Елена Михалкова - Нежные листья, ядовитые корни

И это была ошибка. Анжела Лосина считала себя очень, очень хитрой. Что такое ум, она толком не понимала, но демонстрация хитрости утверждала ее в собственном превосходстве над любым противником. Поспешность выдала интерес Илюшина, и Лосина задумалась. Мысль считывалась с ее лица так явственно, словно субтитры скользили по лбу. «Что я могу получить за эту информацию?» – прикидывала Анжела.

Жадность взяла верх даже над мечтой унизить Елину. Для Лосиной больше не имело значения, что подумает о ней Машкин супруг.

– Я бы вам сказала, – удрученно протянула она, – но ведь Света мне завещала хранить эти секреты в тайне!

Она сообразила, что за тайну и завещание эти двое должны прилично раскошелиться! В действительности больше ей рассказать было почти не о ком. Кроме Саши Стриженовой – но на этот счет у Лосиной были свои соображения.

Когда Рогозина позвонила в ее номер поздно вечером, Анжела уже засыпала. Но первые же Светкины слова согнали с нее весь сон. «Давай посидим за рюмочкой ликера? – доверительно предложила Рогозина. – Поболтаем, как в старые добрые времена…»

Никаких старых добрых времен не существовало. И уж кому-кому, а Светке об этом было известно. Вряд ли она забыла то, что сделала тогда с Анжелой…

Но Лосина улыбнулась и приняла правила игры. Если Рогозина хочет вымолить прощение за тот случай, она не станет противиться.

Светка прощения не просила, но за ликером (оказавшимся десятилетним коньяком) порассказала такого, что у Анжелы глаза на лоб полезли. Теперь стало ясно, куда после школы исчезла Липецкая! А мать-то ее врала, что Анька уехала поступать в Питер!

«Неужели она и в самом деле алкоголичкой стала?» – пугалась Лосина.

«Самой настоящей! – клялась Светка. – До белой горячки допивалась!»

Откуда у Рогозиной все эти сведения, Лосина не спрашивала. Как и о том, зачем ей все это сообщают. Какая разница! Ее выделили из всех, ее посвятили в тайну!

Ах, как жаль, что придется держать язык за зубами! Как приятно было бы прищучить гордячку Липецкую.

«Отчего же за зубами? – наивно удивилась Светка. – Завтра в сауне можешь намекнуть Аньке, что все знаешь. Посмотрим, как она запляшет! Да и Стриженовой тоже».

Анжела так и расцвела в предвкушении.

«Пускай денег предложат! – думала она теперь, глядя на Бабкина с Илюшиным и пытаясь на глаз определить стоимость их одежды. – Частные детективы всегда платят, когда им что-то рассказывают!»

В действительности, вздумай Илюшин предложить гонорар за информацию, Анжела оказалась бы в непростом положении. Почти все, что знала, она уже выложила. Но Лосина не имела привычки думать на ход вперед. Старую пословицу «Будет день – и будет пища» она давно переиначила на свой лад: «Будут деньги – там посмотрим».

«Давай, давай спроси, сколько я хочу!» – мысленно подгоняла она Бабкина. Тот представлялся ей более платежеспособным, чем Илюшин.

Но к ее острому разочарованию, оба частных детектива поднялись.

– Спасибо за содержательную беседу, – вежливо сказал Макар.

Анжела осознала, что если будет обходиться одними намеками, то останется ни с чем. Вот же тупые!

– Вообще-то у меня сейчас с финансами напряг, – озабоченно сказала она, усиленно притворяясь, что эта светлая мысль только что пришла ей в голову.

Илюшин выразил сочувствие, но это не помешало ему идти к двери.

– Света мне много любопытного порассказала! – сделала Лосина последнюю попытку и многозначительно подмигнула Бабкину: – Про вашу жену, между прочим, тоже!

Если бы Бабкин купился, Анжеле пришлось бы все сочинять, потому что про Елину Рогозина не обмолвилась ни единым словом. Но на этот раз Лосина проявила нехарактерную предусмотрительность и придумала, о чем будет врать. «О любовнике скажу. Любовник-то у каждой найдется!»

Однако только впустую потратила усилия. Сергей Бабкин, улыбаясь вежливо и холодно, почти как его приятель, уже прощался у двери.

– Вам, значит, не интересно? – вспыхнула Анжела. – Что же вы за частные сыщики такие!

– Интересно! – Макар открыл дверь. – Но не за деньги.

– Бесплатно, между прочим, только птички поют! – обиделась Лосина.

– Не только, – сказал Илюшин. – Еще сыр в мышеловке лежит.

Анжела скривила напоследок такую физиономию, что сомневаться в ее чувствах не приходилось. Оказавшись в коридоре, Макар рассмеялся. Бабкин покачал головой:

– Ну и гнусная же тетка!

– Зато веселая.

– Да брось!

– А ты заметил, что у нее в декольте?

Тут они загоготали оба в голос, так что шедшая мимо девушка в униформе чуть не уронила стопку отглаженных простыней.

– Извините, мадемуазель! – Макар ловко перехватил белье. – Не подскажете, где триста двенадцатый?

Девушка объяснила, как пройти, и стрельнула напоследок глазками в Илюшина. Бабкин хмыкнул.

– Отчего б тебе не оттачивать обаяние на Машкиных одноклассницах? Пока с миру по нитке собираем.

– На следующей отточу, – пообещал Макар. – Кто у нас?

– Александра Стриженова, она же Саша Стриж, она же Доска.

– Сейчас заведет ту же песню: не помню, не участвовала, не привлекалась! Такое чувство, будто все в сговоре.

– Да что там могло случиться серьезного? Не убили же они эту Зинчук?

Макар поднял указательный палец и сделал вдохновенное лицо:

– О! А ведь это мысль! Представь себе, что класс в полном составе прикончил девицу! На вечеринке! А остаток года одноклассницы по очереди притворялись ею.

Бабкин представил, и его передернуло.

– Фантазии у тебя! – проворчал он. – А Машка ничего не замечала, потому что у нее зрение минус двадцать, например…

– …или она в сговоре со всеми, – невозмутимо закончил Макар.

Бабкин недобро зыркнул на него.

– Блестящая версия, но есть одно уязвимое место.

– Какое?

– Кто тогда убил Рогозину?

Макар резко поскучнел.

– Ты подрезал крылья полету фантазии, мой приземленный друг!

– Радуйся, что за ногу ее к забору не привязал. Ладно, топаем к Стриженовой…

– И слушаем стандартный набор вранья.

Десять минут спустя

– …Разумеется, я знаю, что случилось в одиннадцатом классе, – сказала Саша, удивленно глядя на них. – Все это знают.

Ира Коваль тяжело облокотилась на подоконник. После того, как ушли частные сыщики, ей стало совсем худо. Сова, всегда подбадривавшая ее, на этот раз молча исчезла.

Значит, все-таки Зинчук. Она взяла папки!

Коваль мрачно усмехнулась. Что ж, разумно. На месте Юльки она поступила бы так же.

Впрочем, нет. На месте Юльки она убила бы их, всех троих. Только не откладывая в долгий многолетний ящик, а сразу же. Теми же самыми ножницами.

Наверное, смысл того, что они сделали, в одиннадцатом классе понимала только Светка Рогозина. Она вообще очень много понимала про других (но не про себя). А вот Ирка тогда решила, что ничего особенного, они просто немного проучат обнаглевшую Зинчук. В том, что Юлька зарвалась, Коваль не сомневалась.