Инна Бачинская - Дом с химерами

В один прекрасный день позвонил Кузнецов и ввел меня в курс событий – как он сказал, из чувства благодарности и в знак восхищения. Оказалось, что убита была не Лариса Андрейченко, а ее подруга – убийца попросту промахнулся. Кто убийца? Им оказался, к моему изумлению, Евгений Гусев! Сообщение, что Лара жива, меня не удивило, я подозревала, что она жива. А вот что убийцей оказался Евгений Гусев… Невероятно! Как? Почему? Что их связывало?

– А мотив, – спросила я.

– Екатерина Васильевна, обещаю рассказать вам все после окончания следствия, честное слово! – заверил меня Кузнецов. – А пока могу сказать только одно: вы меня снова удивили своей нестандартной женской логикой, интуицией и озарениями. Вот так.

…Мы собрались в доме – все Общество спасения Дома с химерами. Вытащили из зала хромые стулья и расселись на крыльце. Из сада доносились щебет птиц и благоухание жасмина. Все были возбуждены и полны замечательных идей.

Молодежный театр явился в полном составе во главе с режиссером Виталием Вербицким, включая героя дня Глеба Кочубея – бледного и печального, которого опекала Ляля Бо; примчался студент Лёня Лаптев с товарищами и разномастные активисты; само собой разумеется, прибыл брызжущий энтузиазмом журналист Леша Добродеев; пришел философ Федор Алексеев и привел с собой никому не известную скромную девушку в голубом сарафанчике, с хвостиком волос, украшенных голубым бантиком. К моему изумлению, я узнала в ней Ларису Куровицкую. Заметив меня, она кивнула, протиснулась ко мне через толпу, и мы обнялись.

– Это ты? – спросила я, отстраняясь и разглядывая ее. – Живьем или привидение?

Она расхохоталась.

– Это я! Живьем, честное слово! Катюша, извини Веньку за тот звонок, он всем знакомым звонил, думал узнать обо мне. Всех взбудоражил и перепугал до смерти. И сам перепугался. Художники – они, знаешь, какие паникеры! А Венька особенно.

Ничего себе – паникеры! Любой бы запаниковал на его месте.

– Лариса, что случилось? Кто была та девушка?

– Моя знакомая. Она вообще не при делах, он перепутал ее со мной. Вот и не верь после этого в судьбу.

– Почему он хотел тебя убить?

– Катенька, я все тебе расскажу! Потом! Ладно? Веня говорит, ты ему очень понравилась! – Она чмокнула меня в щеку и убежала на свое место.

– Так это твоя Лариска? – Галка вытаращила глаза. – Красотка, ничего не скажешь. И живая! А я не верила…

– Живая. С ней всегда истории. И в школе, и сейчас. – Я вспомнила свой ночной звонок Кузнецову…

– Я все-таки не понимаю, как ты догадалась, что она жива?

– Наверное, из-за художника, Галюсь. Понимаешь, он говорил о ней как о живой, в нем не чувствовалось… Знаешь, когда погибает родной человек, это горе, недоумение, это сильное чувство! Ничего этого не было, понимаешь? И я подумала: а вдруг ошибка? И он знает, что это не Лариса? Тогда становится понятно, почему он позвонил мне… Лариса сказала, он всем знакомым звонил.

– С красивыми всегда так, – вздохнула Галка.

…Разговоры вились вокруг ночного происшествия с Глебом и, разумеется, вокруг клада, спрятанного в доме.

– Я же говорил! – кричал Жабик. – Надо было сваливать отсюда! Этот Гусев мне сразу не показался, сноб несчастный! И еще этот висельник! А ведь никто не верил! Думали, я псих!

– Обыскать и найти клад, – бубнил Арик. – А Гусев сволочь! Мы его как родного, а он…

– Продать и сделать ремонт!

– Изображал тут из себя! Душегуб!

– Слушай, Федя, а как ты догадался? – в который уже раз спрашивал режиссер. – Как ты подгадал в ту самую минуту? Предчувствие? Дедукция?

– Глебушке сказочно повезло! – закатывала глаза Ляля Бо. – Это ду́хи из сада вмешались. Я же говорила! Они за нас!

– Ага, повезло прям сказочно, – саркастически фыркал Жабик. – Чуть лапти не сплел!

Те, кто был посвящен в историю дома, наскоро пересказывали события вновь прибывшим. Обстановка была накалена – привидения, убийство, клад, таинственные надгробия в саду распалили воображение присутствующих. Это было как фейерверк, карнавал, приземление летающей тарелки на городской площади, посреди набившей оскомину каждодневной рутины.

– Немедленно обыскать! С миноискателем! – надрывался Жабик. – Виталя! Ты обещал достать миноискатель!

– Обыщем. Остынь, Петруччо. Все будет пучком.

– Даешь «Пр-р-риют лицедея»! Не отдадим ни пяди! Духи предков за нас!

– Молодежный, авангард-студия!

– Костьми ляжем!

– Найдем клад!

– Поднимем общественность!

– Переселимся в дом и не допустим! Ляжем под бульдозер!

Глеб Кочубей в прениях участия не принимал, равно как и Федор Алексеев и его спутница – скромная девушка в голубом сарафанчике с ярко-голубыми глазами. Глеб был печален, погружен в свои мысли; время от времени взглядывал на спутницу Федора и тут же отводил взгляд, испытывая странное чувство, что уже видел ее раньше. Глаза их встретились, и девушка подмигнула Глебу, что его немало озадачило.

– Если найдем клад, то можно обойтись без спонсоров! – горячился Лёня Лаптев. – Я тут прикинул стоимость ремонта, у меня брат в строительном бизнесе. Организуем волонтеров, скинемся, кто сколько может! – Он потрясал блокнотом с расчетами.

– Само собой, – поддержал его Жабик. – Не будем унижаться перед толстосумами.

Все говорили разом, кричали, размахивали руками, вскакивали с мест. У каждого был свой план спасения. Эхо голосов металось по дому, сливаясь с галдежом ворон в саду и шелестом сквозняков, гоняющих тучи пыли сверху донизу, и казалось, дом вздрагивает от новых жизненных токов, вливающихся в его старые жилы.

Федор Алексеев поднял руки, призывая к тишине.

– Внимание, господа! Позвольте мне! – Он дождался тишины и сказал: – Вынужден вас разочаровать, но боюсь, что без спонсоров не обойтись. Подозреваю, что клада в доме уже нет.

– Как это уже нет?! – взвился Жабик. – Федя, ты чего? Ведь историк искал! Он Глебыча чуть не убил из-за клада!

– Федя, ты уверен? – спросил режиссер.

– Ни-че-го не по-ни-маю!

– А куда же он делся? Федя!

Тишина вдруг наступила такая, что было слышно, как потрескивают старые деревянные перекрытия. Все смотрели на Федора требовательно и выжидательно, и он почувствовал себя душителем младенцев и бессердечным злодеем, возвращающим их на землю и лишающим иллюзий. Он немного помедлил и спросил:

– Как, по-вашему, господа, почему Гусев ничего не нашел?

– Не успел!

– Не там искал!

– Не так все просто, – возразил Федор. – Не забывайте, что он профессионал, историк. У него был оригинальный план дома и последующие – здание несколько раз перестраивалось. Если он ничего не нашел, то, возможно, и искать было нечего? – Он обвел притихшую аудиторию многозначительным взглядом.