Марина Серова - Хозяйка кабаре

Каково же было их удивление, когда они обнаружили Геннадия дома, да к тому же мертвецки пьяным. Тут же, «тепленьким», его и повязали.

Слегка очухавшись в КПЗ, Сабаров первым делом заявил, что никаких денег у него нет, что и послужило причиной его теперешнего плачевного состояния. В ответ на предъявленное ему обвинение в убийстве он начал нести какую-то околесицу, пытаясь приплести к делу своего сына, которого терпеть не мог.

Бред этот всерьез никто не принял, потому что в городке знали историю Сережи и Сени, сочувствовали Сабарову-младшему и радовались, что он не пошел по стопам отца, а, напротив, несмотря на все тяготы, выпавшие на его долю, сумел выкарабкаться сам и воспитать брата.

Однако для проформы следовало установить местонахождение ребят в последние сутки. Это оказалось несложно. Братья как раз только что вернулись с рыбалки, куда уплыли еще вчера утром. О происшедшем пока еще ничего толком не знали — только из разговоров соседей.

У Сени сейчас как раз случился отпуск, поэтому они с братом постоянно пропадали на острове, часто и ночевали там. Рыбалка была их любимым и, пожалуй, единственным развлечением, а также и подспорьем к скудному столу. Соседи же без колебаний подтвердили, что их ярко-зеленую лодочку видели вчера до ночи на середине речки Кизлярки, а потом на острове. Хорошо просматривался и костер на той стороне, и силуэты двоих ребят.

Геннадий Сабаров снова сел в тюрьму. Он получил максимально возможный по его статьям срок, так как теперь уже проходил как рецидивист, и, кроме того, отказался вернуть похищенные деньги, упорно продолжая настаивать на том, что не знает, где они.

Братья же, которым после ареста Сабарова надоело быть местной достопримечательностью и объектом всеобщего сочувствия и сплетен, через месяц продали дом со всей мебелью и уехали из Разина. Адреса соседям не оставили, сказали только, что хотят перебраться в крупный город, где Сеня поступит учиться.

Это и есть давняя предыстория тех драматических событий, благодаря которым я сейчас «отдыхаю» в «Красном льве», загримированная до полной неузнаваемости.

А сама история началась не далее как вчера утром. Утро, откровенно говоря, казалось отвратительным и ничего хорошего не предвещало. Настроение было самое гнусное из всех возможных. Причем продолжалось это уже не один день, и конца-краю моей меланхолии не предвиделось. И все оттого, разумеется, что Танечка Иванова была вот уже вторую неделю как на мели.

Это уж так всегда — то густо, то пусто. То нет отбоя от заказчиков, то целый месяц — полный штиль. Я не знала, что и подумать: то ли наступившая весна утихомирила злодеев города Тарасова, то ли, напротив, так взбодрила доблестную тарасовскую милицию, что та переловила их всех без моего участия.

В общем, выходило, что никому-то я, бедная, не нужна. А быть бедной — о, вроде каламбурчик получился — я ох как не люблю.

Налицо и все признаки упадка — дело шло к тому, что скоро в доме закончится кофе, а это совсем уж никуда не годится. И курила я уже тоже всякую дешевую гадость, что всегда являлось ярким показателем моего финансового кризиса.

Милые домашние хлопоты, которыми я так мечтала заняться, когда на них катастрофически не хватало времени, теперь частью переделаны, частью заброшены, надоели и вызывают только раздражение.

Телевизор просто осточертел. У всех приятелей — свои заботы. Обижаться на них глупо — у меня ведь тоже чаще всего какие-то дела, когда у них появляется время и желание со мной пообщаться.

Одним словом, стимулов к жизни — никаких.

Дошло до того, что я валялась целыми днями на диване и про себя молилась на телефон: «Миленький, ну зазвони, пожалуйста, ну соедини меня с богатеньким, щедрым заказчиком!» Но тот упрямо молчал.

Похоже, скоро я начала бы умолять его вслух, что означало бы лишь одно — Танечка Иванова окончательно рехнулась от безделья и безденежья…

Но что это? Растрогала я своими молитвами телефон или кого повыше, но факт есть факт — часов в десять утра вдруг раздался звонок. Я даже вздрогнула от неожиданности. И c надеждой бросилась к трубке.

Двухминутный разговор полностью изменил мое настроение. Уныние и сонливость как рукой сняло. Долой апатию! Вот он, долгожданный заказчик! Вот они, денежки! Да и вообще засиделась я, скучают, как говорится, руки по штурвалу!

Говоривший по телефону мужчина назвался Геннадием и сказал, что ему рекомендовали меня как лучшего частного детектива в городе. Я скромно подтвердила, что так оно и есть. Геннадий просил меня о срочной встрече, якобы дело не терпит отлагательств. Меня это, разумеется, очень даже устраивало, и мы договорились встретиться через двадцать минут в небольшом скверике неподалеку от моего дома.

Так-так-так! Оперативненько! Десять минут на сборы, пять минут на дорогу. И еще остаются пять минут, чтобы спокойно, с чувством собственного достоинства, расположиться на условленной скамейке и… поскорее попробовать угадать — на какой из подъезжающих к скверику машин прикатит мой потенциальный работодатель. Что поделать — мне прямо-таки не терпелось оценить его возможности в плане щедрости.

«Вау! Танюха, сегодня тебе определенно везет! — мысленно воскликнула я, поскольку единственной припарковавшейся в назначенное время около сквера машиной был великолепный черный джип „Гранд Чероки“. — Клиент прибыл серьезный!»

Из джипа вылез немолодой мужчина, немного полноватый и с благородной лысиной. Мне он сразу понравился, хотя я понимала, что львиную долю обаяния ему придает то, что он — заказчик и что у него такая классная машина. Мужчина увидел, что я уже на месте, и направился в мою сторону. Его манера держаться и одеваться вполне соответствовали созданному мной образу «богатого и щедрого джиповладельца».

— Здравствуйте, это вы Татьяна Иванова?

Я уже глубоко раскаивалась, что побоялась апрельской прохлады и не надела мою любимую мини-юбку.

— Да. А вы, вероятно, Геннадий. Присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю, — обольстительным голосом проговорила я свою дежурную фразу.

Но, взглянув в его лицо и вдруг устыдившись своей корыстной радости, осознала — это человек, пришедший ко мне за помощью, а не приложение к кошельку и машине. Сейчас не он существует для меня, а я — для него.

— Так я слушаю вас. Наверное, серьезные проблемы? — спросила я уже совсем другим тоном.

Геннадий, присев на скамейку, несколько секунд помолчал, словно набираясь смелости. Я его не торопила — вид у него был крайне потерянный. Наконец он заговорил.

Суть его дела заключалась в следующем. Несколько дней назад был обнаружен труп повесившейся в своей квартире некой Киры Мальцевой, двадцатилетней красавицы-танцовщицы, работавшей в варьете ночного клуба «Красный лев».