авторитет? Он же вроде как в законе…

– В законе, – кивнул Артем.

– А разве законный вор может своими руками убивать?

– Ни руками, ни ногами, – кивнул Есаул.

Сбеспределил Коробок, и вообще зря он корону принял, не созрел он для этого. Думал, что законный вор – это сплошь права, но нет, это, прежде всего, серьезные обязанности. И еще очень суровый спрос… Артем готов умереть за свою воровскую честь, а Коробок? Вряд ли. Не той закваски Миша, не хватит ему духу… И хорошо, если Артем ошибается…

– А он убил!

– Не знаю, не видел…

– Да все ты знаешь! И Коробка давно знаешь! Знаешь, за что его «закрыли»? Заказные убийства за ним… Ничего, правда, не доказано.

– А надо доказать? – усмехнулся Артем.

– Ну, понятное дело…

– Это не ко мне.

Вперед, лицом к стене, руки за спину… Неужели этот кошмар никогда не закончится?

Но Костыль и Сбитень молчат, не колются, может, Миша еще выйдет сухим из воды.

– Лицом к стене!

Конвоир поставил Коробка к стенке, коридорный открыл дверь в камеру.

Миша зашел, окинул взглядом людей, которые сидели за столом.

А камера ничего себе так. Просторная, светлая, шконки в один ряд, ковры на стенах, телевизор, холодильник, фанерная кабинка для сортира. И людей совсем немного. А люди на вид солидные, все важные, спокойные. За столом сидят, чифирь гоняют, на Мишу смотрят. А лица знакомые. Двоих Миша видел на последнем сходе, и Есаул уже тут, сидит, грустно на него смотрит.

Да, говорили, что есть на тюрьме хата, куда собирают законных воров. Но так и Миша в законе, и ему здесь самое место.

– Здорово, братва!

Коробок направился к столу, но руку, которую он хотел протянуть, будто парализовало под взглядами воров. Неприветливо они смотрели на него, осуждающе. И страшно. И в коленках у Миши похолодело.

– Коробок? – спросил незнакомый чернявый толстяк двухметрового роста.

Типичное кавказское лицо, черные пронзительные глаза, болезненные мешки под глазами. Лет пятьдесят ему, не меньше. Он сидел во главе стола, лицом к Мише, и его вид не сулил ничего хорошего.

– Да, Коробок, – подавленно кивнул Миша.

– Кто я такой, знаешь?

– Ну-у…

– Не знаешь, – разочарованно покачал головой толстяк.

– Какой же ты после этого вор? – презрительно скривился другой кавказец.

Этого здоровяка с деформированными ушами Коробок видел на сходе, но вор и знаться с ним не хотел.

– А зачем ему тебя знать, Давид, он человек в нашем деле случайный, – прокуренным голосом сказал долговязый славянин с корявым лицом.

– Ну, случайный не случайный, но за Хлоевом вроде как правильно «смотрит», – заметил толстяк.

– Извините, Давид Арсенович, не узнал! – Миша приложил к груди свободную руку.

Он знал, кто такой Давид Старый, это в его «общак» уходили деньги с Хлоева и прочих проектов, которыми заправлял Коробок. И вор это, по ходу, знал.

А Давид фигура мощная, сам Сергил перед ним, если надо будет, и спляшет, и споет… И как он, интересно, в изоляторе оказался? Он же вроде в Испании жил…

– Зачем ты человека убил? – глянув на Мишу, спросил Давид.

– Так разве ж то человек был? «Опущенный».

– Микита в нашем деле не последним был. Его по беспределу «опустили».

– Так он должен был объявиться!

– Не вопрос, тут я ничего не могу сказать… А вот зачем ты ему руку пожал?

– Так это, я ж не знал. Он не объявился, – жалко пробормотал Коробок.

Давид смотрел на него с показным сочувствием и качал головой. Дескать, он все понимает, но поделать ничего не может. И Есаул качал головой точно так же.

А ведь он предостерегал Мишу! Ясно же дал понять, что дело можно спустить на тормозах…

Коробок жалобно смотрел на него, но сочувствия и понимания в его глазах не находил. Есаул его предостерегал, и уже поздно что-то менять. Закон есть закон… А ведь Миша знал, что к «опущенному» даже прикасаться нельзя, а уж тем более руку жать… Неужели все так серьезно?

– Ну и что делать будем, бродяги? – спросил Давид, почему-то глядя на Артема. Как будто тот имел право голоса. А ведь он даже не в законе…

– Микита когда-то был правильным пацаном, – заговорил Есаул. – И на сборке он держался как правильный пацан. Не должен был, но держался. И Коробок на это повелся.

– И не только Коробок, – добавил долговязый славянин, с осуждением глядя на Есаула.

– И не только Коробок, – кивнул тот.

– Мартына покрываешь, своего «кента»?

Артем ничего не сказал, лишь тяжело посмотрел на долговязого, и тот сразу замолчал.

– Есаул у нас добрая душа, – кисло усмехнулся Старый. – Он людей просто убивает.

– А с этим что делать? – спросил долговязый, кивком головы показав на Мишу.