Марина Серова - Цена случайной ночи

— Чтобы ты не звонила, а ждала его звонка, — продолжила я.

— Да.

— Ну, это, может, еще ничего не значит, — тут же постаралась успокоить я Ксению. — Он остынет, ты остынешь, а там, глядишь, и все наладится.

— Нет, само собой не наладится! — упрямо заявила Ксения, притопнув ногой. — Потому что там его быстро настропалят. Я же вам говорила!

— Может быть, ты преувеличиваешь?

— Нет! Нет! Я же чувствую! Непонятно, правда, чем я провинилась? Или мама перед смертью что-нибудь им не так сказала, или еще чего — но я-то при чем?

Ксения была явно на грани истерики. Я подумала, что вместо кофе ей бы сейчас таблеточки типа тазепама или чего-нибудь в этом роде вкатать. Но подобных медикаментов у меня дома не было.

— Итак, ты хочешь, чтобы я пошла к Даниле и убедила его, что ты его любишь, хочешь, чтобы он вернулся и простил тебя за неосторожные слова, — начала я озвучивать позицию Ксении.

— Да, да, — усердно закивала она головой.

— В принципе сделать это не так уж и сложно, — оптимистично заметила я. — А где он бывает? Где его можно застать? Как ты понимаешь, лучше, если это будет не у него дома, а где-нибудь на нейтральной территории.

Ксения отчаянно махнула рукой.

— Все дело в том, что они уехали на дачу, — раздраженно поведала она и добавила: — Все вместе. К бабке на дачу, она у них там председатель кооператива, по-моему. Вот они все и направились туда. Это я определила по тому, что у Данилы мобильник есть, а на даче у них сигнал почему-то не принимается. Вот мне и отвечают сегодня с утра — мол, абонент временно недоступен.

— Ты все-таки звонила ему, несмотря на его просьбу? — улыбнулась я.

Ксения ничего не ответила. Она сидела нахохлившись и вся как-то ощетинившись. Казалось, что она вполне уверена в своей правоте, только не знает, как это доказать окружающим. И может выражать свой протест только таким вот мрачным молчанием.

— Может быть, он просто отключил его? — высказала я предположение.

— Нет, он так никогда не делает. К тому же я слышала еще несколько дней назад, что бабка на них на всех наезжала и говорила, что, мол, на дачу никто ехать не хочет, она одна должна там все делать… А Данила и пообещал ей — мол, приедем, не волнуйся.

— Угу, а дача далеко?

— На Волге, на той стороне, в Окуневке.

— Ты там была, знаешь, где она находится?

— Да, — ответила Ксения и внезапно улыбнулась.

У меня аж брови поднялись вверх от изумления. Неужели царевна-несмеяна изменила себе?

— Там… — она внезапно покраснела, — у нас с Данилой первый раз…

«Понятно, ностальгические воспоминания», — подумала я и понимающе улыбнулась в ответ.

— Там очень красиво, — продолжала Ксения. — И все бабка, кстати, своими руками сделала. Владимир Сергеевич — он не очень энергичный человек, все больше в университете, деньги зарабатывает. Людмила Васильевна — та вообще городская женщина. А Маргарита Федоровна — она и рабочих наймет, и договорится, а где нужно, так и сама раствор замешает. В общем, отстроили они дачу хорошую, зелени полно… И охрана хорошая, дом утепленный, зимой можно жить. Ни бомжей, ничего такого нет. Мы как раз с Данилой зимой туда ездили. На Рождество… Так романтично все было… Камин зажгли…

Ксения улыбалась. Она рассказывала об их с Данилой прошлом с таким теплым чувством, что я прониклась искренним сочувствием к ней. Именно сейчас в этой суховатой девушке проступило нечто такое, что меня глубоко тронуло. Ведь до этого она была для меня просто заказчицей — одна из многих.

— Ну вот, мы с ним сели возле камина и начали говорить. Что будет с нами через десять, через двадцать лет. Будет ли этот камин? Буду ли я с ним, он со мной? Тогда у нас не возникало сомнений в ответе на этот вопрос. А за окном был снег, пушистый такой… И тихо так… Помните, как в клипе у Алсу: «Значит, наступила зима». И знаете, Таня, сейчас мне кажется, что мне все это приснилось. И я проснулась, и хочу заснуть снова, а не могу. Потому что мобильник его не отвечает. А за окном лето, и от той зимней сказки не осталось абсолютно ничего. Абсолютно!

Я взяла Ксению за руку.

— Не волнуйся. Я придумаю что-нибудь, чтобы Данила завтра сидел на моем месте и у вас возникла теперь уже летняя сказка.

Ксения посмотрела на меня глазами, в которых читалось — «вашими бы устами, Таня, да мед пить», но… Впрочем, когда жизнь разрушает идиллию, придуманную влюбленными, они готовы хвататься за тончайшую соломинку, чтобы вернуться в мир своих грез. В данном случае соломинкой была посредническая миссия частного детектива Татьяны Ивановой. Именно я должна была выступить в несвойственной мне роли замирителя поссорившихся влюбленных.

«А все-таки очень странно, почему родители против их отношений? — снова вернулась я к своим мыслям. — Причем особо усердствовал, даже при мне, Владимир Сергеевич. Мать тогда особого рвения не проявляла. Хотя чаще бывает именно наоборот — потенциальные свекрови стервозничают и находят у кандидаток на сердце своего любимого сыночка всяческие недостатки, а свекры, напротив, склонны оценивать невестку снисходительно».

— Итак, значит, родители Данилы стали против ваших отношений после смерти твоей мамы? — еще раз уточнила я.

— Ну… Я не помню… Может быть, и немного раньше. Да и мама…

Ксения отчаянно махнула рукой.

— Что мама? — спросила я.

— Она тоже незадолго до смерти как-то сказала мне, что, мол, Данила — парень несерьезный и что мне с ним, наверное, не по пути. Да, я сейчас это вспомнила. Ну почему, почему они против? Я не могу понять вообще этого! Как с цепи сорвались все! Я-то ладно, а Данила — им же можно управлять, он родителей слушается, а они вбили себе в голову… Наверное, из-за квартиры этой дедовой! Они думают — вот, мол, выйдет замуж, потом на нашу квартиру будет претендовать, а мать в суде все сделает как надо! Но вы поймите, я вообще никогда, никогда об этом даже не заикалась, понимаете! Мне важнее Данила, а не его квартира! А мама еще говорила — мол, ты его старше на год, потом поженитесь, ты раньше состаришься, он станет тебе с молодыми изменять, а ты будешь дома сидеть и слезами заливаться! Чушь, чушь, какая чушь!

Слова Ксении снова грозили перерасти в истерику. И я решила прервать ее монолог, перевести разговор в конкретное русло.

— Ксения, но ведь, чтобы я появилась на этой даче, нужен предлог, — спокойно проговорила я, как будто размышляя.

Девушка тут же прекратила причитать и застывшим взглядом посмотрела на меня. Осмыслив мои слова, она вдруг оживилась и даже повеселела:

— Можно что-нибудь придумать. Сейчас я подумаю…

«Нет уж, наверное, думать буду я, — про себя возразила я Ксении. — А то с твоей импульсивностью, девочка, мы далеко не уедем».

— Вы поедете рассказать им о том, что поймали убийцу мамы! — выпалила Ксения, все мысли которой, видимо, уже начали работать только в одном направлении.