Марина Серова - Теплое местечко на двух стульях

Я встала и попыталась представить себе, как полоумный Христенко ищет ножницы и, вместо того чтобы просто порвать руками полоски жалюзи, принимается стричь их ножницами. Получилось довольно-таки глупо и неправдоподобно. У мужчины и так хватило бы сил изодрать вещь, особенно если он пребывал в состоянии ярости или невменяемости. Совсем иначе обстоит дело с женщиной: ей порвать жалюзи не по силам, а значит, она найдет то, чем их можно испортить. Теперь уже я начинала верить словам Ивана Васильевича. Отыскав одно подтверждение того, что в кабинете орудовал не сумасшедший, я на этом не остановилась, а напротив, стала прохаживаться по комнате туда-сюда, внимательно осматривая каждую сломанную вещь. Я предположила, что исполнитель всего этого беспорядка мог обронить на пол что-то из своих вещей, и очень надеялась их отыскать. Пока результата не было: вокруг валялись лишь канцелярские принадлежности, переломанные надвое карандаши, ручки и линейки, смятые или изорванные документы и папки, рекламные журналы с вырванными из них листами. Один из таких журналов я подняла с пола.

«Интересно, а почему „сумасшедший“ не вырвал все листы отсюда? Не хватило сил? — с легкой усмешкой спрашивала я у себя и сама же отвечала: — Естественно, не хватило. Этой женщине хотелось устроить погром как можно быстрее, а чтобы вырвать все листы из толстенного журнала, требовалось много времени и сил».

У меня вдруг возникла мысль, что на тех вырванных листах могли остаться отпечатки нашего шутника. На остальных-то вещах, как и положено, везде отпечатки Христенко, ведь он — владелец всего этого, но вот тут… Попросив у секретарши пакетик, я осторожно собрала с пола все листы журнала и аккуратно поместила их в пакет. Потом повернулась к Назаровой и вновь принялась донимать ее своими вопросами:

— Расскажите, как все произошло в тот день?

— Что рассказывать-то? — Секретарша передернула плечами. — И так все понятно.

— Для меня совершенно непонятно, — возразила я. — Особенно непонятно, почему вы не вошли и не остановили зверский погром, устроенный вашим директором, как только тот его начал. Вы же не могли не услышать шума, криков, стуков. К тому же ни за что не поверю, что ваш директор сам запер дверь. Следовательно, как преданный сотрудник, вы были просто обязаны заглянуть и, увидев происходящее, вызвать врачей, милицию, кого-то, кто мог все остановить. Вот и объясните, почему ничего этого не случилось.

Понимая, что ей лучше не возмущаться, Ольга набрала в легкие побольше воздуха и на удивление спокойным голосом начала:

— В тот день — а случилось все в обеденное время — я, как и положено, решила пообедать. С собой я ничего не ношу, предпочитаю покупать еду в магазине рядом, но тогда почему-то решила немного прогуляться и поесть в кафе. К тому же мне нужно было купить кое-что из канцелярских принадлежностей, вот я и решила совместить полезное с приятным. Сказала Ивану Васильевичу, что, возможно, немного задержусь. Он не возразил, попросил лишь закрыть на ключ входную дверь, чтобы никто не вошел. Я выполнила его просьбу и спокойно пошла в кафе. Когда же вернулась, ничего подозрительного не заметила: все было по-прежнему тихо и спокойно. Я вновь занялась своими делами, набрала текст кое-каких документов, подготовила отчеты, которые он просил. Когда же мне потребовалось уточнить у Ивана Васильевича адрес одного клиента, я вошла в кабинет начальника и все увидела…

— Ольга, вы так спокойно об этом говорите, — слегка издеваясь, заметила я, — словно бы даже и не удивились увиденному. Неужели вас и впрямь ничего не потрясло?

Назарова метнула в мою сторону злой взгляд и все так же медленно, стараясь не выдавать своего раздражения, ответила:

— А как я сейчас об этом должна говорить, времени все же немало прошло. Тогда-то, конечно, в шоке была, не знала, что делать, как быть. Любой бы на моем месте растерялся, увидя директора лежащим на полу. Непонятно было, жив он или мертв.

— А вы что же, даже не попытались это выяснить? — удивилась я. — А если он нуждался в срочной медицинской помощи?

— Тогда я об этом даже не подумала. Точнее, мысль, что он умер, была, но подойти к трупу я бы ни за что не осмелилась. Я ужасно боюсь мертвецов.

— Но зато вы осмелились вызвать такси и погрузить тело босса в него. — Я сделала паузу, а затем повторила: — Погрузить и лишь потом отвезти домой. Как же вы пересилили свой страх?

— Такси вызывала не я, — отрицательно замотала головой Назарова.

— А кто же?

— Лилия Федоровна, — секретарша торопливо переложила всю вину на жену начальника. — Я ведь, когда обнаружила директора лежащим на полу, ей в первую очередь позвонила. Лилия Федоровна приехала сразу. Она осмотрела мужа, объяснила, что он просто без сознания, и вызвала такси. Вместе с тем мужчиной они перенесли Ивана Васильевича в машину и уехали.

— И что, ничего даже вам не сказав? — прищурилась недоверчиво я.

Назарова принялась торопливо перебирать в уме возможные варианты ответов, не зная точно, на чем именно я хочу ее подловить. Но так ничего и не придумав, просто сказала:

— Она меня отпустила домой и обещала позвонить вечером, рассказать, как обстоят дела.

— Как у вас все ловко получается, — похвалила я секретаршу, — комар носа не подточит. Все так гладко, без сучка, без задоринки.

— А вам непременно надо меня в чем-то обвинить? — победно вскинув голову, спросила та.

— Да нет, обвинить вас в мои планы не входит. Я просто пытаюсь установить правду. Вам же советую хорошенько подумать, чем она обернется для вас, когда все станет известно Христенко.

— На что это вы намекаете? — якобы не поняла меня Назарова.

Я не стала ей ничего объяснять, просто сухо попрощалась и вышла из офиса. Вернувшись в свою машину, бросила пакет с журнальными листами на соседнее сиденье и, недолго думая, повернула ключ в замке зажигания. Сейчас я планировала наведаться к знакомому эксперту и попросить его выяснить, не осталось ли на бумаге отпечатков чьих-то потных пальчиков. Если таковые найдутся, останется лишь сверить их с отпечатками Христенко и его жены, и все сразу станет ясно.

Но, увы, так просто все разрешиться не могло, и, несмотря на мои наивные надежды на успех, все оказалось гораздо сложнее.

Я, конечно, приехала в отделение, где работал мой преданный друг и товарищ подполковник милиции Владимир Сергеевич Кирьянов. Не беспокоя его самого, отыскала знакомого эксперта по имени Владислав. Тот давно привык, что то Володька, то я подбрасываем ему работенки, ничего не стал уточнять, а только сказал:

— С бумагой работать трудно. На ней редко когда удается что-то обнаружить, но я, конечно, попробую. Вдруг руки вашего преступника или кого-то там еще были влажными? Тогда совсем другой разговор.