Марина Серова - Хозяйка кабаре

На первый мой номер Гарик реагировал еще более или менее адекватно — гипнотизировал меня взглядом, вместе со всеми воскликнул «браво!», когда я лихо сорвала комбинезон и осталась лишь в маленьких черных трусиках, долго аплодировал в конце номера. Но второй мой выход, под Тину Тернер, поверг непробиваемого ловеласа в некое подобие ступора. Он перестал ухмыляться и, как зомби, немигающим взглядом уставился на сцену.

Потом запомнилось, что меня внезапно перестало смущать его присутствие и вообще чье бы то ни было. Я ощутила ранее не испытываемое мною чувство, которое, если попытаться оформить его в слова, выглядело примерно так: «Если уж оказываешься в подобной ситуации, то надо стать порочнее самого порока, только тогда будешь на высоте».

И я была на высоте! Я выделывала такое, что не могла представить в самых разнузданных своих фантазиях. Сняв платье и оставшись в одних перчатках и маске, я использовала платье как партнера для эротических игр, лаская его, катаясь с ним по полу и испытывая с ним воображаемый экстаз страсти. В финальном аккорде песни отшвырнула платье и рухнула на светящийся пол сцены, раскинув руки и выгнувшись дугой, как в эпилептическом припадке.

Музыка окончилась. Но еще несколько секунд после этого в зале стояла тишина. Зато потом зрители разразились такой бурей аплодисментов и возгласов, что я почувствовала себя Айседорой Дункан — никак не меньше.

Поднявшись, я не удержалась и скосила глаза на бедного Гарика. Он единственный из всех зрителей сидел неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Его сейчас можно было скорее назвать «бедным Йориком». Я развернулась и удалилась за кулисы гордой походкой Клеопатры.

Едва я успела прикрыться, как за кулисами появились Сергей и Вадим Арнольдович собственной персоной. Сергей светился. Выражение лица его шефа было более сдержанным. Он произнес:

— Ну, что вам сказать. Смело. Очень смело. Но ведь потрясающе, черт побери! Одним словом, вы приняты, можете завтра же приступать к работе. Будете исполнять оба номера во втором отделении, костюмы оставьте те же, выбор очень удачный. Вопросы гонорара обсудите с Сергеем.

Шеф степенно удалился. Сергей бросился ко мне выражать восторг, свой и зрителей. Но мне было уже не до этого. Я вдруг почувствовала себя как булгаковская Маргарита, на которую перестала действовать волшебная мазь. Мне хотелось только одного — одеться и поскорее убраться отсюда. Неужели я смогу еще хоть раз повторить нечто подобное?

Около выхода из клуба меня ждал Гарик. Он уже оправился от пережитого шока, и на лице его блуждала привычная ухмылка. Предупредив все возможные его реплики, я прошипела:

— Если произнесешь хоть слово — убью на месте.

Мы молча сели в «мерс», молчали всю дорогу до моего дома, молча поднялись на мой седьмой этаж, и лишь когда я отперла свою дверь и красноречивым взглядом дала понять, что «на сегодня все», Гарик не удержался-таки от язвительной реплики:

— Танюша, я так и не понял, кого ты ловила в этом клубе, но я лично ловил кайф! Согласен присутствовать и при дальнейшем ходе операции.

Я с грохотом захлопнула дверь перед самым его носом. Мне хотелось сейчас сильно напиться, до потери памяти. Но это было бы еще хуже.

Нет уж. Хватит психовать. Знала, на что шла. Тем более, каков успех! А?! Можно сказать, фурор. Взошла новая звезда на небосклоне тарасовского стриптиза! Да и мысль о двойном гонораре, обещанном Геннадием, согревала мою грешную душу.

Ай, ладно, Танюха! Годы наши молодые, надо все попробовать, чтобы потом было что вспомнить. А грехи будем в старости замаливать. Когда грешить уже не сможем — вот как раз занятие и найдется.

С такими богохульными мыслями я отправилась спать.

Итак, сегодня состоится мой дебют в шоу-программе «Красного льва». А заодно — представится наконец возможность столкнуться лицом к лицу с убийцей Киры.

От такого противоречивого сочетания я испытывала сложную гамму чувств — некий коктейль из охотничьего азарта гончей, почуявшей зверя, и мандража невесты перед первой брачной ночью.

Хотя, собственно говоря, первой брачной ночью скорее стоит считать мое вчерашнее спонтанное выступление, когда я, совершенно к тому не готовая, прошла обряд «посвящения в таинства» стриптиза.

Я промаялась целый день, не зная, чем себя занять. Стоило бы, конечно, выспаться перед ночной сменой, но сон не шел. Поэтому я беспрестанно пила кофе, курила, ела и смотрела на часы.

Репетировать свои номера я даже и не пыталась. Бесполезно. Моя стихия — импровизация. Прослушала только пару раз, для очистки совести, обе мои мелодии, любезно переписанные для меня вчера звукооператором.

Времени еще оставалось море. От нечего делать позанималась растяжкой — если сегодня дойдет дело до танцев, буду поражать публику своими шпагатами и махами. Наконец стрелки часов кое-как доползли до семи вечера.

Прибыть в клуб следовало за час до программы, то есть к девяти часам — таков уж порядок. Это касалось и меня, хотя занята я была только во втором отделении. «Будешь пока присматриваться», — сказал Сергей, даже не подозревая, насколько верно он определил мои намерения. Правда, я собиралась еще и прислушиваться, а в случае удачи — и применять кое к кому активные меры воздействия.

Еле дождавшись семи часов вечера, я начала собираться. Светуля снабдила меня всем необходимым и объяснила, как наложить макияж, чтобы вновь стать двадцатилетней Кариной, и как самой правильно укрепить парик, чтобы он не слетел.

Наряд пришлось подбирать другой. Сергей мягко заметил мне вчера, что если я собираюсь у них работать, то одеваться следует более скромно, дабы не создавать ложного впечатления о доступности девушек из их клуба.

Я сделала вид, что вовсе не считаю свой вид вызывающим, и сообщила ему, что таков мой стиль. Но он быстро пресек дискуссию:

— Я тебя предупредил.

В короткой фразе неприкрыто прозвучала угроза увольнения. И я, смиренно потупив глазки, пообещала найти в своем гардеробе что-нибудь поскромнее. Поэтому надела я сегодня привычные мне обтягивающие брючки и легкомысленный короткий и широкий джемперок, имеющий тенденцию в нужный момент невзначай обнажать плечо. Свингер и сумочку оставила прежние. Осталось только уложить в сумочку все, что могло бы мне понадобиться для выполнения моих прямых обязанностей. Сегодня я решила взять и свой «макаров» — мало ли как дело обернется.

Ровно в половине девятого я была готова. Поехать решила на такси, чтобы не «светить» лишний раз мою «девятку». Да и выглядело это достоверней — в нашем Тарасове девятнадцатилетнюю девчонку за рулем собственной машины встретишь пока нечасто.