Марина Серова - Темные делишки

— Как звучало их заключение?

— Официальная версия — передозировка сильнодействующего успокоительного. Она выглядит вполне правдоподобной: действительно, пяти-шести ампул аминазина достаточно для того, чтобы заснуть и не проснуться. Тем более в положении Анечки.

— В каком положении? — насторожилась я.

— В обыкновенном. Она была на втором месяце беременности.

Вот так новость! Этого я не ожидала. Насколько я помнила, Аня всегда говорила, что не собирается заводить ребенка до тех пор, пока не найдет достойного кандидата на роль отца и мужа. А ее запросы этакой принцессы, окруженной роскошью, отцовской любовью и заботой, были настолько велики, что я сомневалась, что свадьба вообще когда-нибудь состоится.

— Анечка собиралась замуж? — осторожно спросила я.

— Что вы! За кого ей было собираться! Контингент молодых людей, с которыми ей приходилось общаться, не позволял найти надежного спутника жизни. Я говорил ей: зачем тебе этот театр, моих сбережений и стабильных доходов хватит, чтобы прокормить всю твою семью, если ты захочешь ее создать. Могла бы жить беззаботно и припеваючи… Так нет — без сцены и театра она себя не мыслила. Театр ее и погубил…

Речь Зорина становилась все более взволнованной, голос задрожал, глаза стали влажными. Я поспешила направить мысли отца Анечки в нужное мне русло, пока он окончательно не погрузился в свою трагедию.

— Значит, вам неизвестен отец ребенка?

— Нет, — мой вопрос вернул Александра Викторовича в должное состояние. Ему удалось сдержаться и взять себя в руки. — Я не догадывался о ее беременности. Результаты медэкспертизы оказались для меня сюрпризом.

— Значит, официальная версия у экспертов не вызвала подозрений. В таком случае, на чем основана ваша уверенность в том, что Аню убили?

— Дело в том, что моя дочь ни разу в жизни не принимала никаких снотворных и транквилизаторов. Да и в доме у нас никогда не водилось подобной гадости. В нашем роду испокон веков только сильные духом и выносливые люди! И Анечка была достойным его продолжателем: она умела радоваться жизни. И с ее нервной системой всегда было все в порядке, — с гордостью сказал Александр Викторович и добавил уже тише и спокойнее: — Медэкспертам я об этом, разумеется, не сообщил.

— Но, помимо этого, у вас наверняка имеются какие-то веские причины считать это происшествие убийством? Вы кого-то подозреваете?

Зорин потянулся к столику за пачкой «Мальборо» и, прежде чем закурить, предложил сигарету мне. Я не отказалась: в данной ситуации совместное курение будет лишь благоприятствовать созданию доверительной атмосферы беседы.

Александр Викторович пододвинул второй столик поближе к нам и водрузил на него пепельницу. Его действия были направлены на заполнение паузы, которая была ему необходима для того, чтобы собраться с мыслями и убедительно аргументировать свое обвинение. Глубоко затянувшись, он откинулся на спинку кресла и произнес:

— Я не в курсе ее личных перипетий — дочь не очень-то делилась со мной тем, что у нее на сердце. Но что касается профессиональных проблем, тут я более-менее в курсе. Знаете, Таня, актеры в большинстве своем настолько самолюбивые и уверенные в себе люди, что чуть ли не все считают себя звездами. И для того чтобы добиться получения главной роли, они способны на все. Даже на физическое устранение других претендентов.

— Вы считаете, что к смерти Ани приложила руку ее дублерша? — догадалась я.

— Да. Я твердо уверен, что так оно и есть, — убежденно сказал Зорин.

— Если не ошибаюсь, речь идет о Катерине Маркич. Их конкуренция на этой почве началась еще с первого курса, когда они обе претендовали на одну и ту же роль — сначала в этюдах, а потом и в дипломном спектакле. При этом обе девушки в равной степени были достойны.

— Так вы, Танечка, в курсе дела? — удивленно воскликнул отец Анечки. За все время нашего общения он впервые оживился. — Это очень хорошо! Значит, мне не придется терять время на объяснение сложившихся между ними отношений.

— Да, но я не уверена, что с тех пор ситуация не изменилась…

— Можете не сомневаться, — махнул рукой Зорин. — Не изменилась! Они с этой Маркич соперничали на протяжении всех лет учебы. А потом, когда обеих приняли на работу в драмтеатр, их взаимная неприязнь обострилась.

— Как это проявлялось?

— Внешне это почти не было заметно. Аня была умной девочкой и не выплескивала свои негативные эмоции в присутствии окружающих, да и Катя умела сдерживать себя. Однако ссоры между ними все-таки случались. Когда Маркич тоже устроилась в театр, Аня очень сильно переживала, что судьба снова свела их вместе.

— Александр Викторович, — остановила я Зорина. — Для того чтобы обвинять человека в чем-либо, а тем более — в убийстве, одного повода недостаточно. Необходимо знать еще как минимум две вещи: была ли у подозреваемого возможность совершить задуманное и каким образом он мог это сделать.

— В том-то и дело, что возможность была! Вчера вечером, то есть накануне премьеры, Аня собрала у себя нескольких актеров — тех, кто занят в главных ролях. Они хотели проработать некоторые сцены, а заодно устроили что-то вроде вечеринки. Пили в основном кофе.

— Минуточку, с этого момента вспоминайте подробнее каждую деталь, даже самую незначительную! — предупредила я его и вооружилась ручкой и записной книжкой — так, на всякий случай. Хотя моя «феноменальная» (по определению Ленки) память еще ни разу не подводила, будет вернее все же записать некоторые моменты: вдруг информации окажется слишком много для того, чтобы сразу привести ее в порядок и разложить по полочкам?

— Вам наверняка понадобятся имена и фотографии тех, кто был вчера в этом доме? — предположил Александр Викторович. — К счастью, Анечка любила фотографироваться со своими друзьями, поэтому снимков накопилось огромное количество.

Он встал и направился к двери решительным шагом. Это была походка человека, стремящегося уйти от постигшей его беды, как-то отвлечь себя за мирской суетой от осознания огромной утраты и одиночества.

— Эльза Карловна! — крикнул он, выглядывая из дверного проема. — На минуточку, будьте добры!

Домработница, та самая женщина в униформе, которая впустила меня в дом, незамедлительно явилась на зов. Ее руки были влажными — вероятно, хозяин отвлек ее от мытья посуды.

— Эльза Карловна, где-то в Анечкиной спальне лежали альбомы с фотографиями. Я бы и сам мог поискать, но у вас на это уйдет гораздо меньше времени.

Женщина кивнула, молча прошла к лестнице и поднялась наверх. Очевидно, она давно работает в этом доме — знает местонахождение каждой вещи, да и способ общения с Зориным налажен отлично.