Марина Серова - Тише воды, ниже травы

— Слушай, а он же кассетами торговал, — неожиданно подал голос Ганс.

— Точно! — восторженно закричала Оля. — Кассетами он торговал, около «Детского мира». Помнишь, мы даже как-то у него чирик занимали!

И она принялась объяснять мне с величайшими подробностями, где находится данная торговая точка. Я выслушала объяснения, после чего сказала, что они оба могут быть свободны. И парочка с великой радостью на лицах потянулась к ручкам на дверцах машины, дававшим им долгожданную свободу.

— Постойте, — вдруг вспомнила я и протянула руку: — Давайте ключи.

Ганс сразу понял, что я имею в виду, полез в карман и без лишних слов протянул мне два ключа от квартиры Дины на коротенькой цепочке. Я убрала связку в сумку, и парень с девчонкой окончательно вздохнули с облегчением.

Мартина на его рабочем месте возле «Детского мира» не оказалось. Начавшие уже сворачиваться уличные торговцы охотно пояснили мне, что у него сегодня выходной, а завтра с утра он будет на месте. Каким же неуловимым оказался этот Мартин, прямо как анекдотический ковбой Джо, только с одним отличием — ковбой-то никому не был нужен, а Мартин мне нужен был очень. И желательно сегодня, а не завтра.

Меня захватили азарт и ощущение того, что развязка, обещанная мной пару часов назад Лере Павловой, действительно близка. Оставалось только сосредоточиться, хорошенько подумать, еще раз как следует прокрутить в голове факты, которые мне удалось выявить за время расследования, и на их основании сделать последний, решающий вывод.

Я вспомнила все события, все встречи, произошедшие с момента, как я начала расследовать смерть Дины Черемисиной. Вплоть до только что состоявшегося разговора с Олей и Гансом, который вскрыл новые обстоятельства.

Итак, Дина поняла, что ее отравили. Правда, до сих пор неизвестно, что ее заставило принять целых пятнадцать таблеток лекарства, совершенно не нужного ей, но которое она тем не менее все-таки приняла. Но умирать Дина, приняв лекарство, явно не собиралась. И осознала, что умирает, когда процесс отравления организма уже пошел полным ходом. Тут появляются Оля с Гансом, и Дина успевает проговорить, что «он меня отравил». Следом упоминается имя Мартина, но не в качестве злодея, а как человека, который о чем-то предупреждал ее. Следовательно, Мартин либо знаком с тем, кто желал Дине смерти, либо наслышан о нем от нее самой. Кто же это может быть? Кто был их общим знакомым?

Виктор Мироненко. Да, он, кажется, был знаком с Мартином. И, кстати, версию насчет его причастности к смерти Дины я так до конца не отработала, поскольку возникшие на моем пути новые события отвлекли меня от нее. Так, теперь попробуем вернуться к ней.

Мог ли Виктор быть главной фигурой в клофелиновых делах? Теоретически мог, конечно. А вот практически… По словам психолога Пименова выходило, что журналист перестал иметь на Дину какое-либо влияние. Следовательно, она не стала бы плясать под его дудку. И все случаи отравлений мужчин клофелином, о которых мне говорил Мельников, приходятся на период с января по март, то есть на то время, когда Виктор уже практически исчез с жизненного горизонта Дины. И еще один момент — если он являлся организатором, то должен был получать львиную долю дохода от «предприятия», а его внешний вид, жилищные условия и дешевая растворимая лапша свидетельствуют об обратном. Следовательно, вряд ли это Виктор. Да и беременность, неизвестно откуда взявшаяся, никак тут не вяжется.

Значит, рядом с Диной был кто-то другой. Кто-то из неформалов? Маловероятно, сред них я не видела ни одной подходящей кандидатуры. Филофонисты, с которыми Дина виделась мельком по словам Стаса?

Нет, не стоит наобум дальше ломать голову. Я снова зашла в тупик в своих размышлениях.

19+7+33 — «Новый прилив свежих сил и энергии, которые помогут Вам выбрать правильный путь».

Это «кости» мне подсказали, когда я их бросила после неудачной попытки выстроить цепочку умозаключений, которая так и на привела меня ни к какому выводу. А «кости» словно посмеивались надо мной, приглашая присоединиться к их нарочитому, с моей точки зрения, оптимизму. Да и вообще… Было, по-моему, уже такое предсказание совсем недавно. Ну точно, было! Зачем же второй раз-то одно и то же повторять?

А если… А если в этом и есть намек? Так, нужно вспомнить все обстоятельства, при которых выпадала уже такая комбинация. Вспоминай, Татьяна Александровна, вспоминай… Ага, это было перед встречей с филофонистами у фонтана. И теперь, значит, «кости» таким образом советовали мне что-то вспомнить, какую-то деталь, которая помогла бы мне в рассуждениях дальше. Но что я могу вспомнить? Очень нужно встретиться с Мартином. Единственный реальный пункт — торговая точка возле «Детского мира». Но никто не знает, где его искать.

Придется, видимо, ждать до завтрашнего утра.

И все же, что имели в виду «кости»? Что мне нужно вспомнить? Где он в конце концов, этот самый свежий прилив новых сил или, наоборот, новый прилив свежих сил?

Так… Все! Вспомнила… Но это может не иметь отношения к делу. А если проанализировать дальше? С того самого момента, на котором я остановилась, перед тем как бросить «кости»?

Спустя час после начала моих размышлений я решила рискнуть. До завтрашнего дня ждать мне уж очень не хотелось. Но без Мартина план, который постепенно выстраивался в моей голове, не мог быть реализован никак. Да, еще мне нужен был один человек, который может стать ключевым игроком во всей этой ситуации. Посмотрев на часы, я поняла, что еще имею шанс застать Машу Пантелееву на работе. И я решительно направилась в фирму «Полиграф».

Разговор вышел, на удивление, конструктивным. Маша выслушала меня, не перебивая и обратив на меня холодный взгляд своих серых глаз. Потом, когда я закончила, она вскинула рыжеволосую голову и произнесла:

— Я согласна участвовать в этом деле. Что касается Мартина, то в нем я до конца не уверена. Но дело ваше, вам и решать. Если сумеете сделать все так, как говорите, проблем с моей стороны не будет.

Разговор с Мартином по объективным причинам пришлось все же перенести на завтрашнее утро. Начинался самый последний, как я надеялась, этап расследования, и я шла на встречу с Мартином, несколько мандражируя. Однако после того, как я поговорила с этим флегматичным парнем, спокойно раскладывавшим кассеты на лотке в тот момент, когда я появилась, мне почему-то стало легко и свободно. Ко мне пришла уверенность в успехе.

Оставалось ждать вечера. Причем почти все дальнейшее должно было происходить без моего непосредственного участия.

Уже днем, сидя дома и попивая кофе, я вновь бросила «кости». Они были довольно оптимистично настроены: