Салла Симукка - Белый, как снег

Адам не мог остаться, чтобы полюбоваться на пламя. Уже скоро его авиарейс. Он улетит далеко-далеко, на деньги Веры Соваковой, с новыми именем и паспортом. Время начать все с чистого листа. Чистого и белого, как снег.

Адам повернулся к дому спиной и запер огромные железные ворота. Это ненадолго замедлит действия полиции и пожарных. Но возможно, это «ненадолго» будет решающим.

Осколки стекла полетели в Белоснежку, и она быстро пригнулась. Затем жар от загоревшихся тряпок ударил ее по руке. Белоснежка бросилась к лестнице. На втором этаже она встретила Иржи с камерой.

– Что ты делаешь? – зашипела девушка и закрыла линзу рукой.

Иржи дернул камеру на себя.

– Снимаю.

Белоснежка сглотнула. Все ее мышцы напряглись.

– Ты что, с ними заодно?

– Ты о чем?

Голос и взгляд журналиста были искренне удивленными. Но Белоснежка убедилась во время этого проклятого путешествия, что она не настолько хорошо умеет распознавать ложь, как думала раньше.

Однако сейчас не время хитрить. Надо выложить все карты на стол.

– Вера дала мне указания, чтобы… – начал Иржи.

– Я думаю, что Вера Совакова частично стоит за этим. Думаю, что она уже давно знала, что так будет. Видимо, это она подослала ко мне убийцу. Может быть, вообще все это массовое самоубийство – ее сценарий.

Белоснежка говорила быстро, низким голосом. С нижнего этажа поднимался горячий темно-серый дым, там вовсю плясали огоньки. Обоих затошнило от гари. Девушка наблюдала за тем, как Иржи переваривает ее слова. Он мысленно прошелся по всем событиям и ситуациям, которые привели их сюда. Затем его глаза расширились. Он понял, что, возможно, Белоснежка права. Затем выключил камеру и сказал:

– Они не наверху и не внизу. Значит, в подвале.

Белоснежка пустилась вниз по лестнице.

– Подожди. Это небезопасно. Тебе надо сейчас же выйти на улицу. Скоро приедут спасатели. Они уже знают, – сказал Иржи. – Вера сказала, что…

Предложение прервалось – он все понял.

– Они ничего не знают, – ответила Белоснежка. – По дороге я на всякий случай забежала на станцию. Никто не слышал о массовом самоубийстве. Даже не знаю, поверили ли они мне. Может, решили, что я свихнулась. А у меня уже не было времени их убеждать. Может, как раз сейчас они слышат от кого-то из соседей, что здесь горит дом…

– Я позвоню им, – сказал Иржи и полез за телефоном.

Огонь полз по стенам на второй этаж. Сейчас ему было уже мало ткани, пропитанной горючей жидкостью. Он жадно пожирал дерево. Температура становилась безжалостно высокой. Огонь вонзал свои пылающие зубы в верхнюю часть лестницы, и дерево начало отступать.

– Не успеем! – закричала Белоснежка.

Они бросились вниз по лестнице.

Иржи отбросил камеру. Все лишнее прочь.

– Следуй за мной, – приказала девушка и начала прорываться сквозь языки пламени по единственному проходу, оказавшемуся еще не затопленным огненным морем.

Она услышала, как за спиной рвется ткань – это Иржи рвал свою рубашку на клочки. Один из них он протянул Белоснежке:

– Вот. Приложи ко рту.

Они бросились вниз по лестнице, ведущей в подвал. Казалось полным безумием бежать под землю, в ловушку, когда деревянный дом гудел вокруг них в пламени, и было слышно, как сзади рухнуло что-то огромное – видимо, лестница на второй этаж. Но нет времени размышлять, что есть безумие, а что – нет. Они бежали вниз.

Складские помещения. Кладовая. Дверь одной из комнат на замке. Иржи и Белоснежка уставились друг на друга, кивнули и навалились на нее. Дверь немного поддалась, но недостаточно. Они снова ее толкнули. Дверь пошатнулась, но осталась на месте.

Температура воздуха поднималась очень быстро. Пекло. Огненное море. Ад.

Глаза Белоснежки слезились. Она смотрела, будто сквозь вуаль, как Иржи, согнувшись, вбежал в помещение. Мгновение казалось вечностью перед тем, как он вернулся с бензопилой.

Иржи несколько раз дернул ручку стартера, но пила не издала ни звука. Белоснежка заметила по его позе и движениям, что он заводит пилу впервые. Зато она много раз проделывала это летом, когда гостила с родителями у родни на Аландских островах. Девушка ринулась к Иржи и забрала у него пилу. Вежливость – это, бесспорно, важно, но не сейчас.

Белоснежка надеялась, что инструмент недавно использовали, тогда его было бы проще запустить. Она прижала бензуху к земле, засунув ногу в заднюю ручку до середины и придерживая левой рукой стоппер. Правой рукой потянула ручку стартера несколько раз короткими движениями – а затем одним длинным движением до конца.

Ничего.

Заводись же. Заводись!

Белоснежка снова попробовала. Три коротких нажатия на кнопку, чтобы заполнить горючим цилиндр. Затем – три коротких рывка.

Затем – один длинный.

Пила затарахтела.

Она была тяжелой, но Белоснежка смогла перехватить ее правильно. Мышцы рук и спины напряглись, когда сталь вонзилась в деревянную дверь.

Белоснежка отвернулась, когда полетели стружки и пыль. От резкого звука закладывало уши. Она смогла сделать в двери большой надпил, прежде чем силы ее иссякли.

– Посторонись! – закричал Иржи у нее за спиной.

Белоснежка посторонилась. Журналист сделал два быстрых шага и ударился в место распила. Дверь треснула и разлетелась на две части.

На полу лежали люди. Белоснежка быстро сосчитала, что их семнадцать. Они выглядели мертвыми, но когда Белоснежка потрогала шею ближайшей пожилой женщины, она почувствовала пульс.

– Они под наркотиком! – закричала она.

Огонь трещал и оглушающе гудел над ними, так что было трудно слышать друг друга.

– Адама Гавела здесь нет, – закричал в ответ Иржи.

– Как и следовало ожидать… Помоги мне спасти Зеленку!

Она уже высмотрела девушку в толпе и теперь попыталась поднять ее. Ее тело было тяжелым и дряблым. Иржи пришел на помощь. Вместе они смогли обвить ее руки вокруг своих шей, чтобы вес ее тела был распределен пополам. Затем медленно и осторожно поднялись по узким ступенькам. Дым забивал глаза, нос и легкие. Жар наносил новые удары.

Второй этаж превратился в сплошное пламенное море. Но к боковой двери путь еще оставался. Белоснежка вынырнула из-под руки Зеленки, хлопнула Иржи по спине и закричала сквозь гул огня:

– Беги!

Иржи побежал. Белоснежка следовала за ним. Вдруг с крыши упала горящая балка. Белоснежка успела отпрыгнуть назад. Она увидела, как Иржи достиг двери и выскочил на улицу с Зеленкой.

Огонь кричал и пел вокруг Белоснежки. Она чувствовала, как тот лижет ее майку, и понимала, что ее спина в огне.

Затем Белоснежка побежала. Она бежала, бежала, бежала сквозь огонь, из двери на улицу. Там упала на траву – и каталась, каталась, каталась, пока пламя на ее спине не погасло. Она увидела на траве лежащего и кашляющего Иржи. И Зеленку, лежащую на земле, как в глубоком спокойной сне.